Беларусь. По местам легенд о любви

В 1504 году во время сейма в Радамле король впервые за всю свою жизнь заболел. Вскоре болезнь парализовала всю левую часть тела. Вначале правителя привезли в Краков. Там королю стало лучше и он начал ходить. В октябре монаршие супруги отправились в Вильно. В литовской столице королю практически навязали лекарей-шарлатанов, от «лечения» которых ему становилось все хуже.

Несмотря на болезнь, Александр продолжал выполнять свои обязанности. Он вместе с супругой отправился в Лидский замок поддержать войско перед битвой с татарами. В Лиде король написал завещание о назначении брата Сигизмунда своим главным наследником и опекуном Елены Ивановны с обязательством сохранить за ней все владения.

Обострение болезни заставило короля с женой вернуться в Вильно. Там Александр и умер 19 сентября 1506 года, оставив 30-летнюю королеву вдовой. Она осталась жить в Виленском Нижнем замке, много путешествовала и очень часто бывала в своем любимом Браславе.

Новый польский король Сигизмунд I первое время действительно заботился о родственнице и даже приумножил ее владения за счет земель взбунтовавшегося М. В. Глинского. Поэтому, когда Глинский искал помощи у нового московского правителя Василия III, брата Елены Ивановны, она посоветовала брату сохранять с польским королем мир и изгнать предателя. Но Василий приютил Глинского и начал боевые действия против Польши.

С 1508 года положение Елены Ивановны становилось все хуже и хуже. Король ее не почитал, как вдову брата, виленский воевода отнял земли, а паны разбазаривали казну. Но Елена Ивановна продолжала заниматься меценатством, поддерживать финансово православные монастыри и церкви.

В 1512 году Елена Ивановна сообщила русским послам о желании вернуться в Москву, не имея на то разрешения короля Сигизмунда. Хотя, в первую очередь, разрешение касалось не сколько ее самой, сколько положенного ей огромного имущества, которое по закону страны должно было вместе с женщиной отправиться на ее родину.

Брат Василий наказал ей приехать в Браслав и там ожидать его войско. Собираясь в Браслав, бывшая королева попросила прислать ей казну из 14 сундуков, хранившихся в монастыре францисканцев. Преданные Сигизмунду приближенные Елены Ивановны срочно сообщили об этом королю, и тот королевским указом запретил монахам отдавать сундуки с драгоценностями и деньгами. Затем король велел виленскому и трокскому воеводам задержать непокорную родственницу.

Елену Ивановну арестовали после службы в Успенском костеле, потом насильно отвезли в Троки, затем в Бирштаны. Король начал раздавать ее земли своим приближенным, заставляя вдову брата официально закреплять за ними эту собственность. Василий III выражал протесты против такого произвола над сестрой, но польский двор все отрицал.

Осенью 1512 года началась очередная русско-польская война, а в начале 1513 года король позволил Елене Ивановне выехать в Браслав. Сигизмунду в политической игре с Москвой она была уже не нужна, на ее земли имелось достаточно претендентов и женщину решили убрать. Как утверждал хронист ордена францисканцев Ян Комаровский, в Браслав послали человека с «лютым зельем», и приближенные дали Елене Ивановне «меду испити». (56)

Елена Ивановна умерла в любимом ею Браславе 25 января 1513 года. Ее тело король велел перевезти в Вильно и с почетом похоронить. А в письме к краковскому епископу Сигизмунд написал: «Этим государству нашему не мала уменьшилось хлопот».

Московскую княжну и вдову польского короля похоронили в Пречистенском соборе в Вильно. Там долгое время хранилась икона Одигитрии, которой ее благословил отец. Позже икону передали Виленскому мужскому монастырю Святой Троицы.

Народный доктор Станислав Нарбут

С Браславом связаны не только грустные истории. Одна из них, жизнеутверждающая, о народном докторе Станиславе Нарбуте, мечтавшем создать «эликсир вечной молодости».

Станислав Нарбут родился 4 мая 1853 года в имении Швары, ранее Лидского повета, ныне Вороновского района Гродненской области. Его отец Теодор Нарбут (1784—1864) – известный археолог, историк, военный инженер, разработавший проект Бобруйской крепости. Старший брат Людовик участвовал в польском восстании 1863 года, руководя всеми военными силами повстанцев в Беларуси и Литве. Когда он погиб в бою, его место занял другой брат, Болеслав. После разгрома восстания Болеслава приговорили к расстрелу, но потом сослали в Сибирь. Сестра Станислава, Теодора, тоже участвовала в восстании и бежала в Париж.

Теодора Нарбута из-за «неверноподданического» воспитания детей приговорил к ссылке в Сибирь. Плохое самочувствие послужило поводом для отмены приговора. Теодор Нарбут умер в своем имении в ноябре 1864 года. Его 60-летнюю жену Кристину Садовскую (1803—1899) выслали в пензенскую губернию. Она вернулась в Шавры в 84-летнем возрасте и доживала век рядом с могилой мужа и сына Болеслава.

Самый младший сын Нарбутов, Станислав, с помощью родственников смог поступить в Виленскую гимназию. После ее окончания он уехал в Германию и в 1872 году поступил Мюнхенский университет. В России, как член семьи «государственных преступников», Нарбут не имел права на получение высшего образования.

В Мюнхене студент Нарбут, впитавший дома идеи демократии, принял участие в студенческих волнениях, за что его отчислили из университета и арестовали. Но вскоре арест заменили штрафом и восстановили в университете.

В 1879 году Станислав Теодорович получил степень доктора медицины и остался работать в Германии. Свою диссертацию он посвятил исследованию большой проблемы сельского населения Беларуси того времени – происхождению колтуна.

В начале 80-х годов Нарбут решил вернуться на родину. В России заграничный диплом не давал права на медицинскую практику и Станиславу Теодоровичу пришлось подтвердить диплом, обучаясь два года в университете Дерпта (сейчас Тарту, Эстония).

Приехав в 1882 году на Браславщину, он до 1905 года занимался «вольной практикой». Постепенно доктор пришел к мысли о необходимости занять официальную должность земского врача, чтобы обеспечить медицинское обслуживание не только состоятельным жителям, оплачивающим его услуги, но и малоимущим. В 1905 году он принял присягу «на верность Императору» и получил назначение земским врачом Новоалександровского повета.

В сентябре того же года произошла закладка лечебницы, по сей день называемой «нарбутовской». Доктор не только инициировал ее строительство, но и частично финансировал. Буквально за месяц были построены стены из красного кирпича, поставлена деревянная крыша, заложен фундамент для квартиры врача и его семьи. В октябре 1906 года здание больницы на 35 коек уже приняло первых пациентов.

Получив прекрасное здание, Нарбут мог успешно заниматься своей работой. Он стал не только родоначальником легочной хирургии на территории Беларуси, но и много внимания уделял профилактике инфекций, детскому здоровью. Это единственный случай в медицинской практике, когда врач с докторской степенью работал уездным врачом. Медицинское состояние Новоалександровского повета находилось на таком высочайшем уровне, что Нарбут досрочно получил титул коллежского советника и орден святого Станислава III степени.

Станислав Теодорович проявлял большой интерес к вопросам долгожительства и «вечной молодости». Для их сохранения он разработал рецепт, включавший в качестве «лекарств» трудолюбие, оптимизм, доброжелательность, интерес к жизни. Тем же задачам служило и созданное им в Браславе 1907 году Общество народной трезвости.

Примером оптимизма и интереса к жизни можно назвать участие земского врача в спектаклях любительского театра, издании газеты «Дух Браславца», инициацию создания пожарной городской дружины в 1895 году. Пожарные не только тушили пожары. По выходным они организовывали концерты духовой музыки на Замковой горе.

В время Первой мировой войны Нарбута назначили начальником военного госпиталя Северо-Западного фронта. Он получил тяжелое ранение в ногу, которую пришлось ампутировать.

Когда в Браслав пришла Красная Армия, Станислав Теодорович хоть и не принял новые идеи, но безоговорочно выполнял свой врачебный долг, лечил красноармейцев. Поэтому оказался «неблагонадежным» для властей Литвы и Польши в последующие годы, когда Браслав поочередно входил в состав этих государств

С 1921 года доктору пришлось заниматься административной работой, решать кадровые вопросы. Польские власти забрали здание больницы для административных служб, а ему досталась небольшая комната, служившая и кабинетом, и канцелярией отдела здоровья. Станислав Теодорович начал отправлять многочисленные письма в органы здравоохранения Варшавы и Вильно с целью вернуть здание больницы, его детища, в которое было вложено столько сил и средств. Через некоторое время здание вернули, и больница снова начала выполнять свое назначение

В 1925 году 71 летний доктор отказался от должности и занялся частной практикой. В следующем году, в ноябре, он умер от воспаления легких, простудившись во время посещения больных. Его похоронила на Замковой горе. Один из пациентов, Томаш Жарик, пожертвовал для этого свой земельный надел.

Вначале над могилой Нарбута поставили крест, а позже белую 12-метровую стелу-свечу, символ врачевания. На ее вершине поместили фонарь, который ночью зажигали дежурные полицейские. Фонарь не только воплощал древний девиз медиков «Светя другим, сгораю сам», но одновременно служил маяком, освещающим путь рыбакам в озере Дривяты.

Деньги на памятник собрали признательные жители Браславского края. Их хватило не только на стелу, но частично и на строительство дома для оставшейся без кормильца вдовы доктора. На памятнике была укреплена доска с надписью «Станiслав Осцiк Нарбут. 1853—1926. Лекару удзячная Браслаушчына». Доску уничтожили в советское время, установив на памятнике табличку с посвящением жертвам Великой Отечественной войны. Но в 90-е годы прошлого века жители города снова вернули памятнику надпись о Нарбуте.

Браславские медики являются достойными продолжателями дела народного врача. В Браславе с 1956 года действует детский противотуберкулезный санаторий. А в здании «нарбутовской лечебницы» сейчас Свято-Пантелеймоновский женский монастырь.

На Замковой горе находится не только памятник «народному доктору». Там, на месте древнего языческого капища, стоят деревянные скульптуры, изображающие героев красивой и грустной легенды о происхождении города.

Легенда о происхождении названия Браслав

Когда-то давно, среди голубых озер, на большой горе стоял прекрасный город, укрепленный башнями. А среди города возвышался замок. В том замке жил богатый князь Двин. Он всегда побеждал в битвах, и все другие князья дрожали перед ним. Князь имел богатство, славу, власть. Но он постоянно грустил. Все знали: Двин хмурый и злой от того, что у него нет сына и на нем закончится славный род Двина.

У князя была лишь одна дочка, Дрыва. Ее любили три молодых князя – Снуд, Нов и Брас. Однажды князь Двин со своей дружиной отправился в военный поход. В замке остались Дрыва и ее мать. Дрыва стала насмехаться над молодыми князьями. Она сказала им, каждому в отдельности, что пойдет лишь за того, кто вонзит свой меч в соперника.

Тогда Снуд и Нов задумали убить Браса. Они устроили засаду на дороге, по которой Брас должен был везти подарки для княжны. Но Брас заранее почувствовал недоброе, и с подарками для Дрывы отправил своего слугу. Снуд и Нов убили бедного слугу, думая, что убили самого Браса.

Молодые князья вернулись во дворец, зная, что им еще придется сразиться друг с другом. Ведь, согласно жестокому условию княжны Дрывы, в живых должен остаться только один. Снова зазвенели мечи. Снуд ударил мечом в самое сердце Нова, но и сам вскоре умер от ран. Так погибли два молодых, красивых, сильных князя.

Брас, узнав об этом, помчался в замок к Дрыве. Дрыва выбежала ему навстречу.

«Любимый, – сказала она, – бой закончился, твои соперники погибли, теперь я могу стать тебе верной женой». Посмотрел на нее с презрением гордый Брас и ответил: «Злобная княжна! Мне не нужна твоя любовь». И ушел от нее.

Красавица Дрыва не стерпела такого позора и бросилась в озеро. Ее мать, не вынеся горя, почти сразу умерла. Через некоторое время вернулся из похода князь Двин. Но и он, горюя о жене и дочке, недолго прожил, завещая править городом и замком Брасу.

Брас был славный князь, очень справедливый. Но всю свою жизнь он прожил один. Его имя осталось жить в названии города Браслава. А имя княжны – в названии озера, где она нашла свою погибель, Дривяты. Как и имена старого князя, княжны и молодых князей в названии рек Двина и Друйка и озер Снуды и Новяты.

Воложин. Легенда о мистике Аризале

Вехи истории Воложина

Город Воложин, центр Воложинского района Минской области, находится в 75 км от столицы. Название его, возможно, произошло от имени Валога, человека, решившего поселиться в этой болотистой местности. По названию поселения получила свое имя и река Воложинка. Другая версия рассказывает, как в давние времена на месте современного Воложина останавливались на отдых погонщики волов. Волы пили из реки воду, а когда приходило время двигаться дальше, погонщики начинали кричать им: «Волы, жень!», что значило «волы, идите!». Так и произошло название Воложин.

Летописные сведения о Воложине впервые встречаются в немецких хрониках конца XIV века. Еще с городом связан заговор 1445 года воложинских князей против Великого Князя Литовского Казимира Ягеллончика. Владельцы Воложина братья Сухты по политическим мотивам намеревались завлечь молодого правителя в Налибокскую пущу на охоту и там убить. Но заговор был раскрыт, а заговорщиков казнили.

В 1507—1551 годах город стал центром Воложинского староства в составе Новогрудского воеводства, а затем местечком Ошмянского повета Виленского воеводства. Он периодически менял хозяев. Им владел А. Гаштольд, король Сигизмунд I Старый, его сын Сигизмунд II Август. С 1567 года – это собственность Николая Радзивилла Рудого, а с 1614 года Александра Слушки.

В то время Воложин являлся бойким торговым местом с еженедельными торгами, проходившими на рыночной площади. От нее в XVII веке отходили пять улиц: Виленская, Сморгонская, Кривая, Тыльная, Минская. Местечко имело 2 костела и 2 церкви.

Воложин при графах Тышкевичах

Новая жизнь Воложина началась в 1803 году, когда его купил граф Юзеф Тышкевич. При нем в 1806 году был построен дворцово-парковый ансамбль, а в 1816 году костел святого Юзефа в стиле классицизма. Современники говорили, что костел больше напоминает античный храм, чем католическую церковь.

Воложинский дворец Тышкевичей – тоже образец классицизма. Построенный на высоком берегу реки Воложинки, он прекрасно вписывался в ансамбль рыночной площади. Архитектор А. Косоковский выполнил дворцовый комплекс по традиционной схеме. Она включала каменный дворец, стоящий на высоком цоколе, два боковых флигеля (один для официальных приемов, второй для оранжереи), прямоугольный парадный двор. В самом дворце главное место отводилось «охотничьему» залу на втором этаже. Перед дворцом разбили регулярный парк, спускающийся к реке.