Отдельно Взятая Жизнь

Юлька после мытья уснула крепко, а я не могла успокоиться.  Мой организм требовал бежать, мстить и не хотел понять что все уже кончено.

* * *

Юльку обследовали у врачей в том числе и гинеколога, к счастью она не была изнасилована, хотя  физические издевательства нанесли ей большую травму. Видимо ее держали до особых распоряжений. Я даже боюсь подумать, что ей было уготовано мучителями.

На третий день пребывания у тети Тани,  когда я обняв  малышку сидела и рассказывала, как она ловила кузнечиков, Юлька  прошептала “мама”. Я замерла, а потом оказалось,  что слез у меня очень много, просто больше не бывает.

Мы стали  посещать детского психолога и Юля  постепенно стала восстанавливаться  и  произносить некоторые слова.

В Нижнеярск я больше не вернусь, для них всех я умерла. Я привезла  с сбой  в багажнике все  свои личные вещи и документы: паспорт, свой школьный аттестат, диплом из художки, Юлькино свидетельство о рождении.

В Тамбове у меня даже нашлась работа учительницей  рисования в интернате для детей сирот.  Хотя зарплата мизерная, но мне понравилось работать с детьми.

Иногда я привожу туда Юльку, в окружении других детей она расцветает,  улыбается и моментально  заводит подруг, хотя говорит пока плохо.

Тетя Таня водит  дочку на плавание и  и в детский театр, они сдружились и мне порой кажется,  что Юлька больше тянется к тете, а не ко мне.

Я вспоминаю мою лесную землянку так щедро подаренную Саней,  как будто он все предугадал.

В душе конечно понимаю,  что ее обнаружат в любой момент, может найдет лесник или случайные грибники. Там ничего ценного не осталось, кроме  нескольких банок консервов с распродажи да пластмассовой мебели,  но это было единственное  убежище, которое у меня не отобрали люди.

В настоящем, я  учу детей в тамбовском интернате штриховать тени и полутени, а сама все чаще думаю скопить денег  и  построить  где нибудь в брошенной деревне  надежный дом с  бетонным подвалом для припасов и оружия.

Я чувствую, что  нынешняя тишина и беспечность мне даны  только как  передышка.  Крысы всегда в поиске поживы, они меня найдут, не эти так другие.

Василий кажется  был сын  поселкового барона, да и  в доме сгорело большое количество наркотиков. Что если кто то уже вышел на мой след?

Тетя Таня иногда странно на меня посматривает, и часто заводит разговор,  что девочке  жизнь  отшельника ни к чему, ей нужно учиться в школе среди сверстников, потом получать  высшее образование, выходить замуж. А мне надо отдохнуть, подлечить нервы в санатории.

Я улыбаюсь наивной тете, я с ней не буду спорить, но знаю, что  в крепком доме  с надежным оружием ни меня,  ни  моего ребенка, они не получат.

Отдельно взятая жизнь

третья часть

* * *

Я смотрела из окна  на облетевшие клены, холодный асфальт припорошенный снегом, почерневший от городской грязи лед в лужах и прочие  приметы  наступившей  зимы.  Горожане одетые  преимущественно в темные расцветки курток и пуховиков,  спешили по делам, выпуская облачки пара.

Я  провожала их взглядом, наслаждаясь тем, что я  не в этой  суровой толпе, мороз не жжет мои щеки  и мне  на работу сегодня только к 10:15 утра.

Не  спеша  отхлебывая  горячий черный кофе из белой чашки, я разглядывала из за тюлевой занавески начало трудового декабрьского  утра в Тамбове.

Подумать только, прошло целых пять лет,  с момента когда я нежданно негаданно  ввалилась с изможденной Юлькой  на руках к тете Тане.

Мы так и прижились у папиной сестры и отлично существовали вместе в трехкомнатной  квартире, расположенной   в старом доме довоенной постройки на окраине Тамбова.

Я отпаивала мою дочь бульонами, соками и йогуртами, делала для нее  всевозможные пюре, бережно массажировала маленькое тельце. Моя драгоценная Юлька прошла  длительную психологическую и физическую реабилитацию, получила море любви  и ласки от меня и тети Тани и  в школу она уже пошла,  уверенной в себе веселой девочкой какой и была от рождения.

Благодаря нашим с тетей совместным стараниям, Юлька занимается плаванием, танцами, а так же  с удовольствием участвует в постановках детского театра, благо что  спортивный клуб и театр  находятся  совсем недалеко от школы. Белые волосики сменились на шатен и моя Юлька  теперь  напоминала мне собственные детские фотографии.

Папина сестра в этом году вышла на пенсию, мы  отпраздновали  ее свободу в  одном из лучших ресторанов  Тамбова.

В конце ужина пьяненькая тетя захотела петь, но смогла осуществить свое желание  только на улице, исполнив с чувством  песню про “Один раз в год саду цветут.”

На юбилей я ей подарила отличный ноутбук и показала, как зарегистрироваться  ВКонтакте. Моя тетя освоившись, немедленно разыскала всех своих друзей детства и с головой ушла в  разговоры,  виртуальные подарки, лайканье афоризмов, котов и рецептов.

Сама же я  после всех потрясений долго приходила в себя. Мне очень помогли занятия бегом, до полного изнеможения я убегала от своих воспоминаний, а возвращаясь домой, сдирала  многократно пропотевшую майку, принимала  душ  и засыпала как убитая.  После таких занятий, призраки  прошлого все меньше тревожили меня и  однажды я поздравила себя, что обошлась без антидепрессантов.

Воспоминания и сейчас приходят, но не чаще чем раз в месяц. Тогда я лежу с открытыми глазами и думаю, как можно было предупредить смерти дорогих мне людей.

Я по прежнему  работаю учителем рисования  в  тамбовском интернате для детей сирот, а еще   пишу картины  маслом и акрилом под псевдонимом А Куш.

Я допила кофе и отошла от окна. Итак, в это утро я одна, тетя Таня  с утра отправилась в клинику, а по дороге проводила Юльку в школу. Моя любимая тетя на пенсии набрала псевдонародной макулатуры и стала  рьяно заботиться о собственном здоровье, рассуждая, что тело храм и негоже  в храм мусор носить. Я молчу и не указываю, как этот храм точит  картофельные чипсы  по вечерам.

Мне пора на занятия.

Я бросила взгляд в зеркало. Шатенка с  серыми  широко расставленными  глазами, короткая слегка лохматая стрижка волос, небольшой вздернутый нос, твердая линия подбородка.

Надела бежевый удлиненный свитер, коричневые мягкие  брюки, сверху черный пуховик купленный со скидкой, на голову серую  самовязаную шапочку, на шею такой же серый шарф. Я выгляжу как  один  невыразительный пиксель в  терабайтной толпе,  но мне глубоко плевать. Если реально смотреть на вещи, я и есть мизерная точка на  пестрой картине бытия.

На допотопной Волге я рулила по улицам зимнего Тамбова по направлению к  интернату. Сегодня легкий день, веду только четыре класса, а значит  после уроков смогу заскочить в магазин стройматериалов, с недавнего времени мое любимое место прогулок.

Прошлым летом я взяла кредит и исполнила свою заветную  мечту: купила за бесценок старый дом  в сорока километров от Тамбова, в брошенной деревне.

Дом я выбрала маленький с провалившейся крышей и совсем негодный для жилья, но зато с большим участком в двадцать соток. Глядя на заросли лебеды и крапивы, я   сразу представила на этом участке усыпанные  темно-красными плодами  вишневые деревья, и счастливую Юльку на качелях.

За умеренную плату мне его снесли и  бригада строителей  возвела одноэтажный дом  из красного кирпича. Внутри дома не было отделки, так как в целях экономии я решила отделывать сама. Ипотека сжирала все мои деньги и я обучалась  по интернету какие материалы надо закупать, смотрела видеоролики, как отделывать помещения и планировала летом  плотно заняться работой.

Юлька росла и занимала все больше пространства в тетиной квартире, а тут у нее будет целый отдельный зал для занятий танцами с большим зеркалом и станком. А у меня отдельная комната для живописи, мечтала я.

Теперь мне надо много работать, наверное всю жизнь, чтобы оплатить ипотеку. Но я трачу на себя мало, я не покупаю модные вещи, у меня  даже нет ни одной пары дорогой  обуви на каблуке.

Весь мой гардероб  может уместиться в один чемодан и состоит из практичных и спортивных вещей. Другое дело Юлька, я не жалею на нее ничего.

*    *   *

Я подъехала к интернату и выключила двигатель.

В  холле ставили огромную елку пахнущую лесом, в учительской стояла особенная предпраздничная суматоха, целый угол был завален коробками с подарками и серебристой елочной мишурой. Одни преподаватели просматривали журналы, готовясь к окончанию учебного года, другие собирались на урок, те у которых было окно между классами, болтали о предстоящих каникулах.

Забежала в учительскую румяная с мороза  завхоз интерната, найдя меня глазами, весело окликнула:

-Аленочка  Николаевна, переставь  свой лимузин пожалуйста, нам подарки от фирмы привезли. Разгружать сейчас будут.

Хорошо, Надежда Андреевна,– отозвалась я и вышла на крыльцо,

Тентованная синяя Газель собиралась развернуться и моя Волга действительно мешала.