Парень страдальчески кивнул, и я ухмыльнулась. Ну значит неумеющих готовить в нашем полку прибыло, потому что я хоть и смеюсь, но ничуть не лучше нового знакомого. В принципе картошечка жареная – это единственный продукт, который я могу более-менее сносно приготовить. Хотя нет, сварить тоже могу, но вот за пюре уже не отвечаю. Может быть в комочках, склизкое и серое.
Вот Ксюня у нас поваренок от Бога. Жаль только, что этого поваренка приходится по три часа упрашивать сварганить что-нибудь жутко вкусное. Ну или хотя бы просто мне помочь. Знаю, знаю… опять детский труд, эксплуатация и бла-бла-бла. Вот только меня в детстве учили, что дети должны помогать родителям. Конечно же в меру своих возможностей. Я вот, например, раз уж не могла ничего путного приготовить, включая яичницу, всегда прилежно убиралась в доме и помогала брату Федору с уроками. Эх, давно это было…
– Дальше что? – с опаской спросил Вадим, и поднявшись с видавшей виды табуретки, попятился к двери.
Сбежать надумал что ли? Да скатертью дорога, любезный.
– А дальше мы ее пожарим и достанем с антресолей баночку с огурчиками.
– Маринованными?
– Можно и маринованными. Там и помидорчики есть. Хотите?
Брат на днях приезжал, привез десять банок. Он уже лет восемь живет в деревне. Как женился на своей Аленке, так и живет. Кроме солений они нам и сало, и яйца, и молока коровьего для детей привезли – все свое, так сказать натур продукт.
– Ну…– Вадим помялся ради приличия и вздохнул, – Хочу, если честно. Сто лет ничего такого не ел.
– Welcome to Russia, сынок!
Сынок чуть не подавился, благо было нечем.
Я же, периодически прикрикивая на сорвиголов, чтобы не таскали конфеты со стола, принялась тонко нарезать картошечку. Главное лицом в грязь не ударить. Коронное блюдо нужно на пять с плюсом приготовить. Зачем? А фиг его знает. Надо и все тут. Вдруг пригодится?..
Через полчаса мы все кое-как расселись за небольшим столом и буквально набросились на хрустящие огурчики. А наевшись, развалились на диване совсем позабыв о грабителях.
– Сами мариновали? – с придыханием и некой толикой восторга спросил вдруг Вадим.
Ну что ж делать…пришлось сознаться.
– Да, а кто ж еще? Никто кроме нас.
Парень поцокал языком, что видимо означало крайнюю степень восторга. Мне даже совестно немного стало, но совсем немного и недолго.
– Маша, а вы работаете? Хотя да, странный, наверное, вопрос. У вас же ребенок еще маленький.
– Вообще-то я как раз в поисках. Если честно с таким количеством детей меня не очень-то охотно берут куда-либо…
Вадим улыбнулся и неожиданно серьезно предложил:
– А не хотите ко мне пойти работать? У меня как раз повар на днях отравился.
– Батюшки! Жив ли?
– Да жив-то жив, в больнице сейчас. Но сами понимаете… как-то после такого не очень хочется пробовать его блюда.
– Ясно… – вздохнула я, поднимаясь из-за стола.
Дети уже убежали в комнату играть, а мне предстояло вымыть за всеми посуду.
– Ну и? Так что вы скажете?
– А что я могу сказать? Я же совсем не умею го…
И тут он назвал сумму зарплаты.
– Извините, что перебил. Так что вы там не умеете го..?
– Не умею говорить «нет». А так у меня ведь красный диплом поварского училища и опыт работы в лучших ресторанах столицы. Я же не повар – я художник от кулинарии!
Ох, Маша… про столицы это ты точно зря. Погорячилась. Сказала бы, что работала в каком-нибудь кафе «У Ашота», шаурму вертела, а то ресторан, в столице… А то художник она.
Зато на любое замечание всегда можно ответить – я так вижу.
– Ну и замечательно. Тогда сейчас мы с вами в отдел полиции заглянем, а затем обсудим вашу новую работу. Завтра же сможете приступить?
– Завтра?
Ой мамочки, уже завтра? Да я же не готова совсем. И диплом еще не купила. Ой-ой…
– Да не вопрос. Хотя на завтра у меня и были запланированы дела, но я готова поступиться ими во имя кулинарии! Ибо она, как известно – самое что ни на есть искусство, и только и делает, что требует и требует жертв.
***
– И все-таки завтра я не готова, – скрепя сердце призналась я Вадиму спустя пару часов.
Из отдела полиции вышла я буквально выжатая как лимон. Ей богу, эти дядьки хуже детей выматывают. Те так же – а это что, а то почему, а зачем, а как? Ужас этот допрос. И главное так подозрительно на меня смотрели, будто это я Темыча украсть пыталась.
Ну да, я постоянно путалась в показаниях. Ну, потому что я реально не помню, какого цвета глаза у нападавших. То мне казалось, что зеленые, то серые, а то и вовсе голубые. И вообще – не факт, что я их вообще запомнила, глаза эти. Может там даже очки были. Да я напугана была, дите спасала, какие глаза, мальчики, вы о чем?!
Если честно я так и не поняла до конца, кто кого больше замотал-они меня или я их, но уходя отчётливо слышала вздох облегчения и что-то вроде «сумасшедшая какая-то». А может и показалось, и это свист ветра от сквозняка нашептал мне на ушко обидные слова. Я правда даже вернуться хотела, чтобы выяснить – показалось мне или нет, но Вадим потащил меня вон из мрачного здания районного отела полиции несмотря на мое возмущение.
Ну и ладно, переживу. Меня как только не называли, не умерла же до сих пор…
– Что вы?
– Что я?
– Вы сказали что-то вроде «И все-таки завтра я не готова» … вот я и спрашиваю – что вы не готовы?
– Ну… не готова я на работу выходить.
– Почему не готовы?
– Потому что потому. Я, по-вашему, детей куда распихаю? По тумбочкам?
– Почему по тумбочкам? – опешил Вадим.
– А больше некуда, потому что. Завтра суббота и детский сад не работает. А у старших вообще каникулы. Куда прикажете девать этих сто одного далматинца?