Бесконечная игра. 6R

– Мне кажется, я тихо схожу с ума.

– Успокойся. Может быть на это и рассчитано. Чтобы все запутались; перестали доверять себе и друг другу, сходили с ума с разной скоростью. Тебе ведь всё верно подсказало твое сердце про Рэнди. И подскажет про других. Надо просто успокоиться, расслабиться, дать сердцу говорить; и собрать для начала всего семь волшебников. Вот спроси сейчас Фому как он нашел Рэнди, он тебе ответит, что ПРОСТО поехал и СЛУЧАЙНО нашел.

– Фома?

– Я просто поехал…

– Видишь, фокус в состоянии, важно знать, как попасть в это «просто», чтобы «просто поехать, просто встретить, просто найти», это нельзя сделать, когда напряжение избыточно.

– И как попасть в это «просто»?

– Расслабиться, поймать волну; тебе – выспаться для начала.

– Как, Алиса? Если я каждый день узнаю что-то настолько для себя новое? Я не помню что со мной было, с кем я жил, не помню детей, ни родных, ни приемных; вокруг всё меняется, как я могу расслабиться?

– Вопросы из серии «надо ли спать на войне, или подождать пока всё закончится» и «как сохранить боеспособность», – серьёзно сказала Алиса.

Альдо, стоявший рядом, хмыкнул.

– Ты всегда так рассуждаешь?

– Это не я, – отмахнулась Алиса, – но у меня есть предложение – сверить реальности. Прям табличку составить. Посчитать волшебников, приемных детей, друзей, всех. Спросить у всех. Но при этом понимать, что память носителей, то есть нас, частично испорчена, и стопроцентной гарантии нет. Каждый может что-то забыть или ошибаться.

– Документы могут быть изменены, – вставил Халлик. – Как у Рэнди, у него в паспорте другая фамилия.

– Документы – это детский сад, документы поменять легко, у нас даже пространства могут быть изменены. Как вилла Даджани, её нет ни в наличии, ни на карте, хотя я была там три месяца назад. И тела могут быть изменены. Как у Мяу и Риты.

– Интересный у вас детектив, – озабоченно сказал Альдо. – И как вы планируете узнавать людей?

– «По улыбке, и по цвету глаз», как в русской песенке поётся; итальянская песня про это тоже есть, – Алиса вернулась в романтическое настроение.

– Но ты ведь понимаешь, что состояние человека может поменяться, будет не до улыбок, и раз уж меняются тела, чего я правда пока не могу понять, цвет глаз поменяется тоже.

– Ясен пень! Это же образно. Ежу понятно, что узнать можно только по внутреннему ощущению. Ничего внешнего. Тебе надо курс из русских сказок. Узнавание там – это стандартное задание для героя.

Альдо задумался, потом пошутил:

– Мне может уволиться, пока не поздно.

– Уже поздно, – засмеялась Алиса, ты опоздал на пару жизней, но ты можешь; хотя вряд ли ты захочешь жить без такой весёлой компании и без сказки.

– То есть все ЭТО уже не игра, а сказка? Что-то я не понимаю, что я делаю в сказке.

– Всё ж просто; ты тоже ищешь волшебника!

Приход наш и уход загадочны, – их цели

Все мудрецы земли осмыслить не сумели,

Где круга этого начало, где конец,

Откуда мы пришли, куда уйдём отселе?

«Рубаи» Омар Хайям

8. Разговор за обедом

Ресторан Форш выбрал очень хороший. Во-первых, он мог себе это позволить, во-вторых, он сегодня так развлекался, в-третьих, он шел обедать с дамой, в-четвертых, он эту даму (возможного сотрудника) проверял. Именно за подобные моменты он свою работу любил, новые люди, новые истории, что-то интересное среди рутины. В-пятых, и за кадром – дама была очень молода, хороша собой и ему понравилась.

Она вела себя спокойно и достойно. Его совсем незаметный флирт не замечала, или игнорировала. Насладившись трапезой, он стал серьезней:

– Как работник конторы, я должен Вам честно сказать, что у Вас есть все шансы сделать в выбранном ведомстве карьеру. Смелость, чёткость, принципиальность, готовность рисковать. Внешние данные и личная жизнь не помеха, хотя с ними Вы могли бы пойти и в модельный бизнес.

Шутку она оставила почти без внимания, но он понял по выражению глаз, что модельный бизнес его спутницу не интересует совсем. И комплименты она слышала не раз. Он продолжал:

– Но если посмотреть иначе, с точки зрения той самой личной жизни… у меня сын примерно такого же возраста. И мне, как отцу, где-то внутри, не очень хочется, чтобы он каждый день рисковал жизнью. Даже из благородных побуждений и на пользу людям. Я прекрасно знаю о том, что это очень ответственная и нужная работа, и что каждый ребенок вырастает и реализует свою жизненную программу, а родитель не должен мешать. Но я говорю о чувствах родителя, и если предположить, что у меня была бы дочь – я бы сказал: «да, это круто, я буду тобой гордиться», но я бы подумал про себя: «девочка, война это не женское дело. Почему тебя тянет именно туда? Почему ты готова рисковать собой и не хочешь подарить мне лет через пять – семь пару внуков. Для силы и темперамента есть другие сферы применения. Я хочу видеть тебя счастливой. Я даже понимаю, что всё можно совмещать. Но зачем начинать с такой жести, которая незаметно сведёт на нет твою женственность и нежность; неужели это правда то, о чём ты мечтаешь?»

Лейла молчала. Потом ответила:

– У меня нет отца и никто такого не подумает.

Потом молчал Форш. То, что он сказал было, может быть, не слишком профессионально, но честно.

– Что с ним случилось?

– Он разбился на машине.

– И как Вы пережили это в таком юном возрасте? Извините, что я спрашиваю. Но вы собираетесь на работу, в которой человеческие трагедии – часть работы.

– Я не знаю.

– То есть?

– Мне не верится, что он погиб.

– Вот как? Тогда в чём мотив? Вы действительно хотите работать или просто получить доступ к информационным базам, оружию, ещё чему-то? Или есть секретные материалы, и Вы надеетесь найти их?

– Нет.

– Тогда что?

– Ничего, я сознательно ищу работу в подходящей мне сфере, но доступ к базам не помешал бы.

– И зачем он Вам?

– Собрать информацию об одном человеке.

– Очень интересно, а зачем?