Бесконечная игра. 6R

– Не слушай её, глупости она говорит, – сказал Халлик, – у нас футбол по расписанию, новый член в команде, почти профессионал, а вы – прошлые жизни, прошлые жизни. Алиса, не морочь никому голову!

Завтрак закончился, все, кроме Риты и Ани оделись и вышли на улицу. Хэлф остался у дома, остальные пошли гулять по берегу. Хэлф грустил с видом на море, пронаблюдав как удаляется Алиса, спорящая с Томасом и Альдо. А на него – ноль внимания.

Аня прибрала всё на кухне и ушла в магазин.

Рита грустила. Гулять она не пошла, учиться не хотелось.

Было около десяти часов с половиной, когда Руслан спустился, чуть более отдохнувший и расслабленный, чем вчера. Сказал просто «привет». Не подошёл, не обнял, не поинтересовался как она спала, как себя чувствует. Не успел он даже сесть за стол, Рита не выдержала:

– Ты меня совсем не любишь!

У дома остановилась машина. Раздался шум, быстро и резко вошли двое, в полицейской форме, следом не понимающий, что происходит Хэлф.

– Вы – Руслан?

– Да.

Полицейские были настроены очень решительно. Рите стало страшно.

– Вы обвиняетесь в совершении развратных действий в отношении несовершеннолетней, в понуждении к действиям сексуального характера, поэтому проследуйте с нами.

11. Встреча с сорокалетним

Борьба со скукой шла полным ходом; Томас Форш решил собрать побольше информации про Лейлу, и изучив принесенное досье, начал проверять данные на её отца.

Файл с фотографией из архива не открылся четыре раза, после чего компьютер завис и отказался работать. Компьютер был поручен штатному специалисту; Форш пересел за второй и ситуация повторилась. Теперь у специалиста по компьютерам было две единицы техники для ремонта. Форш решил неувиденную фотографию отложить, и занялся изучением истории гибели мистера Джейка. Описание было странным. Самоубийство. Он, якобы, врезался на машине в отдельно стоящую колонку автоматической АЗС, располагавшуюся, условно, в чистом поле. Всё взорвалось и сгорело. Описание было невнятным. Опознание провели по каким-то кускам, без экспертиз. Как? Почему нет заключений специалистов? Кто видел, что именно случилось в чистом поле рядом с АЗС? С чего взяли, что это было самоубийство? Где достоверные данные о месте работы, и всём остальном, что предшествовало смерти?

Создавалось впечатление, что кто-то недовнёс информацию в систему, или наоборот, убрал информацию. Как интересно! Даже файл с фото поврежден. Как так? Отец Лейлы был полицейский, и такие скудные сведения о нём? Что за бред? Тайна, покрытая мраком.

Выискивая данные, Форш сделал пару запросов и решил перейти к расследованию другим путём, а именно: пригласить Лейлу поужинать. Рабочий день заканчивался, да и обед получился «смазанным». Форш набрал её номер, представился и сказал, что хотел бы поговорить об её отце. Не по телефону.

Встреча состоялась; кафе он выбрал вполне демократичное, уютное, удобное для разговора. Форш хотел, чтобы Лейла расслабилась. Расслабился сам; и после ужина, пригласил её домой. Разговор их, начавшийся на улице, продолжался за едой и после, и казалось, что Лейле не принципиально, где продолжать говорить об отце – они оказались у Форша дома.

На диване, предложив ей на выбор мартини или кофе, он заключил, что вся имеющаяся информация о Лейлином отце, особенности её, количество и качество говорят о том, что ВСЁ ИНАЧЕ.

Форш попросил Лейлу описать то, из профессиональной деятельности родителя, что она помнит, и она рассказала – картинка выходила странной, не похоже было, что мистер Джейк работал в полиции.

Когда Форш предложил для обсуждения вывод о том, что всё сделано именно так, чтобы скрыть правду про жизнь её отца, и про его смерть тоже, вечер был уже неприлично поздним. Девушка рядом – привлекательной. Моральные установки – пошатнувшимися. У него. Да и мистер Джейк его интересовал только как повод к общению.

Томас Форш позволил себе лишнего, оправдывая сам себя тем, что это проверка, он к Лейле приблизился и провел рукой по плечу, жест был пограничным, мог бы быть растолкован как поддерживающий, общечеловеческий, но мог быть началом сексуальной игры.

Лейла закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Такого Форш не ждал. Кто кого проверяет? И как? Если он пойдет «дальше» – что потом? Горячая ночь? Удар коленом в челюсть? Рапорт его начальству? От неё ждать можно было всего. Форш остановился, не убирал руку, но и не продолжал. Она не открывала глаз. Тоже мастер провокаций. А потом расстегнула одну верхнюю пуговку на своей блузке. Что это? Ей стало жарко или приглашение к продолжению? Дурацкое было положение. Он должен был сейчас же прекратить, но хотелось продолжить. Но продолжать было рискованно.

Он спросил:

– Почему вы расстегнули пуговку?

– А почему вас это смутило? – ответила Лейла.

Не хватало только вопроса «хотите поговорить об этом?»

Форш хмыкнул. Она его проверяет? Может она и не устраиваться на работу пришла, может быть ОНА его ТЕСТ? Только вот кем назначенный? Кому могло понадобиться его проверять? Форш просчитывал варианты развития событий. Она сидела молча. И расстегнула еще одну пуговку. Безумие.

Или она уже готовый спецагент, его проверка, все эти истории про отца – выдумка; но ЗАЧЕМ? Кому он понадобился? Он, взрослый мужчина, опасается продолжить то, что начал сам… почему? Боится удара в челюсть? Потерять работу за какое-нибудь моральное несоответствие занимаемой должности? Он никогда раньше не давал повода к такого рода проверкам. Да и будущих юных сотрудниц дальше столовой никуда не водил.

Эта девушка была особенная. Интересно, в мать или в отца, она такая красивая? Фото родителей у нее не сохранилось. Или сохранилось где-то? Он, по соображениям безопасности вынужден был вернуться к игре в следователей.

– Послушайте Лейла, Вы мне не рассказали. Где был ваш дом? До отъезда, где конкретно вы жили? Там может что-то быть из документов, фотографий, личных вещей и архивов?

– Нет, – не открывая глаз ответила Лейла, – Дом снимали, после того, как мы уехали, там произошла какая-то жуткая история. Точно ничего не сохранилось.

– Какая жуткая история?

– Самоубийство одного из жильцов. Не знаю. Дом пустовал; сейчас там капитальный ремонт.

– Самоубийство? В вашем доме? Чьё?

– Дом не наш.

– Чей?

– Не знаю.

– Адрес? Адрес то Вы знаете! Во всей Вашей странной истории с катастрофической нехваткой зацепок и конкретики должно быть хоть что-то настоящее. Например, адрес. Говорите!

Она назвала адрес. Форш вышел на балкон, извинившись, и позвонил другу.

– Сделай для меня одну вещь, пожалуйста! Мне нужны сведения. Проверить одну девицу. – Он рассказал про дом. – Что узнаешь, сообщи.

Вернулся.

– Два самоубийства в одной истории, и ничего не осталось – это странно. Впрочем, Вы хотели узнать ещё о каком-то человеке. Может быть назовете его имя?

Лейла задумалась. Застегнула пуговки на блузке.

– Уже поздно, я поеду домой.

– Поздно, это не страшно. Вам ведь завтра не на работу. А когда Вы действительно решите вернуться домой – я Вас провожу.

– Это лишнее.

– Отнюдь. Вы молоды, привлекательны, времена нынче не спокойные и уже поздно. Этого достаточно для того, чтобы понять, что я Вас провожу.

Лейла усмехнулась.

– Оставайтесь пока. Мы ведь чуть не оказались в объятиях друг друга, но не обсудили самое важное. А кстати, если бы я продолжал? – полюбопытствовал Форш.

– Я бы не возражала.