Наследник

Наследник
Лариса Валентиновна Кириллина

«Наследник» – шестая часть цикла фантастических романов «Хранительница». На планете Лиенна погиб выдающийся космолингвист, принц Ульвен Киофар Джеджидд, успевший провозгласить императрицей свою сестру Иссоа – носительницу реликтовых генов алуэсс, певчих воинственных океанид. Проклятие, которое Иссоа обрушила на Лиенну, ударило и по ее семье. Юлия, любимая ученица профессора Джеджидда, пытается восстановить мир и лад. Ее союзник – маленький принц Ульвен, наследник династии, музыкальный гений. – Читайте предыдущие части космооперы: «Тетрадь с Энцелада», «Тиатара», «Двойное кольцо», «Око космоса» и «Алуэсса».

Лариса Кириллина

Наследник

Status

quo

Мы остались на Тиатаре.

После гибели моего учителя мне хотелось бросить всё и исчезнуть из этого мира, улетев в другую галактику. Например, на Землю, которую я вспоминаю теперь очень смутно. Папа, думаю, был бы не против, хотя вряд ли узнал бы привычные города и пейзажи, а наших близких мы в живых не застали бы. Однако вялые разговоры о возвращении на родную планету постепенно утихли. Лететь всей семьей – неподъёмно дорого даже для нас, слывущих на Тиатаре весьма состоятельными, а то и богатыми. Вместе с детьми нас семеро: папа, я, мой муж Карл Максимилиан (в обычном общении – Карл-Макс или Карл), его отец – барон Максимилиан Александр, мой младший брат Виктор и наши с Карлом дочери, Лаура и Валерия. Я – высокооплачиваемый профессор Колледжа космолингвистики, входящего в Межгалактический Тиатарский университет. Папа – преподаватель юридического факультета, получающий к тому же солидную пенсию дипломата в отставке. Оба моих барона – владельцы частного космолета «Гране». Максимилиан Александр уже не летает, а Карл – регулярно. Каждая экспедиция – большие расходы, но потом и большие деньги. Тем не менее, даже если мы сложим все нажитые капиталы, на семейное путешествие в совершенно другую часть Вселенной средств не хватит. А разделяться нет смысла. Мы все тесно связаны и уже составили на Тиатаре дружный клан, главой которого, сама того не желая, оказалась я – Юлия Антоновна Цветанова-Флорес, она же баронесса Юлия Лаура Ризеншнайдер цу Нойбург вон Волькенштайн.

Меня уже никто не зовет, как в детстве, «Юла». Разве что брат или, изредка, папа. Для него я опять стала «Юленька». Для Карла – «Юльхен». Для друзей по-прежнему – «Юлия», или на уйлоанский манер, тягуче и плавно: «Юллиаа».

Если кто вдруг откроет эту часть моих хроник, не зная всех предыдущих, поясню, что с уйлоанской семьей Киофар была связана вся моя жизнь на Тиатаре, а может быть, и вся судьба, сколь бы пафосно это ни прозвучало.

Киофар – семья необычная. Мой покойный учитель, выдающийся космолингвист Ульвен Киофар Джеджидд, был наследным принцем двух империй – Уйлоанской, давно погибшей, и Лиеннской, возникшей в другой галактике. Его младшая сестра Иссоа носит титул императрицы, хотя на Тиатаре считается частным лицом (здесь нет и не может быть никаких императоров). Какими путями уйлоанская община появилась на Тиатаре, описывать долго, существует обширная литература по теме, в том числе «Уйлоанские древности», ежегодник Тиатарского университета.

Уйлоанцы антропоморфны, но не очень похожи на нас. Для меня давно уже не имеет никакого значения, что у них, например, три глаза, а у меня только два. И что кожа у них серовато-зеленоватая. Мы ведь тоже им кажемся не слишком красивыми существами. Волосатость и бородатость для них – признак принадлежности к животному миру. Но долгие годы дружбы упразднили всё внешнее и оставили только то, что по-настоящему ценно и важно: уважение, преданность и – осмелюсь произнести это слово – любовь.

Мой любимый учитель был убит на планете Лиенна, куда его настоятельно пригласили с официальным визитом. На Лиенне, как я уже говорила, существует другая диаспора уйлоанцев, которая решила воссоздать империю во главе с Императором-иерофантом. Ульвен оказался единственным в целой Вселенной, кто имел законное право на трон, и предполагалось, что визит завершится его коронацией. С ним отправились самые близкие: супруга – Илассиа, сестра – Иссоа, жених сестры – Эллаф Саонс, и мой муж Карл в качестве советника и телохранителя.

Все мы знали, что Ульвен совершенно не жаждал принимать императорский титул. Он вообще крайне скептически относился к идее Лиеннской империи, считая ее «симулякром». Свое будущее он связывал исключительно с Тиатарой, где работал в то время со-ректором Межгалактического университета, а по окончании срока намеревался возглавить одно из созданных им учреждений – Музей Уйлоа или Институт истории Тиатары. По сути – сменить сферу профессиональной деятельности, превратившись из космолингвиста в уйлоаниста.

Поэтому, отправляясь на Лиенну, он надеялся убедить местные власти сделать императрицей Иссоа, принцессу-наследницу, которая уже изъявила готовность остаться на этой планете, если ей позволят выйти замуж за незнатного Эллафа. После трудных переговоров согласие было достигнуто, протокол торжеств утвержден, разработана обширная программа празднеств – коронационных и свадебных. По их окончании старшие члены семьи Киофар, Ульвен и Илассиа, собирались вместе с Карлом вернуться на Тиатару.

До их пор неизвестно, существовал ли широкий заговор против «звездного императора». Власти Лиенны категорически отрицали свою причастность к случившемуся. Согласно официальной версии, Эверен Силлар, убийца Ульвена – одиночка-фанатик, рьяный приверженец традиционной монархии, который усмотрел в церемонии провозглашения Иссоа императрицей невиданное святотатство. Уйлоанской империей никогда не правили женщины, и даже при отсутствии у императора сыновей власть передавалась любому родственнику-мужчине. Ульвен же, убеждая лиеннцев сделать императрицей его сестру, апеллировал к прецедентам во вселенской истории цивилизаций, приводя в пример и земные монархии, вроде древнеегипетской, русской или британской.

Карлу ныне по зрелому размышлению кажется, что заговор инспирировался властями, и убийцей мог стать почти любой из лиеннцев, желавших принять участие в церемонии у очага как помощник верховного иерофанта. Только Маон Виттай, племянник главы правительства, господина Оннео Виттая, вряд ли мыслился исполнителем негласного приговора – ведь убийцу пришлось бы потом судить и казнить. А несчастному юноше Эверену Силлару, одержимому фанатической мечтой о великой империи, внушили, будто он решился на жертвенный подвиг, ради которого стоит отдать свою жизнь. Карл и Эллаф обратили внимание на невероятную точность удара. Лезвие вошло прямо в сердце. Такое внезапное молниеносное действие требовало тщательных тренировок – возможно, с участием манекена. Но доказать причастность властей Лиенны к покушению на священную особу Императора-иерофанта теперь невозможно. Несомненно, они постарались уничтожить улики и надежно спрятать свидетелей. Межгалактический альянс не обладает правом вести расследование уголовных дел на местах, если только власти не просят о помощи. Поэтому руководство Альянса предпочло не ставить под сомнение официальную версию.

Я провела те ужасные дни в доме семьи Киофар. Отбывая на Лиенну, мой учитель назначил меня Хранительницей своего очага. Это значило, что я временно становилась посредницей между домом и всеми его обитателями как в прошлом, так и в настоящем. Дом был весь пронизан незримыми токами пресловутой сакральности и принял бы как Хранителя не любого, а только действительно избранного. Вопреки недовольству уйлоанской родни, Ульвен объявил, что его избранница – я, уроженка Теллус, инопланетянка. О наших с учителем истинных отношениях ходили разные толки, однако нам не в чем было каяться перед близкими, а посторонние не имеют никакого права об этом судить. Свой долг я исполнила. Как и он – свой.

Уйлоанцы, живущие в Тиастелле, по старой памяти называют меня «госпожа Хранительница», хотя сейчас я храню не дом семьи Киофар, а лишь память обо всем, что с ним связано. Обо многом я уже рассказала и в моей монографии «Профессор Ульвен Киофар Джеджидд, его научная и педагогическая деятельность», которую я защитила как докторскую диссертацию, и в моих записках, которые постоянно перечитываю, правлю и понемногу готовлю к изданию.

Я не знаю, искал ли он смерти, достигнув предела, доступного существу из плоти и крови. Несмотря на то, что он долго противился року, не желая признать себя Императором, он не мог перестать развиваться и стремиться ввысь и вперед. Я сама наблюдала за постепенным перерождением замкнутого и угрюмоватого магистра Джеджидда в блистательного профессора, а затем и в великолепного ректора Ульвена Киофара Джеджидда, члена Планетарного совета Тиатары, под конец же – в «его императорское высочество принца Ульвена Киофара Уликенсса Джеджидда». Апофеозом преображения мог бы стать «Император Лиенны и верховный иерофант уйлоанцев – Ульвен Киофар Уликенсс Джеджидд». Дальше было двигаться некуда. Но желал он не власти, а нового знания. Он был слишком тонок, умен, ироничен и безудержно смел, чтобы стать лишь декоративным правителем «ложной», как он выражался, империи. Ульвен не скрывал своих планов: если он получит верховную власть, то сломает и переделает все институты, не оставив камня на камне. Иссоа, его сестра, ни на что подобное не покушалась. И почему убили Ульвена, не дав довести церемонию до конца, оставалось загадкой. В своем кругу, семейном и дружеском, мы старались не обсуждать тех мрачных событий, коль скоро изменить ничего уже было нельзя. Оставалось принять status quo – сложившееся положение дел.

С тех пор миновало шесть лет.

Уйлоанская община Тиатары прервала все сношения с властями Лиенны. Межгалактический альянс наложил на планету огромнейший штраф и весьма неприятные санкции. Поскольку Ульвен успел провозгласить Иссоа императрицей, титул ее всеми признан, хотя официальная коронация так и не состоялась.

Наша скромная императрица живет по-прежнему в доме семьи Киофар. Сразу же по возвращении с Лиенны она вышла замуж за Эллафа Саонса. У них двое детей: принц-наследник – Ульвен Киофар Саонс, и дочь Файолла, названная в честь покойной матери Ульвена и Иссоа.

Вдова Ульвена, Илассиа, как ни странно, тоже вступила в брак, причем не с кем-то, а с доктором Келленом Саонсом, отцом Эллафа. Теперь она официально зовется «Илассиа Киофар Саонс». Ульвен в своем завещании оговорил ее право сохранить его родовую фамилию даже в случае нового брака, а Иссоа не высказала возражений. Саонсы на Тиатаре теперь тоже считаются высшей знатью. Но ведут они себя вовсе не как праздные аристократы. Келлен по-прежнему возглавляет Медицинский центр в Тиастелле, а «магистр Илассиа Киофар Саонс» преподает биоэтику в Межгалактическом университете. Утруждать себя защитой докторской она не стала, ее имя и без того уважаемо. Иногда ее привлекают к сотрудничеству в планетарных проектах как консультанта по экологическому законодательству.

В этом дружески-родственном браке родился сын, на радость всей семье Киофар. Он стал полным тезкой своего умершего деда, профессора Лаона Саонса, инициатора археологической экспедиции на Уйлоа и родоночальника научной уйлоанистики.

Изменения произошли и в семье племянницы моего учителя, Маиллы, которая до возвращения Иссоа с Лиенны исполняла обязанности верховной иерофантессы дома семьи Киофар. Ее союз с астрономом Ассеном Ниссэем пополнился новой маленькой звездочкой – дочкой Иланной, получившей свое имя в честь обеих бабушек, Ильоа и Вианны. Теперь у их сыновей-близнецов, Ульфара и Массена, есть сестренка, хотя мальчики пока не осознали, какое им выпало счастье, и считают Иланну обузой, когда их просят с ней поиграть.

Дом семьи Киофар по-прежнему служит нам общим пристанищем. Мы собираемся там и по праздникам, и просто по выходным – повидаться и поговорить по душам, посмотреть на наших растущих детей, вспомнить юность и поделиться приятными новостями.

Жизнь продолжается, и, хотя забыть о случившемся невозможно, здесь всё чаще слышится смех и витает веселье и радость.

Дитя алуэссы

В этот раз собралась почти вся наша уйлоанско-земная компания: Иссоа, Эллаф, их дети, Илассиа, Келлен, Лаон-младший, Ассен с двумя сыновьями (Маилла осталась с захворавшей дочкой Иланной), – ну и мы: два моих барона, я и наши с Карлом дочери, Лаура и Валерия.

Кроме нас, по дому незаметно сновали Нинниа, няня крошки Файоллы, и две приходящих прислуги, – мать и дочь, Ваканда и Танджи (эти двое – тагманки, они очень давно тут работают).

Взрослые сели обедать в парадном зале, а детям, как обычно, накрыли в прилегающей маленькой гостиной. Лаура и Валерия сначала слегка обиделись, что их не сажают за общий стол («Мы умеем прилично вести себя, мы баронессы!»), но, увидев Ульфара и Массена, сразу повеселели. С близнецами Ниссэй они дружат почти что с младенчества. А малышню, Ульвена и Лаона, – первому пять, второму четыре, – так и быть уж, согласны терпеть.

Уйлоанская кухня изысканна, растолстеть с нее невозможно, если только постоянно не питаться сухими продуктами и концентратами фирмы «Фарфар», рассчитанными на быстрое утоление голода. «Фарфар», как я давно уже знаю – семейное предприятие, доли которого принадлежат двум сестрам, Ильоа Сеннай и Иссоа Киофар Саонс, а меньшая часть – Маилле Ниссэй, выделенная ей как приданое. Мой учитель некогда продал свою долю, поскольку совершенно не желал заниматься предпринимательством и считал неуместным связывать свою репутацию космолингвиста с яркими коробочками «Фарфар». Продукция, впрочем, очень хорошая, она меня всегда выручала: хозяйка я так себе, кулинарка же совсем никакая. Но, конечно, лучше питаться свежей едой, чем концентратами. В этот раз нам подавали рыбу под нежным тающим соусом, запеченных моллюсков, салат из орехов и водорослей, фрукты, зелень и ягоды. Десерт, как обычно, чуть позже. Обещаны сладкие пирожки и мороженое.

Дети быстро насытились и побежали во двор – старшие поплескаться в бассейне, младшие поиграть с ними рядом; присмотреть за всей стайкой взялся Ассен – у него это хорошо получается.

Мы же, как только со стола было убрано, принялись непринужденно болтать обо всем на свете. Обсуждали семейные новости, я рассказывала об успехах брата – Виктор поступил в Тиатарский университет и учится по специальности «тиаграфия» (география, но применительно не к Земле, а к Тиатаре), и ему это очень нравится, особенно предстоящая полевая практика в неисследованных краях. Папа? И у него всё прекрасно. Он ведет семинар «Межгалактическая дипломатия». Нагрузка щадящая, зато смысла в жизни прибавилось: готовится к занятиям, общается с молодежью, прибывшей с разных планет.

Внезапно в зал, где мы разговаривали, ворвался юркий зеленоглазый Ульвен.

– А ну их всех! – заявил он с порога. – Не хочу больше с ними играть!

– Тебя кто-то обидел? – спросил Эллаф.

– Кто посмеет? – гордо ответил пятилетний принц. – Нет, папа, мне просто скучно! Лаон маленький, остальные все задаваки!

Красноречием этот ребенок явно пошел в профессора-дядю. Едва научившись говорить, Ульвен изъяснялся целыми фразами, которые постепенно становились всё более четкими и пространными. Выражать свои мысли для него не составляло труда, причем теперь уже не на одном, а на трех языках – уйлоанском, тагманском и, как ни странно, немецком, поскольку он часто слышал, как мы общаемся по-немецки – я, два барона, Лаура и Валерия, а также порой и Иссоа, научившаяся немецкому от Карла. Слух и дикция – безупречные, но чего еще ждать от племянника космолингвиста?.. И всё-таки, когда крошечное существо, носящее дорогое мне имя, впервые обратилось ко мне – «Frau Julia» – сердце дрогнуло. Да, я знала, этот Ульвен – совершенно другой, и еще непонятно, кем он станет, однако не могла избавиться от ощущения чуда. Когда я бывала в доме семьи Киофар (из-за занятости – реже, чем мне бы хотелось), мальчуган набрасывался на меня, заставляя играть с ним в слова и мгновенно запоминая и воспроизводя своим тонким смешным голоском мои знаменитые дидактически-мнемонические песенки, которыми я перемежаю ученые лекции.

– Хорошо, сынок, посиди рядом с нами, – разрешила Иссоа. – Ты, наверное, перегрелся, остынь, тут прохладно. Хочешь соку? Какого тебе – покислее, послаще?

– Да, мама! Хочу. Послаще. Только разбавь холодной водой. Пожалуйста.

– А что делает Лаон? – спросила Илассиа.

– Дядя Ассен с ним пускает в фонтане кораблики. Все прочие прыгают в бассейн, ныряют, брызгаются. И очень громко визжат.

Крик и визг действительно доносился изрядный, хотя дети давно уже вышли из возраста беспричинных конфликтов и драк. Просто им было весело, и они вопили от радости.

При Ульвене наши взрослые разговоры прервались. Мы смотрели, как он пьет сок, и молчали. Мальчик быстро почувствовал, что он вторгся некстати, и спросил:

– Мама, папа, можно мне наверх?

– Можно, только не шуми. Не буди сестру.

– Ладно! Я найду, во что поиграть.

Гибкий и прыткий, как ящерица, он мгновенно пронесся по лестнице и исчез в полумраке верхнего этажа. Императорские покои, как всегда, запирались на ключ, там хранились семейный архив, мантия иерофанта и сакральные принадлежности для церемонии у очага. В остальных же комнатах ничего столь важного не находилось.