Ловушка для Бесси

– Что ты сделала для нас с тобой? Скажи, что? Ты только умеешь обниматься да ластиться, как кошка. Отец твой денег нам не дал, а когда я попросил тебя уговорить его, ты отказалась. Денежное вознаграждение взять ты тоже отказалась. Ты такая благородная и такая щепетильная! Только ты, пожалуйста, помни, что вот такие и остаются старыми девами.

Подавленая его аргументами, хотя и несправедливыми, но весьма убедительными, Элис молчала, опустив голову. Она надеялась, что дав выход гневу и досаде, Грем опомниться и смягчится. Но он стоял у окна и даже не смотрел в ее сторону.

– Лучше тебе пойти домой, Элис. Сегодня я не хочу тебя видеть. – сказал он уже спокойным голосом, а потом повернулся и добавил: – И не знаю, захочу ли еще.

Она пошла к двери с опущенными плечами как провинившаяся школьница, все еще надеясь, что он остановит ее. Но выходя из комнаты, оглянулась. Грем продолжал стоять у окна, и свет уличного фонаря освещал его гордый, точеный профиль.

На улице Элис разрыдалась. Ей было очень обидно и страшно. Как он был несправедлив к ней сегодня! Ведь она работает, и он живет на ее деньги, а говорит, что она ничего не делает. Она могла бы возразить, но тогда бы он ужасно обиделся, и наверное, они расстались бы навсегда. Правда, у нее и теперь не было уверенности, что они будут вместе. Но она уже знала Грема, его характер, его вспыльчивость. Лучше ничего не отвечать ему, когда он сердится. Даже если он тысячу раз неправ. Потом ему станет стыдно за каждое слово, сказанное с горяча, и он пожалеет. Он уже жалеет. Наверняка.

Элис тряслась в холодном трамвае, и ее хорошенькое личико выражало отчаяние.

Что если он не простит ее (в душе она уже признавала себя виноватой), и они расстанутся? Не из-за денег, конечно, а из-за того, что все так неудачно складывается для них. Ведь говорят, что любовь может не выдержать испытаний? В себе-то она уверена, а вот он, пожалуй, любит ее не так сильно.

Она подумала о деньгах, из-за которых они поссорились. Может он прав, и она ведет слишком уж по-детски? Если отец из старческого каприза лишил ее денег, может следует быть по-настойчивее? Ведь от этих ста фунтов зависит ее жизнь! А деньги, что предлагала миссис Кросли? Может быть, Грем прав, и следовало их взять? Все люди относятся к таким вещам по-разному. Вот мистер Кросли считает, что порядочная девушка не должна брать этих денег, а миссис Кросли думает совершенно иначе. Конечно, ей было бы ужасно стыдно потом взглянуть в глаза Джону, но ведь она его больше не увидит, какая разница, что он о ней подумает?

Прохожие с удивлением смотрели на хорошенькую брюнетку в слезах, бредущую по улице и время от времени вытиравшую слезы рукавом синего поношенного пальто.

По дороге домой, она думала, что нужно поговорить с отцом и решительно потребовать свои деньги. Грем считал, что надо немного припугнуть старика, чтобы он был по-сговорчивее! И сейчас ей казалось, что он совершенно прав. Как она могла оставаться почтительной дочерью, если отец не проявляет элементарного понимания! Сто фунтов! Это могло бы решить все ее проблемы и открыть дорогу в новый счастливый мир. Если теперь она проявит непочтительность и даже жестокость, то только потому, что отец сам не оставил ей выбора.

Но дома ее решительность испарилась. Элис застала отца в гостиной, где он в одиночестве пил чай. Элис смотрела на него, и сердце ее сжималось от тоски. Он выглядел таким старым, и когда он подносил к губам чашку с чаем, рука его мелко дрожала. «Я не смогу угрожать ему, нет.» – подумала Элис, и эта мысль огорчила ее. Грем требует от нее невозможного, чего-то ей несвойственного, а значит, они разные люди, и ей надо хорошенько подумать об их совместном будущем.

Ночью она не спала, но к утру от благоразумных мыслей не осталось следа, и она думала только о том, что хочет видеть Грема. Элис не представляла, что может прожить целый день, не изгладив этой ссоры. Она отправилась в западный район, в дом миссис Фарли. Поднявшись на второй этаж маленького особнячка, в котором Грем снимал комнату, Элис постучала в дверь.

Ответом была тишина.

Грем не ночевал дома!

Встревожившись не на шутку, она решила, что опоздает в госпиталь, но дождется его возвращения. Мимо нее несколько раз прошла квартирная хозяйка миссис Фарли. Элис вежливо поздоровалась с ней, но в ответ получила лишь саркастическую, довольную улыбку. Миссис Фарли ее терпеть не могла. Она считала Элис и Грема любовниками и решила, что они расстались. Чем же еще, спрашивается, можно объяснить такое убитое лицо у этой смазливой дурехи? Разумеется, он бросил ее. Мысль, что даже таких красивых, молоденьких девушек могут сделать несчастными, грела домовладелице душу. Что до самого Грема, то она еще при первой встрече распознала в нем похотливого жеребца! Когда взгляды их встретились, они поняли друг друга без слов. Поэтому, однажды днем, когда она пришла спросить не нужно ли ему чего-нибудь, и когда, посмотрев на нее весьма красноречиво, он молча потащил ее к кровати, на которой она каждую неделю меняла белье, миссис Фарли не стала сопротивляться. Получив друг от друга то, что им было нужно, они так же молча, разошлись по свои делам. То, что он не сказал ей ни слова, пока она корчилась от наслаждения и извивалась под его мускулистым телом, и ничего не сказал после, миссис Фарли не смутило. Слова важны для молоденьких дурочек, а ей нужен здоровый, крепкий мужчина. Вдова осталась очень довольна и рассчитывала, что подобные встречи повторятся еще не раз. Она даже готова была немного поступиться своими принципами и сквозь пальцы смотреть на задержки с оплатой. Миссис Фарли теперь наряжалась особенно тщательно и норовила почаще попадаться постояльцу на глаза. Но он, казалось, потерял к ней всякий интерес, и если она заговаривала с ним, старательно избегал ее взгляда. Миссис Фарли это огорчило, и она винила во всем Элис. Но теперь, застав ее на лестнице в слезах, растерянную и жалкую, вдова мысленно потирала руки и довольно улыбалась. Элис ничего этого не знала и радовалась, что миссис Фарли не гонит ее на улицу.

Около девяти часов Грем вернулся, и поднимаясь по лестнице, весело насвистывал какую-то песенку, но при виде Элис, лицо его изменилось и приняло упрямое выражение, которое говорило, что он не намерен извиняться и считает себя полностью правым. Он открыл дверь и пропустил Элис вперед. Так же молча и не глядя на нее, он снял пальто и шляпу, и посмотревшись в зеркало, аккуратно пригладил рукой светлые волосы. Он не предложил ей пройти, и Элис стояла у двери, сжимая в руках маленькую дамскую сумочку, чувствуя себя полной дурой.

– Грем. – сказала она, пытаясь поймать его взгляд. – Тебе не кажется, что наша ссора зашла слишком далеко?

– А кто виноват, Элис? – холодно спросил он. – Ты и только ты.

– Неужели мы расстанемся из-за такой ерунды? – в голосе у девушки звучала паника. – Грем! Ради бога, посмотри на меня! Я так измучилась за эту ночь. Я глаз не сомкнула! Если бы я знала, что тебя это так разозлит, я бы взяла эти деньги не раздумывая. Ты, конечно, прав насчет них. Мне не следовало быть такой… щепетильной, как ты сказал. Если бы я могла посоветоваться с тобой, спросить твое мнение, но у меня просто не было времени… Я не подумала… Я…

Элис тщетно пыталась справиться с подступающими слезами. Весь ее вид говорил о том, что она полна раскаяния и сожаления, и тронутый ее словами, Грем, наконец смягчился.

– Вот ты говоришь, что поступила бы по-другому, так? – он заговорил мягче и наконец посмотрел ей в глаза. – А ведь у тебя есть возможность все исправить.

– Правда, Грем? Ты так думаешь? – она перестала всхлипывать и приготовилась слушать его.

– Конечно. – он подошел к ней и милостиво протянул руки. Ободренная Элис кинулась к нему на шею, но он расцепил ее руки и усадил рядом с собой на кровать. – Подожди. Выслушай меня внимательно. Я тут подумал немного. Ты, конечно, поступила очень глупо. Даже не представляешь, как я был зол на тебя.

– Но ты ведь уже не сердишься, правда, милый? – Элис смотрела на него с любовью и обожанием.

– Как я могу сердиться на свою маленькую женушку? – Грем всегда называл ее так в шутку, и она таяла от этих слов. – Я тут подумал: что с того, что они уехали? Ты ведь можешь написать им, не так ли? Написать и попросить денег, которые они сами тебе предлагали. Напишешь, что попала в затруднительное положение и вспомнила о них. Если они, как ты говоришь, люди благодарные, то они вышлют деньги почтовым переводом. Вот и все.

Грем был доволен собой и смотрел на нее с гордостью. То, что он придумал, казалось ему очень разумным. Элис же сразу сникла, и восторга у нее заметно поубавилось.

– Ну что такое? – спросил он, видя, что новая идея ей не понравилась.

– Грем, – растерянно пролепетала она. – Я не могу так поступить. Теперь это будет совсем неудобно.

– Почему же? – он зло прищурился, готовясь разбить ее аргументы в пух и прах.

– Да потому что эти люди уже уехали, и теперь получится, что я выпрашиваю у них деньги. Может быть они уже забыли про меня и… я… мне…

Грем резко поднялся и отбросил ее обнимающие руки.

– Ну как знаешь. – тон его снова стал холодным и равнодушным. – Вижу, ты ничем не хочешь нам помочь. Только и заботишься о том, что скажут другие, да что подумают. Я лишь хочу предупредить тебя, что через два дня уезжаю в Сасекс. Один.

– Как? Ты хочешь бросить меня?

– Пожалуйста, Элис, не надо слез. Я уже не слишком верю им, если говорить откровенно.

Ты только и можешь что плакать и болтать попусту. А как дойдет до дела, так тебя и нет.

И вдруг добавил совершенно не к месту:

– Ты даже спать со мной не хочешь. Дразнишь меня точно мальчишку. Если бы ты была такой порядочной, как говоришь, ты бы меня к себе совсем не подпускала, не разрешила бы делать кое-какие вещи с тобой… Ты просто все продумала и держишь меня на коротком поводке.

– Грем, как ты несправедлив! – она была унижена и раздавлена. – Разве не ты говорил, что нужно только не заходить слишком далеко, разве не ты просил довериться тебе?

Ответ был жесткий и короткий.

– Девушка в таких вопросах не должна доверять никому! Впрочем, – сухо добавил Грем, – живи как знаешь. На днях я уеду. Попробую найти работу там. Если у меня выгорит, я пришлю тебе письмо и вызову к себе. Если нет – ты вольна делать все, что тебе заблагорассудится. Только позволь дать тебе совет напоследок. В следующий раз не подпускай к себе мужчину так близко. Он может оказаться не таким терпеливым и порядочным как я.

Грем ходил по комнате, засунув руки в карманы и глядя в пол. Голос его был равнодушным и невыразительным. Она не могла видеть его таким. Он еще был здесь, но она уже чувствовала себя одинокой. Если он уедет, она навсегда потеряет его. Грем нравился женщинам. Такой уж он был. И в другом городе, наверняка найдется девушка, которая даст ему все, что он хочет. Этого она допустить не могла.

– Хорошо, Грем. – В голосе ее звенела решимость. – Я напишу это письмо. Я попрошу Кросли выслать мне денег. Я сделаю все, что ты скажешь. Правда. Я сегодня же поговорю с отцом и заставлю вернуть мне мои деньги. Только скажи, ты не уедешь без меня?…

Этих слов оказалось достаточно, чтобы он мгновенное изменился и из чужого, холодного человека снова превратился в ее любимого Грема.

– Детка, детка! – сказал он, обнимая ее и целуя в голову точно маленькую девочку. – Неужели ты думаешь, что мне легко расстаться с тобой? Особенно теперь, когда мы уже почти муж и жена? Я не хочу никуда уезжать! Поверь, для меня это было бы слишком тяжело. Но иногда ты бываешь такой упрямой, такой несговорчивой и совсем не хочешь мне помочь. А ведь я не требую от тебя ничего предосудительного, ничего постыдного…

На следующий день Элис написала миссис Кросли письмо. Грем был тут же рядом, расхаживал по комнате, заложив руки в карманы, и давал наставления, что именно следует написать, чтобы вызвать к себе побольше жалости. Он был деловит и бодр, и уже потирал руки, рассчитывая на крупную сумму.

А Элис душил стыд и каждое слово давалось с трудом. Она еще никогда ни у кого не выпрашивала денег, и ей казалось, что она совершает нечто до крайности унизительное. Она кивала Грему, но не слушая его советов, написала письмо, сдержанное и вежливое, без заискивающего тона и жалобных слов. Грем не заглядывал ей через плечо, поскольку был уверен, что она сделает так, как он говорит.

– И напиши, что ты осталась совсем одна. И что ты в отчаянии… Что тебе не у кого попросить помощи.

– Послушай, милый. – Элис вдруг повернулась к нему и сказала решительным тоном. – Пообещай мне одну вещь.

– Конечно. – он уставился на нее, удивленный тем, что она по-видимому его не слушала. – Все что угодно, милая!

– Пообещай, что как только мы получим деньги, то сразу поженимся. Не станем больше тянуть. И если отец вернет мне мои сто фунтов, мы снимем комнату и станем жить вместе.