Кто шумит на чердаке

– Ах, прекрасно, прекрасно. У нас всё хорошо. А ты как?

«Нет, нет, это всё такая ерунда, зачем мы тратим на эти вопросы время? Конечно же, всё хорошо, так зачем мы спрашиваем. Мы говорим всё не то, не то! Так хочется, так хочется… сказать обо всём, но что именно нужно сказать, мы не знаем!»

– Нас распределили! Я служу в пехоте! Завтра нас отвозят в роту. Стану звонить уже чаще.

– Да, да, – Оля вдруг поняла, что не знает, что сказать, но ей только хотелось, чтобы он говорил, и не прекращал, чтобы время остановилось.

– Как дома дела? Не страшно самим? Справляетесь без меня?

– Да. Но тебя не хватает. Я… Я… Я так… Без тебя немного одиноко, да. Ева ищет тебя и зовёт. Не плачет, но видно, что не может понять, где ты. Она всё уверенней ходит! А Я… мне столько хочется сказать тебе. Мне… Знаешь, Я так взволнована, Я боялась, что уже не услышу тебя, потому что опоздала, когда ты звонил в первый раз.

«Он теперь солдат. Он теперь не может говорить эти нежные сопливые „люблю тебя“, „скучаю“. Что ж ты несёшь? У Вас совсем нет времени».

– Я очень скучаю, Оля. По Тебе. По малышке. Поцелуй её за меня.

– Конечно, Костя, – женщина почувствовала, что вскоре нужно будет прощаться. Этот тон голоса, это скверное чувство заставляло сердце сжиматься.

Она совершенно забыла всё, что хотела рассказать. Слова разлетелись из головы, словно голуби от бегущего ребёнка: в один миг всё вспорхнуло и исчезло безвозвратно. Её переполняло только отчаяние, что она не может задержать эту минуту. Будто малое дитя, схватившись за платье мамы, лишь бы она не уходила, Оля хотела ухватиться за каждую секунду телефонного разговора, но не могла. Не могла остановить время.

Между ними возникла короткая тишина, будто предвестник конца разговора. Ольга вздохнула, словно хватала последний воздух между ними.

– Мне пора идти, родная.

Она не смогла выдавить прощание, улыбнулась в тишину.

День сурка продолжался. Проснулся, завтрак, утренние процедуры, прогулка, сон, обед, прогулка, ужин, купание, сон. И по кругу. Каждый день. Изо дня в день. Менялись только парки, дети и иногда появлялось время на игры дома. Но основной темп жизни не менялся, затягивал, словно зыбучие пески: безвозвратно, без спасения, без надежды.

Можно было относиться к этому как данное, и просто наслаждаться материнством: спать, пока не проснется ребенок, почти ничего не делать по дому, гулять, где хочется и наблюдать, как маленький человечек с каждым днём становится взрослым. Как он учится взаимодействовать с предметами, пытается найти контакт с детьми разного возраста. Хотелось утешать в трудные минуты и безумно радоваться успехам в элементарных действиях.

Но таким дням также приходили и довольно скучные и однообразные, бесцельные брожения по улицам, утомительное нытьё и ожидание, когда же этот день закончится. Формально, он заканчивался ночью. Реально – он не заканчивался никогда.

Разнообразие вносили приезжающие родители, сестра, подруга и даже друзья мужа.

Кто-то ограничивался одним часом, проведав молодую маму и маленькую девочку. Кому-то хватало телефонного разговора. Или, самая малость – откликались несколькими сообщениями в социальных сетях.

На фоне знакомых Оля видела, как бесцельно тратят время другие, словно не зная ему цену. Вот она уж точно знает, что значит успеть сделать сразу несколько дел за пять минут, пока ребенок не обращает на тебя внимания или может вот-вот проснуться. Каждая секундочка на счету, не говоря уже о возможностях и риске выбраться куда-то вместе с ребенком.

Всё познаётся в сравнении.

Сейчас был один из любимейших периодов Ольги: у них с дочкой было прекрасное настроение, они баловались на детской площадке в центре города, катались на разных качелях и вполне чудесно проводили время. Ева то и дело просилась к другим малышам, желая участвовать во всей суматохе, какой бы она не была: песочница, карусели, очередь на горку или догонялки по всей площадке – глаза разбегались, и мамочка только и успевала всюду бегать, подстраховывая свою непоседу-дочь. В конце концов, к наступлению темноты, на площадке остались единицы детей, и то только что проходивших мимо с родителями, явно не думающих надолго задерживаться.

Оля видела, что её дочь, хоть и развлекалась уже более трёх часов, не спешила покидать качели.

Женщину отвлекло чьё-то приветствие.

– А кто тут у нас? Привет!

Оля не скрывала удивления от неожиданной встречи и сперва даже растерялась, но позволила себя обнять, улыбнулась в знак приветствия и более не спускала взгляда с дочери: хватило бы одной секунды, чтобы свалиться. В прочем, сейчас она быстро пыталась предвидеть, чем может закончиться их дальнейший диалог с другом Кости. Ведь бывших друзей не бывает? Хотя Яша исчерпал все возможности считаться другом.

Константин и Яша росли в одном переулке в школьном детстве. Потом Яша переехал, и они продолжали видеться в школе. Костя вспоминал, что Яша всегда был немного странным. Пухлый мальчишка всегда считал, что прав, при этом искажал всю правду до невозможности её сути. Очевидно потом он это понял и искал какое-то определённое истинное мнение, подкреплённое аргументами. Чем больше аргументов по тому или иному вопросу – тем правильнее мнение. Личных заключений Яши особо никто не дожидался слышать. Возможно потому, что он боялся, что его мнение не может быть правильным: аргументов не находилось. Так или иначе, с ним особо никто не хотел спорить и общаться из-за довольно специфического юмора. Кроме Кости, конечно, хотя ему и самому было удивительно, почему они вообще дружат.

Они проводили большое количество времени вместе: бродили по городу, делились мыслями, ходили в походы, играли на гитарах, играли в PS4, смотрели фильмы, и каждый раз спорили. И чем старше, тем больше Константин задумывался о том, чего может добиться Яша в жизни, с таким отношением ко всему. Получив по высшему образованию, Константин тут же начал искать постоянную работу, устраивать свою жизнь. Яша, как и при школьных временах, снова раздавал листовки, потом связался с группой аниматоров. Сперва несерьёзно. Потом его затянул коллектив. Затянул своими взглядами на жизнь, алкогольными и не только тусовками.

Когда они встретились через год, Константин не сразу узнал в своем пухлом друге с детства – похудевшего, смуглого парнишку с совсем неповзрослевшими мыслями. Тогда он в первый раз просил в долг. Немного. Возвращал долго. А потом снова.

И снова. Отговорки были разными и странными. Как и наблюдения, почему даже в жаркую погоду Яша всегда носит одежду с длинными рукавами.

Какое-то время Константин пытался сохранить дружбу между ними, открыть глаза этому новому человеку: что следует заниматься чем-то серьезным, а не оставаться в организации, где сотрудники должны оплачивать себе место и скидываться на собственную зарплату. Очевидно, что это просто не совсем удачная компания. Но Яша и слушать не хотел. Напротив, собирался «гастролировать» с лидером, ведь они были большими друзьями.

Оля впервые встретила Яшу почти год назад. Сперва он показался ей ничем не примечательным молодым человеком. Он не был особо красив, но в нём была своя харизма, которая улетучивалась за секунды, стоило ему начать говорить, а в особенности шутить. Ведь Яша считал, что шутит отменно. Поэтому и петросянил по поводу и без. Это получалось скверно, из-за чего сразу хотелось поскорее закончить общение.

Его большие карие глаза раскрывались ещё больше, когда он начинал спорить, иногда диалог невозможно было поддерживать из-за его несостоятельных «ага… ммхм… да… Я понял… ну да». Иногда он словно вспоминал прошедший разговор и вдруг начинал сыпать несвоевременными подробными вопросами, так же бесцельно заканчивая беседу. Однако, стоило заикнуться о деньгах – всё волнение исчезало.

– Так выросла! Это сколько уже ей? – любопытствовал Яша, корчя морды малышке.

– Год и два месяца, – ответила Ольга, не спуская взгляда с Евы. Её забавляло смятение на лице дочери. В итоге, девочка беспомощно взглянула на маму и начала проситься на руки, очевидно пытаясь спрятаться от внимания мужчины.

– Ага… ясно-понятно. А… Э… Вы так поздно гуляете?

– Да, ждём мою сестру с корпоратива, она хотела приехать на ночь, – не задумываясь, соврала Ольга, чтобы пресечь попытку Яши проводить её до дома и зайти на чай.

– А! О! Так у тебя сестра есть? – заинтересовался мужчина, хитро улыбаясь.

– Да, старшая, она уже замужем. Я, кажется, рассказывала? – беззаботно продолжала врать женщина, придерживая ребенка на руках.

– А-а-а, – как бы вспоминая, протянул Яша, но на деле Оля точно была уверена, что он не помнит об Алёне. – Да, точно. Ага… Наверное.

Молчание затянулось.

– А ты с работы? – поинтересовалась Оля, ради приличия, пока Ева снова попросилась на качели и уже с нетерпением дёргала руками, чтобы её катали.

– А? Даа, ага… – как-то растерянно ответил Яша, глядя на девочку.

Оля перевела внимание на свою дочь, когда через минуту услышала:

– Что?

– М?

– А, ты спросила, а! Да! Я с работы? Или что ты хотела сказать?

«О хоспаде», – подумала про себя женщина.

– А что там Костик? Костик-Мостик. Малая – копия, ага. Маленький Костик. Костикаа-а. Костя-а… Костямбочка.

Ольга мысленно выругалась, но решила, что на больных людей не обижаются.

– Неплохо. Звонит иногда. Служит. Там всё строго.