Отдана за долги

Папа отрывается от чашки кофе.

– Да. Есть возможность прооперировать маму уже послезавтра.

– А деньги? – спрашиваю.

– Еду решать этот вопрос.

– Я с тобой!

Папа удивленно смотрит на меня.

– Зачем?

– Мне страшно одной. Я боюсь звонка. Боюсь опять остаться наедине со своими мыслями. Я поеду с тобой.

– Хорошо, – соглашается он. – Одевайся!

Убегаю и возвращаюсь через пятнадцать минут.

Мы приезжаем в офис папы.

Пока я смотрю в большие окна на оживленные улицы столицы, папа по телефону пытается найти деньги. Один за другим он делает звонки. И, похоже, что пока безрезультатно.

– Нет-нет, нельзя…

Мы оборачиваемся с ним на тоненький голосок секретарши, пытающейся остановить двух мужчин в строгих костюмах. Один из них аккуратно отодвигает её и закрывает перед ней дверь.

– В чём дело? – возмущённо спрашивает папа.

– Костров Владислав Сергеевич? Прошу освободить помещение. Таково требование нового владельца.

– Что? Что за бред? – произносит папа и, вспомнив обо мне, говорит:

– Миланочка, подожди пока в комнате отдыха. Я решу проблему и мы продолжим.

Послушно иду в соседнюю комнату, но оставляю дверь приоткрытой. Слышу взволнованный голос отца.

– Какой ещё новый владелец? Кто вы вообще? Я вызову охрану, если вы сейчас же не уберетесь.

– Охрана уже Вам не подчиняется. У Вас есть полчаса, чтобы собрать свои вещи и покинуть здание. Новый владелец позволяет Вам это сделать.

– Да какой ещё новый владелец? Что вы несёте? – срывается отец.

И тут я слышу звук открывающейся двери и знакомый голос.

Глава 15

Дамир

– Дамир? – Костров явно удивлён моему появлению у него в кабинете.

– Выйдите, – говорю своим людям.

Они сделали свою работу. Теперь моя очередь. Насладиться реакцией на мои слова и действия. Я давно ждал этого. И не хочу ни с кем этим делиться.

Это только моё. Мой – страх и отчаяние собеседника. Его ненависть и моё ликование.

– Что происходит, Дамир? – спрашивает Костров, когда за моими людьми закрывается дверь. – Кто эти люди? Ты их знаешь?

– Это мои юристы, – отвечаю ровным голосом. Прохожу и сажусь в кресло напротив стола Кострова.

Он тоже садится.

Осматриваю кабинет теперь уже никак посетитель, а по-хозяйски.

– Это была неудачная шутка, Дамир, – говорит Костров, ослабевая галстук на шее.

– Никаких шуток, – говорю и смотрю ему прямо в глаза. – Ты должен освободить кабинет через, – перевожу быстрый взгляд на часы и опять возвращаюсь к нему, – двадцать минут. Можешь собрать свои вещи. Я даю тебе такую возможность.

– Но.... Но что это всё значит? На каком основании?

– На основании договора передачи акций. Тебе напомнить?

– Но… Мы же… Это было лишь как гарантия. А моя доля? Дамир? Я не понимаю.

– Никакой доли. Никаких гарантий, – в моём голосе появляются жёсткие ноты. – Теперь эта компания моя.

Вижу, как в его глазах растерянность сменяется отчаянием. Он начинает понимать, что я не шучу, но отказывается до конца верить в происходящее.

– Я аннулирую сделку, – слабо лепечет он. – Она недействительна. Совершена под действием обмана. Я пойду в суд. Я буду судиться.

При этом он смотрит на стол. Как будто говорит это сам себе.

– У тебя есть деньги на адвокатов? Или ты собираешься использовать юристов теперь уже моей компании? – делаю в воздухе круг пальцем, показывая, что всё здесь уже принадлежит мне.

– Ты подставил меня, – наконец, признаёт он очевидные вещи. – За что, Дамир? Я думал, мы друзья… Мне нужны деньги… Срочно… Я не могу все потерять.

Этот бессвязный поток слов начинает утомлять меня.

– А как поживает Ольга Викторовна? – прерываю его.

– Она в больнице, – машинально отвечает Костров и, лишь сказав это, как будто опомнившись, подозрительно смотрит на меня.

– Не выдержала, значит, новостей, – говорю с наигранным сожалением.

– Ты?… Ты.... Скотина… Сволочь… – Костров встаёт и кидается ко мне.

Я легонько толкаю его и он падает на стол.