Тонкая нить судьбы

Утолив голод и выпив за приезд Владимира, Алена спросила его:

– Вовчик, что случилось? Ты весь как на иголках сидишь. Знаю я твою эту привычку ерзать на стуле, когда тебя что-то интересует.

Брат улыбнулся, ему нравилось, когда сестра называла его Вовчиком.

– Ты права, Алена. Помнишь нашу соседку Анастасию с верхнего этажа?

– Конечно. Жаль мне ее. Жизнь у нее несчастливая какая-то была. Правда, под конец ей повезло. Она встретила стоящего мужчину и даже забеременела от него. Вроде все стало налаживаться у бедной женщины. И тут такое!

Алена замолчала.

– Мама сказала, что она все вещи Анастасии отдала ее племяннице Надежде. Ты ее знаешь? – с волнением в голосе спросил Владимир.

– Знаю?.. Не только знаю, она моя лучшая подруга. Мы учились вместе в институте. А что, ты хочешь с ней познакомиться? Она для тебя старовата, брат. – с улыбкой ответила Алена. И продолжила:

– Я сейчас позвоню ей, чтобы пришла к нам, вот и посидим вместе, поговорим. Завтра выходные, можем устроить посиделки хоть до утра. Боже, как я по тебе соскучилась, Вовчик. Надеюсь ты останешься у нас ночевать?

В ожидании Надежды все трое сели на диван и стали рассматривать фотографии, которые Алена достала из шкафа.

– Это наши последние фотографии. Смотри, это Надежда, мы с ней фотографировались в день ее рождения.

На юношу смотрела девушка немного младше Алены. Красивые русые волосы были уложены вокруг головы словно венок, большие голубые глаза искрились озорством, небольшой прямой нос и тонкие красные губы подчеркивали незаурядность внешности девушки. Вглядевшись внимательней в фотографию, Владимир увидел на груди Надежды колье, которое показалось ему знакомым. В дверь позвонили.

– Владимир, знакомься, это Надя. Надя, это мой брат Владимир. Он хочет с тобой поговорить. – представила Алена обоих своих гостей друг другу.

Девушка выглядела совсем по другому, нежели на фотографии. Простоволосая, без особого макияжа Надя не выглядела той нарядной и яркой девушкой, что видел только что Владимир на фотографии. Тем не менее, подруга Алены обладала каким-то магнетизмом, что притягивало к ней и без внешнего антуража.

Владимир в общих чертах рассказал Наде и Алене о семье, с которой познакомился в Америке и фотографиях, обнаруженных в их фотоальбоме.

– Какая, говоришь, фотография тебя интересует? – низким голосом спросила Надежда. – От тети мне достался целый альбом и некоторые ее ценности. Думаю, что тебе следует придти ко мне в гости. Хочешь, поедем сейчас. Я живу недалеко, в паре кварталов отсюда, пешком минут двадцать займет.

– Не знаю, удобно ли на ночь глядя – замешкался юноша и посмотрел на свою сестру.

Алена отвела глаза и отошла, давая знать, что это её не интересует. Владимир после некоторого раздумья все-таки отказался, сославшись на позднее время.

– Ну, да ладно, на нет и суда нет. Пора мне идти, а то поздно уже. – медленно произнесла Надя, вставая с дивана. – Задал ты мне задачу, Володя. Придется утро посвятить разборкам тетушкиных вещей, благо я положила их, по-моему, в старый сундук, доставшийся мне по наследству от нее же. Ладно, жду вас всех часам к трем, отобедаем у меня чем Бог пошлет, и займемся разборками тетушкиного наследства. Лады?

На том и постановили.

Владимир встал около восьми часов. Первым делом позвонил матери. Справившись о ее самочувствии, спросил, пришла ли Любаша. Любаша была приходящей сиделкой матери вот уже около семи месяцев, как только не стало Валерия. Муж Александры ушел из жизни внезапно, отказали почки. После его смерти Александре стало гораздо хуже и она почти перестала двигаться. Вот тогда у детей и появилась мысль пригласить сиделку к матери, которая к тому же выполняла и функции домработницы. Убедившись, что все хорошо и есть кому позаботиться о матери, Владимир предупредил ее, что придет после семи часов вечера.

Алена уже хлопотала возле плиты, готовя завтрак. Сергей принимал душ, дети еще спали. Увидев брата, Алена улыбнулась, пожелала доброго утра и как бы невзначай спросила:

– Ну что, пойдем на обед к Наде? Только смотри, не попади на ее удочку. Она мягко стелет, да спать жестко.

– Алена, Алена, ты ко мне относишься как к маленькому мальчику. А я уже вырос. Посмотри какой большой, выше тебя почти на голову – с улыбкой ответил Владимир. – А если серьезно, то она меня как женщина не интересует. Я уже встретил свою единственную и неповторимую. Только не спрашивай, кто она и откуда. Придет время, сам расскажу.

– Что и маме не рассказал? Неужели не поделился с ней о своей девушке? У тебя же от нее никогда никаких секретов не было! – удивилась сестра.

– А вот представь себе, маме ничего не сказал, боялся расстроить. Ты же знаешь, как она относится к американцам и вообще к Америке. Помнишь, как она кричала, что не пустит меня туда ни под каким предлогом, что эта страна отнимает у нее дорогих ей людей? – обратился с вопросом Владимир к Алене.

– Да, я до сих пор не могу понять этих ее слов. Ладно, ты уехал, но на время, и она это хорошо знала. Почему было сказано во множественном числе и почему так безнадежно – отнимает? – тихо, но внятно и с какой-то горечью ответила брату сестра.

Три часа по полудни в квартире Надежды раздался звонок. Семья Алены и ее брат Владимир топтались перед дверью в ожидании ее открытия. Прошло минуты три прежде, чем хозяйка квартиры наконец-то распахнула двери.

– Что ты так долго, мы же совсем голодные. А запах, запах… Что готовишь? – затараторила Алена.

В гостиной стол уже был накрыт к приходу гостей, оставалось поставить только блюдо с запеченной в тесте бараньей грудинкой, которую Надя вынимала из духовки, когда гости позвонили в дверь.

– Да, умеют наши русские женщины стол накрыть и приготовить вкуснятину такую, что язык проглотишь – с удовлетворением заметил Владимир, заканчивая обед. – Спасибо большое, хозяйка. А теперь самое главное. Надя, ты нашла фотографии и другие вещи, принадлежащие твоей тете Анастасии? – с оттенком нетерпения в голосе спросил юноша Надежду.

– Может чаю или кофе сначала выпьем. Я купила замечательные эклеры. Самой приготовить что-то на сладкое время не хватило. – продолжала играть роль хорошей хозяйки Надежда.

– Да, Надюха, не ожидала от тебя такой ретивой хозяйской прыти. На тебя это не похоже. Ты же терпеть не можешь готовить. Или я что-то не знаю? – тихо проговорила Алена на ухо своей подруге.

Надежда только кивнула и прошла на кухню готовить чай.

Через минут двадцать все расположились на уютном диване вокруг небольшого журнального столика. На нем уже лежали большой старый фотоальбом и круглая старинная шкатулка, инструктированная слоновой костью.

– Вот это и есть основное тетушкино наследство – с грустью произнесла Надежда, положив одну руку на шкатулку, другую на альбом. – Анастасия берегла эти реликвии, говорила, что это все, что осталось ей от ее матери.

Владимир с трепетом взял старинный фотоальбом в кожаном переплете. Он хотел поскорей открыть первые страницы альбома, но одновременно юноша боялся быть невольным свидетелем жизни незнакомых людей, статично запечатленой на фотографиях.

Прошла минута прежде, чем Владимир открыл альбом. Интересующая его фотография была первой. Под ней был приклеен пожелтевший тетрадный листок с еле видимой записью. Долго всматриваясь в запись, сделанную выцветшими от времени фиолетовыми чернилами, Владимир, наконец-то, прочитал: «На Лизиной свадьбе. 1912 год.». Он смотрел широко открытыми глазами на эту знакомую и одновременно незнакомую фотографию.

«Выходит, Анастасия, Эндрю и Алекс родственники!» – сделал вывод Владимир. «Нет, постой, не спеши» – сам себе сказал юноша, вспоминая слова матери о том, что Анастасия никогда не рассказывала о людях, изображенных на фотографии.

– Надя, ты сказала, что Анастасия твоя тетка – обратился Владимир к хозяйке.

– Ну как тебе сказать. Моя мать и Анастасия всю жизнь дружили. Знаешь, у них были очень теплые и искренние отношения, я не помню, чтобы они ругались между собой. Моя мама и тетя Анастасия, наверное, были больше, чем сестры, они были самыми близкими друг другу людьми. Я всегда ее считала своей тетей. – ответила Надежда, глядя на фотографию.

На следующих страницах альбома находились фотографии незнакомых людей. Но одна фотография, на которой была изображена молодая женщина, одетая в белую блузку и черный сарафан, по моде семидесятых годов двадцатого столетия, привлекла внимание молодого человека. Женщина, изображенная на ней, показалась Владимиру до боли знакомой.

– Кто это? – с дрожью в голосе обратился с вопросом Владимир к Надежде. Девушка взяла фотографию, долго всматривалась в нее, посмотрела на обороте, там не было никаких записей. Наконец она неуверенно произнесла:

– По-моему, это и есть Анастасия.

– А какая у нее фамилия? – взволнованно спросил юноша хозяйку квартиры.

– У нее какая-то странная фамилия была, то ли Хулева, то ли Холева.

– Интересно! – Владимир задумался. – А ты не знаешь, обратился он к Надежде, это ее родная фамилия или по мужу?

Тут в разговор вмешалась Алена:

– Ну ты задолбал уже Надюху своими вопросами. Какая разница, какая у нее фамилия? Вообще, не пойму, что за расследование ты затеял. Кому это надо? Знакомым твоим американцам? Столько лет они не интересовались прошлым своей семьи, значит им это не надо. Тебе то это зачем?

Юноша встал с дивана, прошелся по комнате, остановился напротив сестры и посмотрел на нее долгим взглядом, как бы стараясь передать ей свои мысли.