Докричаться до небес

Ого! Да мы еще и диктовать условия собираемся? Бейджик тебе подавай? О`кей! Повеселимся!

– Бейджик? – спрашиваю ее и, начиркав маркером «Фил» на салфетке, заправляю бумажку под ворот майки. – Бейджик. Дальше что?

– Мне вас учить, как нужно обслуживать клиентов?

– А ты уверена, что меня стоит учить? Пока никто не жаловался, – я расплываюсь в двусмысленной улыбке, – Но, мне кажется, что сегодня появится первая жалоба. Да?

– Обязательно.

– О`кей. Давай попробуем, – я вытягиваюсь по стойке смирно и заношу маркер над второй салфеткой. – Добрый вечер, что будете заказывать?

– Два виски с колой, бутылку красного вина и четыре бокала, – диктует она медленно, словно я имбецил. – И не забудьте про жалобную книгу.

– Заказ принят, – а теперь поговорим по-моему. – Паспорт.

– Что?

– Согласно правилам заведения, я должен убедиться, что вам есть восемнадцать лет. Не хочу потерять работу из-за того, что принес алкоголь несовершеннолетним.

«Да-да-да, сейчас увидим, что нам едва ли не завтра стукнет восемнадцать, и отправимся домой баиньки.»

Искаева Маргарита Владимировна. Двадцать один год стукнуло. Норм. Возвращаю паспорт и ради прикола забираю бумажную розочку. Пусть побесится. А «фанатки» подождут. Щелчком пальцев подзываю бармена:

– Дэн, два вискаря с колой, четыре бокала и вино получше, – я оборачиваюсь и, покрутив розочку, решаю не глумиться. Хрен с ней. У девочки день рождения вроде как, а тут такое хамло. – И розу с жалобной книгой.

– А книгу зачем? – искренне удивляется Дэн.

– За тем, что я тебе так сказал.

– Как скажешь.

Фанатки ржут, когда я возвращаюсь с подносом в руках к столику с именинницей.

– Приношу вам свои глубочайшие извинения. Ваш столик сегодня обслуживается за счет заведения, – я прямо сама любезность. – С днем рождения, Маргарита.

Положив перед девушкой жалобную книгу с розой, едва сдерживаюсь, чтобы не заржать в голос. Она всерьез собирается писать жалобу. Вытащила из сумочки ручку и перелистывает страницы.

– Не договоримся?

– Не со мной!

«Ух-ух-ух, какой грозный взгляд! Все-все-все.»

– Тогда я отчаливаю.

Подошел к своему столику и спросил:

– Ну что, девочки, как на счет небольшого прикола? Я ж типа звезда, да?

Они глупо ржут, а я смотрю на Маргариту Искаеву и решительно поднимаюсь на сцену.

– Мистик, хочешь поугарать?

– Ну да, наверное, – неуверенно отвечает он.

– Короче, гугли какой-нибудь медляк, наложишь на него что-нибудь из своего, а я тут кое-кому привет передам.

– О`кей.

Со стойкой микрофона подхожу к краю сцены и проверяю включен ли он. Фанатки ржут. Ржите, лошади. Посмотрим, как вы запоете ночью.

– Раз, два, проверка связи… Всем добрый вечер.

– Фил, жги!

– Заткнись, Макс! – киваю Мистику, и он уводит музыку в ноль, а за место нее включает «Don’t speak».

Крутяк, я ее знаю чуть-ли не наизусть. Показываю Мистику кусочек, который мне больше всего нравится и он начинает звучать на репите, ускоряясь и переплетаясь с битом. По наитию закрываю глаза, повторяя все действия ровно так же, как в студии. Заодно проверю, так ли оно работает.

Если сегодня я выйду на сцену,

С легкостью склею Катю, Олю и Лену.

Но мое сердце в осколки разбито

Ангелом нежным по имени Рита.

Слов не найти, я читаю душою,

Что же ты делаешь, детка, со мною?

Гвен подскажи, я прошу, дай совета,

Что мне сказать в рэпе ангелу света?

Я замолкаю, и Мистик вставляет припев:

Don’t speak, I know just what you’re sayin’

So please stop explainin’

Don’t tell me ’cause it hurts

Don’t speak, I know what you’re thinkin’

I don’t need your reasons

Don’t tell me ’cause it hurts