Бесконечная игра. 6R

– В нашей конторе инновационные методики тестирования, возможно Вам не знакомые. Поэтому тест уже начался, – пошутил Форш. – Будьте внимательны и осторожны. Итак, я слушаю рассказ о личной жизни.

– Я не собираюсь в ближайшее время заводить семью и детей, а так же делать что-либо мешающее работе.

Томас продолжал атаку:

– И безусловно, у вас есть подходящий рыцарь, который одобрил такое решение.

Девушка и тут ответила спокойно:

– В настоящее время такого нет, но если он появится, я смогу контролировать чувства.

– Как пафосно звучит! – Форш откинулся на спинку стула. – Вспыхнет пламенем в груди любовь, а Вы её тут же приметесь контролировать.

Лейла Джейк молчала, глядя на него красивыми черными глазами. Страсть хорошо бы читалась в таких глазах.

Он поднялся, подошел ближе и присев на стол, чтобы быть выше, наклонился и начал вкрадчиво:

– Вот встречается Вам внезапно, в соседнем кабинете, или на улице неподалеку мужчина в полном расцвете сил, такой же привлекательный как я, и говорит: Милая! Ты пленила мое сердце! Ты прекрасна! Печь пирожки нашим детям и заботиться о домашнем уюте – это намного больше подходит тебе, чем состариться, гоняя наркоманов и мелких бандитов по неблагополучным кварталам. Оставь свой кольт на тумбочке в прихожей, давай предадимся страсти.

Томас смотрел за реакцией. Ни один мускул на лице девушки не дрогнул.

Лейла ответила коротко:

– Вы не в моем вкусе.

– Ах, зачем же так сразу переходить на личности, предположим такую речь произнесет жгучий брюнет. Или Вам нравятся высокие голубоглазые блондины?

– Мне нравятся психологи, которые нормально делают свою работу, – сказала Лейла.

– Скажите лучше, что Вам нравятся психологи, которые не делают свою работу, не задают вопросов, и на основании поверхностных и формальных тестов, выдают нужные заключения. Я не такой, – Форш улыбнулся.

– Задавайте Ваши вопросы, – недовольно согласилась Лейла.

– Любые? – уточнил Форш, – Или только те, которые Вы считаете нормальными?

– Любые.

Она приготовилась отвечать спокойно. Форш предположил, что она внесла его в список тех психологов, которых при случае надо пристрелить, за вредность и циничное отношение к людям.

– Вам нравятся жгучие брюнеты или голубоглазые блондины? – спросил с серьезным лицом Томас Форш, шатен.

– Главное, чтоб человек был хороший.

– Отвечайте, пожалуйста, чётко на поставленный вопрос.

– Брюнеты.

– Плохо, – веселясь про себя заключил Форш. – В патрулируемых районах большинство преступников брюнеты. А добропорядочные граждане часто блондины. Я не смогу дать Вам положительного заключения. Сожалею.

На лице девушки поднялись сразу две брови.

Форшу было весело. Но он с серьезным видом вернулся за стол и открыл её досье. Прекрасные показатели физической подготовки. Хорошая характеристика. Одна. Данные о семье, отец работал в силовых структурах, погиб. Печально… дочь своего отца. Идет продолжать правое дело, может быть даже мстить. А что мать? А мать умерла очень давно, еще более печально. Конечно же, при отсутствии материнской заботы девочку отдали не в танцы, и не в кружок вышивания. И теперь она обладает хорошо поставленными ударами, просто чудесно. Этот вид и образ «красавицы-офицера» – маска. А под ней ребенок. Но офицер может получиться хороший. Для таких сослуживцы становятся семьей, такие искренне преданы делу и без остатка отдаются работе. Надо только немного поддавить то, что внутри.

– Примите мое приглашение пообедать вместе, Лейла, – немного человечнее сказал Томас Форш. – Я расскажу Вам в неформальной обстановке кое-что. А потом, если Вы примите решение продолжать, мы проведем все необходимые тесты и Вы, вполне вероятно, получите положительное заключение.

– Для этого обязательно надо идти с Вами обедать?

– Поверьте, пообедать с мужчиной, просто пообедать, очень нужный навык. И для выбранной профессии тоже. Судя по Вашему характеру, Вас не устроит простое патрулирование улиц, захочется карьерного роста, сложных расследований, рискованных спецопераций, и мало ли где и с кем по долгу службы придется встречаться и обедать, так что решайтесь.

Она ответила с достоинством:

– Хорошо.

7. Кто мы? Откуда мы пришли? Куда идем?

– Кто мы? Откуда мы пришли? Куда мы идем? – я развлекалась на факультативе по философии, мне казалось тогда, что это бред и всё понятно и так; а оказалось, что философы не зря классифицировали вопросы про жизнь. О смысле жизни, о её сути, о принципах. Кант это делал, кажется, и другие тоже. Не помню, не могла я тогда представить, что окажусь на перекрестке миров, то есть в аэропорту, одна, без осознания куда идти. По уши в экзистенциализме и абсолютно без понятия что делать. Мне даже было страшно. А ты смелый, наверно скоро этот морок рассеется и память у всех станет ясной. Хорошо, что Фома тебя так быстро нашел.

Рэнди пил чай. Алиса сидела напротив. Альдо наблюдал со стороны. Аня поставила на стол горячие бутерброды.

Руслан медленно спустился со второго этажа в сопровождении Халлика.

– Я думаю, тёмные специально распылили какой-то забывательный газ, – сказала Алиса, – чтобы нам всем было сложнее найтись.

***

Очень поздним вечером, после первой неловкости, извинений, объятий, принятия и радостных ощущений от семейного ужина; после того, как в детской, за неимением других удобных помещений, организовали ещё одно спальное место; после укладывания мелких и старшего спать, долгого сидения у кровати, Руслан спросил Халлика:

– Почему ты не сказал мне раньше?

– Ты не спрашивал.

– Ты знал, что есть ребенок, которого рядом нет.

– Позвольте, всё последнее время ты был занят всякой всячиной и старшие дети жили совершенно самостоятельно. Я думал, он спокойно учится во Франции. Ты же не отчитывался мне по поводу того, регулярно ли тебе звонят твои дети или они вообще пропали.

– А я не помнила, – грустно сказала Алиса, – про Мяу помнила, а про Рэнди нет. Мы с ним не пересекались особо раньше.

– Я говорил тебе, что большой дом – не просто так, – сказал Руслан. Были ещё дети.

– Приёмные.

– Какая разница, Фома, перечисляй всех.

– Печаль в том, что я тоже не помню всех. Было два пацана, повёрнутых на лошадях, и девчонка – спортсменка. Светловолосая, вряд ли твоя. И может быть кто-то ещё. Пацаны тоже были не твои, один вроде вообще просто у тебя жил, – сказал Халлик.

– Бред какой-то, – Руслан был в шоке; понимать, что он абсолютно не помнит таких важных вещей, было ужасно.

– Не бред. Это был приемный ребенок Даджани, – сказала Алиса. – Раньше он жил у нас. Он плохо видел.