Из ниоткуда «с Любовью»

– Если он тебе так нужен, то никаких вопросов, Валькирия, – медленно отступил назад Крот, напоследок чиркнув ладонью по горлу, смотря в визор. – Ещё встретимся, Женя.

– Теперь ты, – окинув парня и его Скайлайн взглядом, мне в голову пришла идея, показавшаяся просто верхом гениальности. – Если хочешь гонять, платишь вдвойне. За все. Плюс процент с призовых для тебя тоже будет выше. Опять же вдвое. Считай это небольшой компенсацией за то, что я забываю про масло. Устраивает?

Такими драконовскими условиями Игнат частенько выкуривал из тусовки особо зарывающихся. Но это было раньше, когда любой мог приехать и гонять с кем захочется. Тогда все было гораздо проще с одной стороны. Только без косячников и разборок с ними не обходилось. Такая вот обратная сторона видимой простоты. А я ввела вступительные взносы и выстроила целую систему с правилами и рейтингами. Теперь гоняться стало прибыльнее и, как минимум, спокойней. Пятнадцать процентов комиссионных с каждого заезда гарантировали, что победитель получит свои деньги сразу же. Без головняков и задержек. Вот только для фантика увеличение одних только комиссионных ничего хорошего уже не сулило. Для того, чтобы банально отбить и без того немаленький вступительный, ему пришлось бы гонять о-о-о-очень долго, а с каждого заезда – не важно выиграет он или проиграет, – мне будет капать процент. Поэтому я злорадно усмехнулась, когда он кивнул и пощелкал пальцами.

– Ой, – засуетилась блондиночка, вытаскивая из лифчика несколько сложенных купюр. – Женя, я что-то запуталась. Сколько надо?

– Пять косарей, – с садизмом озвучила я сумму и, смотря в визор, добавила. – Кошелек поменяй. Не люблю, когда от денег пахнет кошелками.

– Так, здесь у меня две. И вот еще три, – прощебетала блондиночка, протягивая деньги с такой наивной улыбкой, будто прозвучавшую в ее адрес «кошелку» она, если и услышала, то посчитала чуть ли не лучшим комплиментом.

– Ну пошли.

С визгом покрышек с линии старта сорвалась очередная пара машин и понеслась в сторону двух бочек, обозначающих финиш. Квотер – достаточно простой заезд, но он может рассказать о гонщике очень много. Как трогается с места, как переключает передачи и, самое главное, что скрывается под капотом у его машины. Делать выводы, ориентируясь на внешний вид, все равно, что гадать на кофейной гуще. Тот же Рустам – живой пример. ГТР чуть ли не полностью обклеен наклейками, а ездить не умеет от слова совсем. И большинство новичков, приехавших сегодня, плюс-минус такие же. Видно, что во внешний вид машины вбухано немеряно денег, но толку от этого никакого. Максимум, попонтоваться перед девочками, которые ни черта не шарят, и на каждую наклейку или спойлер смотрят с восторгом. Мельком посмотрев в сторону очередной пары, подъезжающей к линии, я уже в который раз перескакиваю взглядом на Скайлайн и морщусь, увидев, что к нему подходит Рустам и о чем-то договаривается с блондинкой. Там, где меня коробило от одного только вида Скайлайна, у других к нему проснулся нездоровый ажиотаж. И фантик гоняет чуть ли не каждые пять минут. И что самое обидное – неплохо так гоняет, но я все никак не могу понять, что он из себя представляет. То лажает на старте и к финишу приходит с минимальным преимуществом, то сразу уходит на два корпуса вперед и потом только увеличивает отрыв. Словно за рулем сидит профи, который решил поиграть на публику в новичка. Или новичок, которому тупо везет. При чем очень сильно везет, а я в такое не верю.

– Лера, я хочу сделать ставку.

– Сколько, Рустам?

– Пять.

Мне было бы фиолетово, поставь он тысячу, как всегда. И слова бы не сказала поперек, но пять?

– Рустам, подумай.

– Лера, у меня ГТР, а у него что? Шушлайка.

Господи, сколько веры в то, что все решает машина, а не водитель.

– Рустам, ты видел, как он гоняет?

– И что?

– А то, что я бы на твоём месте не разбрасывалась деньгами и присмотрелась получше. Выбери кого-нибудь другого.

– Это мои деньги, и я сам решаю с кем гонять.

«Во-первых, это деньги отца, а не твои, – мысленно поправляю его, но не произношу вслух. – А во-вторых… Да черт с тобой! Может после этого головой думать начнёшь.»

Я сама иду к Скайлайну, чтобы забрать деньги, и чем ближе подхожу, тем сильнее становится ощущение того, что фантик откровенно развлекается. Он приопускает стекло и высовывает в образовавшуюся щёлочку пальцы, с зажатой между ними колбаской из купюр, а потом медленно катится к линии старта и греет резину так тщательно, что не остаётся никаких сомнений – фантик только хочет казаться простачком, которого любой может обуть. Ещё и ГТР Рустама встаёт рядом и в тупую орет выхлопом. Будто от этого сцепление с асфальтом станет лучше.

– Сто к одному, что Скай его порвет, – раздается смешок из толпы.

И я согласна с этим заявлением на сто процентов. Хотя очень хочется ошибиться.

– Бакс, я сама.

Это бредово. Сама понимаю, что от того, кто даст отмашку, ничего толком не изменится, но все же встаю перед машинами и расставляю руки. Слева от меня ГТР Рустама, и он думает, как мне кажется, что у Скайлайна нет вариантов. Справа – Скайлайн. И за его рулём фантик, мысли которого спрятались за тонированным визором шлема, но я всем телом чувствую, что он сейчас превратился в сжатую до предела пружину, которая только ждет, когда сможет вырваться на свободу.

– Готов? Готов? – стандартные вопросы и такие же стандартные кивки. Слева с улыбкой, справа едва заметный. Подняв руки вверх, я резко бросаю их вниз и сразу же разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов.

Рев, выкрученных до отсечки моторов, оглушает, но там, где ГТР судорожно шлифует резиной, пытаясь поймать зацеп, Скайлайн прыгает вперед и, отстреливая выхлопом на переключении передач, уносится вдаль. Все. Рустам проиграл чуть меньше секунды, но теперь ему остается только давить на газ и смотреть на удаляющиеся задние фонари-конфорки.

– Вот тебе и ГТР, – зло процедила я и, обернувшись, бросила сисястой блондинке фантика, – Пошли, заберешь бабки.

И от ее улыбочки мое настроение окончательно ухнуло вниз, а гениальная, на первый взгляд, идея превратилась в самую тупую из тех, что приходили мне в голову. Мало того, что не дала Кроту помахать кулаками, чтобы хоть так отыграться за поруганную честь Врыксы, так ещё сделала фантика чуть ли не героем в глазах новичков. «Офигеть, как отомстила, Лера. Просто слов нет!»

– Ой, спасибочки! – заворковала, запела кукла, пряча деньги в лифчик. – А можно спросить?

– Чего тебе? – огрызнулась я.

– А вот та, красненькая, которую Женя сейчас обогнал, она ведь быстрая, да?

– Нормальная.

– А у тебя какая? Такая же? Ты ведь, наверное, тоже гонщица, да? А можешь меня научить? Хотя бы немного?

– Слушай сюда, чудо, и запоминай, а лучше запиши на бумажке, как твой молчаливый дружок, если в твоей головушке места не хватает. Я тебе не подружка, чтобы чему-то учить. Это раз. А во-вторых, ты хоть где-нибудь тут видишь вывеску с надписью «Учим водить блондинок»? Доходчиво?

– Ну-у-у… – протянула она, закатывая глаза, а я припечатала, отрываясь по полной:

– Попроси у пластиковой башки, чтобы он тебя поучил. Хоть не зря ноги раздвигать будешь. Хотя… тебе это не поможет.

– Я-то попрошу. И даже раздвину. Чтобы просто получить удовольствие. А вот тебе не помешало бы вспомнить как это делается. Хоть женщиной себя почувствуешь, если ещё совсем не забыла каково ей быть.

– Повтори ещё раз, кукла силиконовая, – прорычала я, стряхивая с плеч чьи-то руки.

– Ты все и так прекрасно услышала, – усмехнулась она, разворачиваясь. Отошла на безопасное расстояние и обернулась. – Хотя… тебе это не поможет, Ведьма.

10. Роман

– Хьюстон, кажись, у вас проблемы. О-о-очень большие проблемы! – прошелестела рация, лежащая на пассажирском ковше. – Давай быстрее!

Только мне и без уточнений Клейстера было видно, что у ангара творится какой-то армагеддон, в центре которого стоят Китти и Лера, разозленная до состояния собирающегося вот-вот рвануть вулкана. Я остановил машину в трех метрах от девушек и услышал всего одно слово:

– Ведьма.

После него Китти, покачивая бедрами подошла к Скаю и, подмигнув мне, вмиг осознавшему, что личный ад заканчиваться не собирается и только начинается, прошептала:

– Так надо. Подожди минутку.

Устроившись в ковше, она не стала пристегиваться, хотя по всем моим догадкам нам сейчас нужно было валить и как можно быстрее. В глазах Леры чуть ли не открытым текстом читалось желание оторвать одну светловолосую голову и поиграть ей в футбол. Но там, где я хотел смыться подальше, у Китти окончательно выключился инстинкт самосохранения. Она достала стоящую за ковшом канистру масла, про которую я почти забыл, и с голливудской улыбкой выбросила ее через открытое окно. Трында!!! На звук грохнувшейся плашмя канистры не обернулся только ленивый, а у меня застыла кровь в жилах от адского огня полыхнувшего в зелёных глазах. Но Китти и этого показалось мало. Расстегнув пару пуговок на рубашке, она откинулась на спинку ковша и, изобразив пухлыми губками поцелуй, помахала Лере ладошкой на прощание.

– Вы что там творите? – не на шутку переполошился Клейстер. – Совсем с катушек слетели?

– Вот теперь точно можно ехать, – довольным голосом произнесла Китти, беря в руки рацию. – Фил, мы закончили.

– Рвите когти! Мы ее задержим на сколько получится. Мистик сейчас водиле отзванивается, чтобы все было готово к вашему приезду.