Я просто хочу, чтобы ты ПОМНИЛ…

Женщина глубоко вздохнула, подняла голову и холодно посмотрела на удивленных своих собеседников.

– Она начала писать книгу.

– Уже? Сколько же ей лет?

Черноволосый мужчина лет сорока, атлетического телосложения, в голубом пуловере грубой вязки и темно-синих джинсах, полулежал лениво на белой софе, закинув ноги в узких мокасинах на кожаный пуфик в виде носорога. На полу были разбросаны раскрытые журналы с фотографиями лошадей и старинных машин. Пожелтевшие, ломкие страницы журналов намекали на их почтенный возраст. Нереально красивый, с синими глазами миндалевидной восточной формы и идеально вырезанными чертами лица, мужчина этот словно тоже сошел с обложек модных изданий середины-конца 20 века.

Он улыбнулся и уточнил:

– Тридцать?

– Скоро 40, – женщина с белыми волосами, которой могло быть и сорок, и пятьдесят, и шестьдесят пять, с абсолютно стертыми границами возраста, ухоженная и элегантная, рассеянно посмотрела на мужчину, словно или не видела его привлекательности, или привыкла к нему за долгие-долгие годы.

– Это не поздно? – почему-то обеспокоился он.

– Раньше она об этом не думала. И мы ничего не смогли сделать. Хотя старались.

– Прошло уже 40 лет? Время течет быстро. – молодая высокая девушка с гибкой грацией вспорхнула с кресла и приблизилась к окну. Беспокойно посмотрела на мирную водную гладь, лениво колыхавшуюся внизу.

Дом стоял на обрыве? Парил в воздухе?

Сощурила красивые карие глаза.

Над океаном закрутилось вихрем, возникло из ниоткуда и повисло одуванчиковой пушистой шапочкой белое облако.

Хмыкнула, капризно подняла брови. Взмахнула рукой, зачерпнула из ворсистого облака тонкую струйку дыма, скрутила соломинку-сигарету, затянулась глубоко и нервно.

– Я не буду читать. Душа моя, не читай ты тоже. Я бы не хотела опять увидеть ее жизнь. Мне тяжело. Я до сих пор думаю, что надо было тогда вмешаться и помочь.

Женщина с белыми волосами недовольно взмахнула рукой.

– Птица, опять? Мы же договаривалась. Нам можно только наблюдать Не вмешиваться.

Девушка со странным именем Птица судорожно дернула плечом, словно отгоняя неприятные воспоминания, провела тонкой рукой по темным прямым волосам, «потеряв» соломинку-сигарету, которая, впрочем, рассыпалась на мелкие парашютики, растаявшие в воздухе.

– Хорошо, что у них там время идет так быстро. Иначе эти мучения выглядели бы бесконечными. – кажется, голос ее звучал немного глухо и сдавлено.

– Время везде течет как всегда. То есть никак не течет. Потому эти страдания действительно кажутся бесконечными. На всех гранях Вселенной. Как и радость. Ты забыла? – можно было бы сказать, что негромкий голос раздался из дальнего угла светлой гостиной, как бы зависшей между небом и морем, но, скорее, она была круглой или такой большой, что невозможно было увидеть углы. Только светлая удобная мебель, картины на стенах с раковинами, потерянными островами и флегматичными осьминогами, пьющими красное от заката море утонувшими бокалами.

– Ты забыла? – повторил голос. Четвертый участник разговора, статная рыжеволосая женщина с золотыми веснушками, похожая на повзрослевшую васнецовскую Аленушку, задумчиво вертела в руках кисточки и смотрела то на чистый холст, то на девушку, словно собиралась сию минуту поймать отблеск солнца и закатными красками написать ее портрет.

Рука Птицы застыла и запуталась в волосах. Время замедлилось.

– Я забыла. Но я хочу вспомнить.

Обещаю

Это произошло уже через год после того, как я нашла ЕГО…

Ничего мистического я не делала. Я просто готовила обед для своих детей. Был обычный ноябрьский день. Вокруг меня бегал маленький пёсик, таксеныш Максик. Как вдруг перед моими глазами все исчезло…

Я увидела место, в котором было слишком много предметов цвета охры и шафрана. Я ощутила жар и боль. Боль узнавания. Скудная растительность. Горячее небо и земля. Сухой пустынный пейзаж, который при этом был до боли красив…

Я увидела мужчину и женщину. Я ЗНАЛА, что эта женщина – я. Но было это давно. Сотни лет тому назад. Мужчина сидел на земле и держал на руках женщину, которая умирала. И в следующий миг я была там. Я была этой самой женщиной. Меня терзала адская боль в груди. Никакими словами не описать эту боль. Но почему-то, гораздо сильнее чем эта боль, была боль душевная. Я ДОЛЖНА БЫЛА ЕГО ОСТАВИТЬ. А мне этого до крика, до отчаяния делать не хотелось…

Я так любила его! О! Как же я его любила! Я была соткана, создана из этой самой любви! Мы были одним целым. Единым. Расстаться с ним было невыносимо. Но мое время пришло, я ничего не могла с этим поделать.

Мне было около сорока лет. Я выглядела практически так же, как и сейчас, но мои волосы были заплетены в очень длинную косу, а одежда на мне была почти невесомая, яркая и легко узнаваема. Индийское сари.

Мужчина рыдал. Он рыдал от боли, от отчаяния и безысходности. Он знал, что я уйду. Он знал, что никто и ничто мне уже не поможет. Он крепко прижимал меня к себе и повторял снова и снова: «Лала… Лала…Обещай! ОБЕЩАЙ МНЕ!!!! ТЫ НАЙДЕШЬ МЕНЯ… В ТОЙ, ДРУГОЙ ЖИЗНИ, ТЫ НАЙДЕШЬ МЕНЯ!!!!

Обещай мне, Лала! Обещай мне!!!»

Я хотела назвать его имя, но у меня ничего не получалось. Я не могла его вспомнить. Еще мне до боли хотелось дотронуться до его лица. Хоть чуть-чуть, хоть кончиками пальцев. Я чувствовала как по моим щекам текут слезы.

«Пожалуйста, – я взмолилась мысленно кому-то, – дайте мне почувствовать его». У меня появились силы поднять руку и коснуться его мокрого лица. Я смогла заглянуть вглубь его невозможных, невероятных глаз.

«ОБЕЩАЙ!… ТЫ НАЙДЕШЬ МЕНЯ В ТОЙ, ДРУГОЙ ЖИЗНИ!»…

«ОБЕЩАЮ, – сказала я, – ОБЕЩАЮ»

И все исчезло…

Я с удивлением обнаружила себя сидящей на полу в своей кухне. В руке я все еще сжимала нож, которым недавно что-то резала. Таксеныш прыгал вокруг меня, пытаясь облизать мое лицо, по которому текли слезы, а в груди была невероятная, жуткая боль. Если бы меня кто-то увидел сейчас со стороны, то, наверное, решил бы, что видит женщину, которая попросту не в себе. Я рыдала. Я прижимала к груди малыша таксика и шептала как заклинание «Я нашла тебя… Видишь?… Я нашла тебя…Нашла тебя…Нашла тебя!».

Так вот почему, чуть ли не с самого раннего детства, меня преследует эта странная боль в груди, которая иногда становится совершенно невыносимой. Десятки кардиограмм и осмотров ничего не могли выявить. А все оказывается просто. Эта боль последовала за мной в эту жизнь.

Я нашла его.

Обещала найти и нашла. Но разве мне от этого легче?

На мое отчаяние и слезы была причина. Тот, кому я дала обещание его найти в той, другой жизни, в этой жизни был одним из самых ярких и известных людей Мира. Он был кинозвездой. Его знали, любили и боготворили миллионы людей. У него были те же невероятные темные глаза-озера, что и тогда, в той жизни. У него были те же красиво очерченные губы, те же непослушные густые темные волосы.

Только теперь Он был одним из самых высокооплачиваемых актеров Голливуда. Обладателем множества престижных наград, одним из самых уважаемых и любимых, как критиками, так и простыми людьми, звезд мировой киноиндустрии.

Его называли Богом перевоплощений. Он был тем, у ног которого лежало полмира. Он был живой легендой. Его имя знали даже дети. Им восхищались, и феномен его популярности и магнетизма не мог объяснить никто. Он был Звездой во всех смыслах этого слова. И еще у него была жена и дети, слава и власть, могущество и поклонение…

И он же был тем самым мужчиной, которому я обещала найти его в ЭТОЙ жизни. И в ЭТОЙ самой жизни он был так же далек от меня, как самая далекая Галактика. Дотянуться до него мне, которая в этой жизни была обычной женщиной, не было никакой возможности. Но я дотянулась! Дотянулась, свершив, по логике вещей, то, что было АБСОЛЮТНО НЕВОЗМОЖНО. Но есть Судьба и есть Карма, и есть обещания, которые надо выполнять.

Вот только около сорока лет моей нынешней жизни ушли на то, чтобы наконец найти его. А еще… Мне кажется, что за последние три года я прожила не менее тысячи жизней. Именно столько времени мне понадобилась, чтобы не просто дотянуться до него, великого и недосягаемого, но и заставить его поверить мне, заставить ВСПОМНИТЬ. Нет, я не могу и не должна говорить, что сделала это сама. Сама я, увы, узнав кто он такой, не стала бы делать ровным счетом НИЧЕГО. Но вмешались те силы, которые должны были вмешаться, и я сделала то, что я сделала. Чего мне это стоило, и как мне это удалось? Через что пришлось пройти, и как получилось не сдаваться и не сломаться? Я расскажу об этом все.

– О, да, – скажете вы, – я знаю, что такое Близнецовое пламя. Когда любовь лишает тебя сил и одновременно расправляет твои плечи и окрыляет, лишает сна, но вдохновляет на творчество и свершения, отнимает разум, и потом, слабого, доброго и крылатого, сбрасывает с облака вниз. На камни. И убивает тебя. А потом, может быть, ты воскреснешь. Но со временем… Очень не сразу. И если повезет, то сердце будет продолжать биться и жить дальше. Не всегда хорошо. Не всегда в такт дыханию. Частичка тебя навсегда останется там, на камнях. И никогда не поднимется.

Скорее всего, вы не будете правы. Это не Близнецы. Возможно, вы встретились с вашими Кармическими партнерами. Они и Близнецовые Пламена очень похожи, и их часто путают. Кармические партнеры не были сотворены близнецовыми душами и не являются одной сущностью или одной душой. Это две разных сущности, которые более одной жизни были вместе. Любили друг друга, были женаты, обожали и ненавидели, рожали и воспитывали потомство. Кармическими могут быть не только те, к кому мы испытываем романтические чувства, называемые любовью. В большинстве случаев почти все люди, которых мы встречаем в жизни как-то связаны с нами по прошлым воплощениям.

Факты и многолетние опыты и исследования сделали отрицание реинкарнации по крайней мере странным. Это было бы отрицанием очевидного. Но всегда были и есть люди не желающие что-либо признавать, какое бы количество доказательств вы им ни предоставили. Я множество раз в жизни сталкивалась с такими. Ну что же. Это нормально. У каждого свой путь, свое видение мира и свое время, чтобы проснуться, чтобы понять, узнать, увидеть.

Меня, например, искренне удивляют люди, все еще считающие, что мы живем всего один раз. Я всегда спрашиваю таких: