Кто шумит на чердаке

– Открываю ворота, – предупредила женщина, щелкая ключом в замке. Малышка нетерпеливо замахала руками, намекая, что теперь собирается ехать на маминых руках. Оля вздохнула и покорно подняла девочку, с трудом запирая ворота, едва выбравшись в небольшой переулок. Кто-то шёл по переулку, и женщина повернула голову, беззаботно улыбнувшись:

– Добрый день!

Среднего возраста женщина с пакетами приветственно улыбнулась и кивнула в ответ, что-то сюсюкая Еве.

Их дом находился в самом начале переулка, что, как казалось Оле, было очень удобно. Чем дальше к концу переулка, тем сильнее был наклон вглубь.

В переулке было несколько семей и с малышами, как Ева, но встречались они очень редко. Молодая мама не особо огорчалась этому факту: сейчас её дочери почти не были интересны сверстники, куда интереснее было общаться со взрослыми и пытаться копировать их повадки, что иногда выходило очень забавно.

За эти полтора года Ольга неплохо запомнила лица живущих соседей, с некоторыми даже была хорошо знакома. У неё не возникало конфликтных ситуаций, и, не смотря на круглосуточную привязанность к своему ребёнку, она умудрялась оказывать помощь соседям. Справа от них, в небольшом доме с голубыми воротами, жил высокий мужчина шестидесяти лет. Он чем-то напоминал ей собственного отца: такой же худощавый, аккуратно одетый, с подобной манерой речи. Но на этом сходство и заканчивалось.

Иван Андреевич некогда имел конфликт с бабушкой Константина, в подробности коего Олю не посвятили. Но так ли это было важно? Молодая женщина ни минуты не колебалась, когда впервые встретила его в переулке, приветливо здороваясь и знакомясь. Он жил вместе со старшей сестрой, за которой и ухаживал, некой Валентиной Андреевной, которую Оля видела всего дважды. Пожилая женщина, очевидно, тоже не имела никаких претензий ни к Ольге, ни к Еве, напротив, улыбалась и сюсюкалась с малышкой, пока та смущенно пряталась в ногах своей мамы.

Константин в первое время очень нервно реагировал на то, что Ольга со всеми здоровается в переулке.

– Моя бабушка с ними не дружила, и Я тоже не здороваюсь поэтому, – словно маленький ребёнок, проговорил как-то он.

– Дорогой, ты уж прости, но Я не в курсе ваших проблем. И к тому же, лично у меня с ними нет никакого конфликта. Дружить Я с ними не собираюсь тесно, в гости на чай звать – тоже. Но ведь это наши соседи. Мы живём рядом. Нам рано или поздно может понадобиться помощь друг друга. Так не лучше ли немного наладить отношения?

– Возможно… возможно ты и права. Ладно… придётся и мне теперь с ними здороваться.

По соседству слева, за кирпичного цвета воротами, был огромный двор, разделённый на несколько семей. Ольга знала там немногих: сверстницу Юлю с трёхлетним мальчиком Егором, старого дядю Сервера (близкого друга семьи Кости), знала о нескольких старшеклассницах, часто выходящих покататься на роликах по вечерам. Ещё ниже, по переулку жил десятилетний Денис, который каждый день катался на велосипеде и угощал Еву печеньем. В самом конце переулка был полузаброшенный двор, в котором жили несколько мужчин, на вид довольно неблагополучного состояния. Но даже с ними Ольга не брезговала здороваться. И они отвечали взаимным дружеским приветом. Оказалось, всё не так страшно, если быть немного человечнее друг к другу. Однажды Константин принёс несколько пакетов различной выпечки с мероприятия в их ресторане. Еды было так много, что они точно не сумели бы осилить всё. Ольга с жалостью глядела на чудесные пироги, которые вскоре зачерствеют и пойдут на сухари или корм для голубей, поэтому рискнула угостить мужчин из переулке при встрече. Она верила, что их удивление и благодарность были искренними.

В том же доме жила странная бабулька. Оля считала, что у неё уже поехала крыша, но всё равно продолжала быть вежливой. Этот божий одуванчик каждый день выходила кормить голубей. И всё бы ничего, но она шла именно в начало переулка, выбрасывая по буханке хлеба. Голуби каждый день выжидали свою кормилицу, воркуя на крыше высокого частного дома. Поразительно, но стены здания оставались нетронутыми и чистыми, что нельзя было сказать о крыше, обильно украшенной птичьим помётом.

– Гули-гули-гули-гули-гуу-у-у-у-ли, – приговаривала на особый маневр звонко бабулечка. – Где вы мои хорошие? Идите, летите! Идите сюда. Летите мои хорошие. Спускайтесь! Гули-гули-гули-гули-гуу-у-у-ули!

Да, определенно, Ольга немного сковывалась и боялась с ней общаться. Но Ева была в восторге от повелительницы голубей и её умения призывать пернатых в любое время суток.

Был в конце переулка скромный домик с необычной семьёй: их отцом был инвалид, сверстник Константина. Он всегда здоровался и интересовался успехами Евы, был приветлив, хотя и немного пугал Олю. Пугал внешним видом. Кроме иксообразной походки и скрюченного позвоночника, из-за чего он был совсем невысокого роста, его руки вечно были согнутыми и расставленными в стороны, а лицо перекошено в неприятной гримасе. Голос его был высоким, будто он всегда жаловался, нечётко произносил предложения, будто это было также нелегко, как и шагать в его случае. Глаза смотрели в разные стороны, отчего Оля не всегда могла понять: как он видит и вообще так живёт.

Константин говорил, что когда жил у бабушки в юном возрасте, то Геннадий всегда был таким. И ничего: школа, жена, ребёнок (здоровый и совершенно обычный) и даже собачка. Как? История умалчивает. Ольга была поражена, но не могла не верить, потому что видела эту семью вместе, и не оставалось никакого сомнения в правдивости слов супруга. Она всегда чувствовала какую-то неловкость при появлении Гены, будто виновата в том, что видит вместо личности – сломанного внешне человека. Вряд ли бы она захотела жить так. Вряд ли бы захотела подарить такую жизнь своему ребёнку. Может ли быть такой человек счастливым? И какой ценой?

Ещё молодая мама сдружилась с одинокой восьмидесятилетней старушкой с середины переулка – Марии Петровны. Ненавязчивые разговоры по вечерам вскоре превратились в заботливое общение. Старушка каждый вечер прогуливалась по переулку, медленно шагая, испытывая трудности с передвижением. Оля предложила помощь, покупала продукты. В прочем, месяц назад Мария Петровна уехала в санаторий. И судя по тому, как тщательно внуки грузили немногочисленные вещи бабули – увезли её с концами.

И всё же, этого было достаточно, чтобы вызвать доверие и уважение к молоденькой мамочке из начала переулка. Оля не сомневалась, что в случае возможных проблем – соседи не оставят её в беде. Она верила в человеческую добропорядочность. Верила, но надеялась по-прежнему только на себя.

Но, не смотря на добрые отношения с соседями, Ольга решила не рассказывать всем, что Константина не будет в доме целый год. Лучше перестраховаться и вести себя так, будто ничего не изменилось.

«Он возвращается по ночам, уходит рано утром. Его и до этого не часто могли на улице замечать. Да и он не особо приветливый. Зашёл себе домой в своих мыслях, всем и дела нет. И ему нет. Про него, может, и помнят только потому, что знают меня и видели нас вместе пару раз. Как глупо. И как нелепо… Да… надеюсь, никто не заподозрит ничего»

– КСИСЯ!!! МЯЯЯЯЯ!!!! – вдруг запищала Ева, быстро перебирая своими маленькими ножками, и Ольга, отвлекаясь от своих мыслей, вдруг испуганно побежала за дочкой, гонящейся за котом. Мама бежала и боялась дышать: она впервые видела, как её малышка самостоятельно бежит! Так быстро, легко, неловко и так необычно! Так смешно. И так опасно! Оля с ужасом протягивала руки, понимая, что всё равно не успеет поймать свою малышку, когда та споткнётся о собственные ноги и упадёт. И ей оставалось только подстраховывать воздух у маленького тельца в розовом платьице, стремительно бегущего за маленькой серенькой кошечкой.

Женщина с пакетами обернулась и умилительно улыбнулась.

Ева остановилась, чуть не упав, и начала заразительно хихикать, показывая крохотным пальчиком на животное, прячущееся за машиной.

– Васька! – позвал Денис, выехавший из-за ворот дома на своём велосипеде. – О! Здравствуйте! Привет, Ева!

– Привет, – весело поздоровалась Оля. Ева едва обратила на мальчика внимание, присев на корточки и пытаясь углядеть, где прячется кот.

– Васька! Кс-кс-кс, – позвал мальчик, нагнувшись и пытаясь рукой дотянуться до шерсти питомца. Кот шмыгнул из-под машины и испуганно посмотрел на людей. Ева зашлась хохотом и собиралась догонять котика, но Денис опередил её и успел поймать четвероногого, подставив к рукам девочки. Ева от неожиданности растерялась и счастливо раскрыла рот, не зная, что теперь делать. Оля тут же подскочила и подхватила маленькие ручки, чтобы научить дочь легонько гладить котика. Но оказалось, что девочке гораздо интереснее было бы играть в догонялки с животным, чем гладить. Какая скука.

– Смотрите! – вдруг заявил Денис, заскакивая на велосипед и начиная разгоняться на подъём к переулку. Оля повернулась, не отпуская руку Евы. Девочка с равнодушием смотрела на уезжающего мальчика, больше заинтригованная поведением кота Василия. Денис же начал катиться вниз, пытаясь поднять переднее колесо. У него получилось на короткое время. Оля, понимая, что мальчика следует вознаградить похвалой, поаплодировала и сказала «Молодец!». В прочем, ей показалось, что ничего особенного он, конечно, не сделал.

«Когда Ева делает какую-то ерунду, Я хвалю её. Я понимаю, как это важно, не упустить появления каких-то навыков, маленьких или больших. Даже поставить один кубик на другой – это для неё большой труд. А Денис? Он вроде уже большой мальчик. А стоит ли мне так же поощрять его похвалой за то, что мне кажется мелочью? Хвалила бы Я Еву? Я бы, наверное, заставляла её надевать наколенники и шлем».

Васька убежал в щель под воротами, чем заставил Еву возмутительно крикнуть.

– Котик побежал отдыхать домой, Ева. Помаши-ка ему ручкой, дорогая, – ласково обратилась Оля к девочке. – Пока-пока, котик! Отдыхай!

– Апа-апа… маааф, – Ева послушно помахала рукой и оглядывалась, не вернётся ли зверь в переулок. В прочем не важно: вернётся он или нет. Главное, что мама потащит её на детскую площадку на своих руках.

– Не успела, – Ольга грустно вздохнула, в обоих смыслах опуская руки. На дисплее телефона горело сообщение о пропущенном вызове десять минут назад. Вызова Константина.

Это был его первый звонок, спустя три недели тишины. Несколько раз он писал краткие сообщения, какую-то информацию один раз сообщили его родители, звонившие на прошлой неделе. Всё это было таким кратким и невесомым:

Всё в порядке. Распределят на следующей неделе.

Нас привезли в часть. Я сам позвоню, когда получится.

Всё очень жёстко. Но мы привыкли. На днях позвоню.

Привезли новеньких. Скоро распределение. Люблю Вас.

У нас провинился пацан. Будем неделю без телефонов.

И вот теперь, когда у него наконец-то появилась возможность позвонить, она не смогла ответить. Она не успела подойти к телефону. Она не могла успеть. Она не могла знать, что он позвонит.

Ольга почувствовала бессилие, отчаяние и бесконечную грусть, неподъёмным грузом свалившую её на край кровати.

«Ты виновата. Только ты. Скоро месяц, как его нет рядом, а ты просрала единственный шанс, чтобы его услышать. Он и так не может часто выходить на связь, а когда мог позвонить – Ты оставила телефон на беззвучном режиме в другой комнате, а сама смотрела на спящую дочь. Так тебе и надо».

Оля посмотрела на дисплей, словно ожидая, что сейчас ей снова позвонят, что всплывёт сообщение от любимого. Но экран темнел через несколько секунд бездействия.

«Может, если Я…. Нет, звонить нельзя. Но, возможно, если Я напишу ему… Вдруг?..он мне перезвонит? Если ещё не поздно»

Ольга взглянула на спящую дочь и про себя попросила, чтобы девочка не проснулась в ближайшие минут десять. Ей хватило бы даже двух минут. Одной минуты голоса любимого. В прочем, кого она обманывает? Ей не хватило бы даже часа.

Ей казалось, что прошло так много времени, прежде чем она нажала первые буквы сообщения. А потом телефон в руках завибрировал.

– ДА? – она не верила в то, что сейчас происходило, не верила, что услышит его голос.

– Любимая! Наконец-то!

– Кость! Как… как Я рада тебя слышать, – Оля чувствовала, как горло сжимает спазм, но её переполняло счастье и безграничная радость. – Я так боялась, Я думала, что уже сегодня…

– Родная, у меня совсем мало времени, – перебил её он. – Скажи мне, как Вы там? Как Ты? Как Ева?