Тайна трёх подруг

Евгения чуть не поперхнулась от неожиданности вопроса и непонимающе уставилась на сестру:

– Что значит, «всё-всё»?

– В плане секса. Ну, раз ты беременна, то само собой, вы переспали. Я имею в виду, всякие там французские поцелуи, позы разные необычные…

– Ты больше не нашла о чём спросить? По-моему, тема глубоко интимная и обсуждению не подлежит.

– Вот всегда ты такая скрытная! А что я такого спросила? Это же всё совершенно естественно. Мне просто интересно. Небось, со своей подружкой-квакушкой Наташкой ты об этом сплетничаешь.

– Ни с Наташкой, ни с кем другим. Мой секс касается только двоих – меня и Стаса. И зачем ты вообще затеяла этот разговор? Что, самой уже захотелось попробовать?

– Мне?! – Светка презрительно скривила и рот и наконец-то стёрла рукой подтаявшие на коже пенные усики. – Да я ни в жизнь бы на такое не пошла. У нас, если хочешь знать, полкласса уже друг с другом по кругу перетрахались. Только и обсуждений: эта была с тем, а теперь она с этим… Только я в эти игры не играю. Чего ради какой-то козёл должен за просто так меня поиметь, да потом ещё и бахвалиться, презрительно поплёвывая? Чем любой из этих сопляков заслужил право хотя бы притронуться ко мне? Нет уж, я не дешёвка какая-нибудь, я свою девственность дорого продам.

– Как это «продам»? – заинтересовалась Евгения. – Есть уже покупатель на такой редкий товар, или ты собираешься дать объявление в газете?

– А ты не смейся, я, между прочим, вполне серьёзно говорю. Я как-то прочитала в жёлтой прессе что-то вроде письма в редакцию, ну знаешь, пишут такие опусы…

– Ага, сами сотрудники редакций на досуге.

– Не важно. Так вот там героиня набросала себе такой жизненный план. Сама она из провинциального городка, приехала в Москву, поступила в престижный вуз, а до этого занималась изо всех сил, а не по вечеринкам слюнявым шлялась. И разработала целую науку, как подцепить богатого жениха. Научилась, как правильно себя преподать, как ходить, говорить, одеваться. Старалась вращаться только среди солидных людей, и, в конце концов, на неё клюнул тридцатилетний владелец процветающей фирмы… А она ему: ничего подобного, милый, я девушка честная, только через ЗАГС! И парень понял, что эта штучка высоко себя ценит, и он тоже оценил её соответственно. Я прочла это откровение и сначала подумала: ах, какой цинизм! А потом поняла, что это правильно. Так и надо. Если хочешь жить в роскоши, сначала заработай право выбрать богатого мужа, и нечего тут стесняться. Вот я и решила: поступлю на худграф, окончу с красным дипломом, устроюсь на работу в крутую фирму и никому больше не стану представляться Светкой – только Ланой. «Лана» звучит красиво и загадочно. А потом какой-нибудь солидный мужичок подвернётся, ну, например, из числа клиентов фирмы, и прибегнет он к моим дизайнерским услугам для оформления своего загородного особнячка, этажа этак в три-четыре. А тут Я. Образованная, деловая, красивая, изысканная, и неприступная. Всякий сразу поймёт, что это настоящая жена для достойного человека, бесценное сокровище, а не игрушка на одну ночь, не подстилка, на которой каждый может поваляться, кому не лень. И сначала белоснежное платье, церковь, венчание, ЗАГС, бриллианты, а потом уже всё остальное. И первая брачная ночь в «Гранд-отель» в Париже. Шёлковые простыни, свечи в канделябрах, шампанское в ведёрке со льдом…

– Очень поэтично. Слушай, да тебе стихи надо писать, у тебя призвание. А если ты его не полюбишь, этого своего солидного мужичка? Они к тому же, как правило, чем солиднее, тем женатее.

– Пусть будет разведённый, не важно. Намается с первой женой-дурой, больше вторую ценить будет. И зачем мне его любить-то? Мужа уважать надо. А уважать мужика, который не может обеспечить тебе достойную жизнь, невозможно. А то любовь-морковь! Насмотрелась я на эти любови. Сразу – бух в койку, да хорошо еще, если не на матрац на чердаке. А потом: «Ах, он меня наутро разлюбил, мою подружку полюбил, а я теперь опять беременна»!.. Ой, Жень, извини, я совсем не тебя имела в виду.

– Я не обиделась, – просто ответила Евгения. – В конце концов, каждый имеет право на свою жизненную позицию. Хранить девственность до брака – очень похвальное для юной девушки намерение, тем паче, если оно действительно будет исполнено. Любая мать порадовалась бы столь разумным мыслям своей дочери, особенно – бабушка.

– Обиделась! И ёрничаешь теперь. Не переживай, всё у тебя с твоим Стасом получится, тебя невозможно бросить, ты у меня такая умная и красивая.

– Не подлизывайся, – отмахнулась Женька.

– Ты ведь его настоящему любишь, правда? Значит, он просто не может тебя не любить. Я ещё читала по этому поводу…

– Да ты у нас, оказывается, в вопросах пола девушка весьма начитанная. Я и не предполагала.

– Кстати, о бабушке. Меня просто дико поразило, когда эта Вячеславовна Тихорецкая сказала, что у мамы была бабушка. Может, она и сейчас жива? Или кто-то ещё из родственников? Ну, почему, почему, мама нам постоянно врала?! Ну, что такого было сказать, что она помнит бабушку? Или она и отдала Татьяну в детдом, а мама не смогла этого простить и отреклась от родных?.. Песенку она напевала! Ты хоть раз в жизни слышала, чтобы наша мама что-нибудь напевала? По-моему, ей вообще, как и тебе, медведь на ухо наступил. И почему песенка была прибалтийская? Может, наша бабушка, то есть, прабабушка, была какой-нибудь эстонкой или литовкой? Ведь я похожа на прибалтку, правда? Ты – точно нет. А я похожа?

– На помидор ты похожа. По-моему, ты сгорела.

Девочка и сама чувствовала, что схватила от жадности слишком много солнечных лучей, но боялась в этом признаться, чтобы не нарваться на упрёки сестры, которая неоднократно в течение дня предлагала ей накрыться полотенцем. Свету слегка знобило, а кожа на плечах и спине горела так сильно, что, даже прикосновение к ней лёгкой хлопчатобумажной маечки казалось болезненным. Она легко позволила откровенно зевающей Жене увести себя из кафе, хотя хотелось посидеть ещё немного, послушать музыку, а главное, поговорить о том, что так сильно занимало её мысли в последнее время.

– А знаешь, наша мама была не такой уж безгрешной, – говорила Светлана, пока они шли полутёмными аллеями к дому. – Когда мы отдыхали в Анапе, около неё всё время вертелся какой-то мужичок, и пару раз я просыпалась посреди ночи в номере одна. По-моему, она бегала на свиданки.

– Почему бы и нет? Да и на Байкале у неё, по-моему, был мимолётный романчик. Молодая одинокая женщина, не век же ей непонятно кому верность хранить. Не нам её осуждать, и хватит уже об этом, давай сменим тему.

Но Светка продолжала рассуждать о возможных перипетиях маминой судьбы и после того, как они улеглись в свои неудобные скрипучие койки, пока не осознала, что сестра давно и крепко спит. Посреди ночи Евгения проснулась от стонов. Светлана испытывала жестокую боль при каждой попытке перевернуться с боку на бок, тряслась в ознобе, плакала, требовала натереть её сметаной, разбудить хозяйку и выпросить тёплое одеяло.

Старшая сестра накинула на голое тело лёгкий халатик, вышла во двор, открыла холодильник, обнаружила пропажу целого кольца купленной на рынке домашней колбасы, вымазала непослушную девчонку с головы до пят оставшейся от обеда сметаной, укрыла её двумя имевшимися в наличии пододеяльниками и постаралась снова заснуть. Но сон окончательно пропал. Перед глазами стояло улыбающееся, совсем ещё мальчишеское лицо Стаса, всегда очень коротко остриженного, почти под «ноль». Девушка явственно слышала его озорное: «Привет, красивая!», почти физически ощущала тёплые сильные руки на своих тоже слегка обгоревших плечах, и сердце сладко замирало, будто кто-то касался его изнутри. Нетактичная школьница, раззадорившая своими неуместными вопросами о сексе, неожиданно напомнила темпераментной студентке, что эта составляющая жизни не так уж маловажна, как ей хотелось считать.

Глава 8

НЕРВЫ, ПРИЗ И ХАТА

За последующие пару дней сестрёнка так вытрепала Евгении нервы, что просто не было больше сил терпеть её нытьё. Загорать Светке было категорически противопоказано, и она бегала к морю только чтобы немного поплавать, а потом тащила Женю назад, в дом, переодеваться и гулять. Требовала то дорогостоящей однодневной экскурсии в Сочи («Там мама когда-то жила, хочу пройтись по тем же улочкам!»). То номера в отеле («Могу я хотя бы душ принять по-человечески! Тут у нас удобства во дворе, ситечко у душа ржавое, вода холодная, доски осклизлые!»). То купания в открытом бассейне («Все ноги о камни пооббивала, да еще водорослей каких-то на мелководье нанесло!»). То ужина в ресторане на пришвартованном у набережной корабле («Это же так экзотично, ты ничего не понимаешь»). Женька понимала только одно: чем раньше она увезёт сестру домой, тем больше вероятности, что они туда вообще попадут, ибо денег оставалось только на дорогу.

Она купили билеты на авиарейс «Краснодар – Екатеринбург» и прибыли на геленджикский автовокзал как раз вовремя, чтобы сесть на автобус, но тут случилось непредвиденное. Икарус не пришёл. Кассир хмуро отбивалась от несостоявшихся пассажиров, возмущённо требующих объяснения причины неприбытия рейса. Причину можно было считать вполне объективной – автобус поломался в пути и сошёл с маршрута. Но от этого было не легче.

Таксисты заламывали баснословные цены, кроме того, девчонкам страшновато было отправляться в столь дальний путь с незнакомым человеком. В конечном итоге им удалась втиснуться в переполненный «Икарус», отходивший на Краснодар два часа спустя, но на самолёт они всё же опоздали. Никто не объяснил нервничающим девчонкам, то и дело поглядывающим на часы, что совсем необязательно было ехать на автобусе, постоянно застревавшем в пробках, через весь город до конечной остановки – железнодорожного вокзала. Если бы они сошли на первой же сделанной в Краснодаре остановке и пересели на маршрутное такси, следующее до аэропорта, то вполне успели бы к регистрации екатеринбургского рейса.

То, что можно уже никуда не спешить, стало ясно на полпути от вокзала до аэропорта. Как раз в это время их самолёт, согласно расписанию, должен был взлететь и начать набирать высоту. Смирновы всё же по инерции доехали до аэропорта, лелея безумную надежду, что вылет задержится. Но чуда не произошло. При обмене билетов на следующий рейс, который ожидался только через двое суток, они доплатили существенную сумму и остались почти ни с чем. О том, чтобы снять номер в гостинице не могло быть и речи, и две ночи подряд девушки провели в кожаных креслах недавно отреставрированного зала ожидания краснодарского аэропорта. Вещи сдали в камеру хранения, ибо хотя их рюкзачки были совсем нетяжёлыми, свой Светка не могла надеть на покрытые волдырями плечи и волочила его за собой за лямки с обречённым видом страдалицы.

Днём они съездили на троллейбусе погулять по городу. Бедная школьница уже ничего не требовала и почти не скулила, наверное, и на это не доставало сил. На неё было жалко смотреть. Давно немытые волосы склеились и повисли безжизненными сосульками, нос облупился, личико после бессонной ночи и питания всухомятку заострилось, под глазами залегли тёмные тени. Женька настолько переживала за сестру, что почти забыла про свой токсикоз.

Они бесцельно брели по центральной улице города, носящей название Красной, когда вдруг заметили в скверике толпу народа. До этого они уже видели сборище митингующих у здания администрации края, в основном стариков, мужественно стоящих на несусветной жаре и гордо держащих в подрагивающих заскорузлых руках самопальные плакаты загадочного содержания. Никаких тебе там требований повышения пенсий или удешевления продуктов питания, а почему-то «КУДА СМОТРИТ ГОСПОДИН ТКАЧЁВ?», «РОССИЯ НЕДЕЛИМА!» и «РУКИ ПРОЧЬ ОТ ПРИЗА!».

Светке было совсем неинтересно знать, куда смотрит губернатор Ткачёв, по чьей вине целостности России может быть нанесён урон, и кому достанется приз на местном «Поле чудес». Правда, из периодически доносящихся до сестёр обрывков жарких споров краснодарских патриотов, обсуждающих в полный голос краевые новости во время шествия по улице, Светка поняла, что Приз – это не подарок, а фамилия мэра города, но это знание не особенно расширило её эрудицию. Не любила старшеклассница ни толпы, ни политики. А вот к сборищу народа у фонтана ноги почему-то понесли её сами.

Она заметила телевизионщиков: парня с видеокамерой, установленной на штативе, и девушку с микрофоном и спросила у окружающих, что здесь происходит. Ей объяснили, что идёт съёмка для программы ОРТ «Жди меня», так сказать «местное включение». Женя и опомниться не успела, как вдруг ожившая Светлана, втащила её в центр происходящих событий. Они оказались у самой телекамеры. Не успела вовремя отреагировать на незапланированное вторжение и девушка-ведущая: едва завершил свою речь предыдущий участник передачи, Светка чуть ли не силой выхватила из рук мужчины микрофон и стала следующей, кто объявил о своём желании найти тех, кто её ждёт.

– Мы – родные сестры, Светлана и Евгения, разыскиваем друзей юности и знакомых нашей мамы, Смирновой Татьяны Александровны, – быстро и звонко затараторила школьница, причём в руке у неё как по мановению волшебной палочки, невесть откуда извлечённая, возникла фотография матери. – Совсем недавно наша мама трагически погибла, у нас с сестрой не осталось больше родственников, и мы надеемся, что откликнутся мамины друзья. Татьяна Смирнова – воспитанница магаданского детского дома, в молодости она жила в городах Сочи и Тольятти. Наш адрес есть в редакции программы. Спасибо!

Пришедшая в себя девушка-журналист милостиво кивнула и ловко перекинула микрофон пожилой женщине, разыскивающей пропавшего сына. А Смирновы ещё долго стояли в толпе, выслушивая печальные истории кубанцев, потерявших близких и родных, пока съёмка не закончилась, и Светке не удалось вручить ведущей программы листочек со своим домашним адресом и телефоном, слёзно умоляя при этом непременно вставить в программу её обращение. Потому как у них в Екатеринбурге съёмки программы «Жди меня» не проводятся, по крайней мере, она ничего об этом не слышала, а очень хочется найти родных, особенно папу, которого они никогда не видели.