Тот, кто меня разрушил

– Лара, – встреваю я.

– Близкая знакомая, говоришь? – с усмешкой отмечает женщина, пристально меня разглядывая. Во время инфаркта не шутят, но эта женщина не сдастся даже смерти, это очевидно с первого взгляда.

– Я не доверяю незнакомым мужчинам, поэтому не спешу называть свое имя, – поясняю ровным тоном.

– Правильно, что не доверяете. Игорек еще тот хитрец. – Людмила Михайловна пристально смотрит на меня.

– Видели бы вы, какую ей комнату выделили! – вступает в разговор Игорь. – Старую мастерскую! Ужас один, везде пыльно, окна грязные, мыться негде, а на диване раньше спала собака.

Он заискивает перед больной. Почему? Чем он ей обязан?

– Я приехала в Анапу отдохнуть от неприятностей, – почти честно говорю я. – Снятая комната меня вполне устраивает.

– Приехали отдохнуть от неприятностей и тут же на них наткнулись, – снова усмехается хозяйка. – Вы медсестра?

– Да.

– Как давно?

– Закончила обучение два года назад. Работаю в травмпункте.

Умоляю, не спрашивайте, где я живу! Умоляю… не задавайте личных вопросов! Ах, как же я не хочу врать!

Больная пристально смотрит на работников «Скорой».

– Боль почти прошла, и мне намного лучше. Я могу остаться дома и вызвать частного врача и сиделку, – заявляет таким тоном, что фельдшер невольно встает по стойке «смирно». Значит, раньше она была учительницей или, скорее, директором школы. Этот тон мне знаком, до боли.

– Вы не понимаете, какому риску себя подвергаете! Мы должны срочно ехать…

– Я все понимаю! Лара, вы когда-нибудь ухаживали за больными с заболеваниями легких?

– Да, во время практики.

Оглядываюсь по сторонам. У стены стоит мальчик, светловолосый, большеглазый. Полагаю, что это Дима. Людмила Михайловна рассказывает о болезни[2 - В книге не поясняется, каким из заболеваний легких страдает Дима. Проявления заболевания и лечение описаны упрощенно. Это сделано с целью сосредоточить внимание читателя не на медицинских вопросах, а на чувствах и поступках героев.] внука, о лечении. Объясняет, как делать ингаляции, массаж и дыхательную гимнастику.

– Лара, вам следует знать, что Дима непростой ребенок… у него сильный характер.

Меня знакомят с соседкой, дальней родственницей, которая теперь отвечает за Диму. На прощание Людмила Михайловна впивается в меня взглядом:

– Лара, вы позаботитесь о моем мальчике?

В этом вопросе такой заряд чувств, что я нервно сглатываю. Не могу не отозваться на чужую мольбу.

– Да.

– Игорь, разберись со всем! – командует больная. – Ключи в обычном месте, лекарства, инструкции и деньги тоже. Лара, располагайтесь, чувствуйте себя как дома и, прошу вас, навестите меня завтра в больнице, мы продолжим разговор.

Недовольно качая головой, фельдшер склоняется над каталкой:

– Готовы?

– Да.

Людмила Михайловна смотрит на меня, и я улавливаю в ее глазах страх. В этот момент мы – родственные души. Повинуясь порыву, подхожу ближе и сжимаю ее тонкие пальцы. Суставы, искривленные артритом, ощущаются как бусины в моей руке.

– Я провожу вас до машины.

По пути мы разговариваем, и взгляд Людмилы Михайловны становится чистым и безмятежным, как озеро. Я смогла ей помочь, подарить уверенность и относительный покой. Не себе, так хоть кому-то.

Вокруг «Скорой» – никого, только лужа света от фонаря.

– На самом деле мне везет, – сухо улыбается Людмила Михайловна, – все мои инфаркты прошли почти безболезненно. Обычно больным приходится намного хуже. А я в полном порядке!

– Ну да, в полном, – ворчит фельдшер, явно хорошо знакомая с больной.

Я не хочу, чтобы Людмила Михайловна уезжала. Держусь за прохладные пальцы, тянусь за ней, будто в ее доминирующем присутствии скрывается путь к моему спасению.

А потом я остаюсь на пустой улице, изогнутая тень в овале фонарного света.

– Я перенесу твои вещи и поговорю с хозяевами, – предлагает Игорь, и, кивнув, я направляюсь на поиски Димы.

Светловолосый мальчик смотрит на меня исподлобья, и уже тогда становится понятно, что он мне не рад. Наморщив нос, говорит:

– Я взрослый, мне не нужны няньки, – и уходит.

Добро пожаловать в «отпуск»!

Я сажусь на порог и смотрю в темноту, дожидаясь возвращения Игоря. Он протискивается в дом, не задевая меня, и грохает чемодан на пол.

– Давай сначала разберемся с твоей комнатой, а потом и со всем остальным. Будем надеяться, что я помню, где что хранится, давно уже здесь не хозяйничал. В детстве мы с Василием отдыхали здесь каждое лето.

– С Василием? – Как будто кто-то приложил ледяной кубик к моему горлу, холодный спазм перекрыл дыхание.

– Да. Димкин отец, Василий.

Дыши, Лара! Василий тебе не знаком. В этом городе живет много мужчин, не все они связаны с чудовищем.

– А где он сейчас?

Дернувшись, Игорь смотрит на дверь, за которой исчез Дима.

– Они погибли с женой во время экспедиции. Альпинисты.

Вместо сочувствия меня накрывает облегчение. Мне стыдно, очень, но теперь я могу дышать. Василий альпинист, и он погиб. Он не друг чудовища, а всего лишь погибший сосед.

Не желая развивать болезненную тему, Игорь ведет меня по дому. Отменная кухня, высший класс. Чисто, уютно, современно. Игорь достает связку ключей, лекарства и инструкции и поворачивается ко мне с ожидаемым «Эврика!».

– После первого инфаркта Людмила Михайловна приготовила инструкции, чтобы за Димкой хорошо следили. К сожалению, в прошлый раз соседка была не особо внимательна.