Под тенью старого сада

Я посмотрел на часы и остолбенел: судя по дате, мой грандиозный спектакль был только вчера, и после него я с кем-то напился и уснул в своей гримёрке… Это означало, что никто не запирал меня в туалете, что я не становился маленьким и не встречался с Большим Эдом! Значит, всё это мне приснилось, и в одном маленьком сне, как это часто бывает, уместился целый месяц жизни, полной радости, надежд и разочарований! Я вздохнул, с одной стороны радуясь, что я снова стал большим, а с другой стороны огорчаясь, что я теперь не маленький, а обычный, и что теперь я снова один.

Мне оставалось понять, кто же такая Чёрная леди: суккуб, прокравшийся ко мне из тёмного мира, или кто-то ещё, могущественный и странный. Я был уверен, что всё это подстроила она, просочившись ко мне в гримёрку и проведя со мной, быть может, часть ночи. Наверное, она ушла под утро. В воздухе всё ещё чувствовался странный и колдовской запах дорогих женских духов, смешанный с нежным и тревожным запахом чёрных тюльпанов…

ЧУВСТВА

Зимний вечер в большом городе был холодным до ужаса, а клиент оказался настолько тупым, что не мог назвать правильно номер своего дома. Фрэнку приходилось выслушивать его описательные конструкции типа «сверните в подворотню, посмотрите на аптеку и станьте к ней спиной, увидите перед собой дверь – это и есть моя контора». Потом клиент битый час нёс всякую ахинею про чувства, уверяя Фрэнка в том, что он любимый сын Бога и цитируя всевозможные писания. То и дело клиент допытывался у Фрэнка, что такое любовь, и ему пришлось выслушать всё это, сдерживая позыв ударить того в челюсть. Лишь через полтора часа он всё же выудил из него нужную информацию, за которой пришёл, и вежливо раскланялся, заочно назвав того Психом.

Пока Фрэнк шёл сквозь обжигающий мороз, в его уме всплывали обрывки разговора с Психом.

– Вы любите кого-нибудь? – спрашивал его Псих.

– Люблю, – отвечал Фрэнки с иронией, – деньги! Как только я их вижу, моё настроение сразу же повышается!

– Я же понимаю, что вы это не всерьёз, – возражал клиент, – как можно любить деньги?

– Но если ты не любишь людей, тогда что ещё любить?… Да, они тоже разочаровывают, но не так сильно, как люди.

– Деньги можно иметь, но их нельзя любить, – возразил Псих.

Фрэнк рассмеялся и сказал, что в его случае всё наоборот: он их любит, но не имеет! Стало быть, его любовь безответна…

У Психа было всё наоборот: он любил кого-то и при этом имел деньги. Какое везение!.. Впрочем, Фрэнки подумал, что нормальный человек не будет битый час говорить о любви, если ему за это не платят денег…

– Чем вы занимаетесь? – напрямую спросил он «Психа».

– Я работаю в брачном агенстве, – ответил тот. – Кстати, если вы или ваши друзья одиноки, то могу вам предложить свои услуги, вот моя визитка, – сказал Псих, протягивая Фрэнки клочок бумаги.

– Так я и думал, – сказал Фрэнки, – из вежливости беря визитку. – Я подумаю над этим, если что… А пока мне нужно идти. Всего доброго!

Фрэнк раскланялся и вышел от Психа, уставший от его вопросов «что такое любовь», «можно ли любить самого себя», «что такое комплименты» и т. д. В этот вечер у него больше не было дел, и он решил немного побродить по улицам, прежде чем нырнуть в метро и вернуться домой, где его никто не ждал, поскольку он жил один. Он брёл по оживленной центральной улице города, одновременно страдая от жуткого мороза и наслаждаясь его обжигающей силой. Пожалуй, слова Психа о комплиментах задели его, поскольку тот утверждал, что делая комплименты, мы можем наладить отношения с людьми и найти своё место в мире.

Фрэнк понимал, что в какой-то момент он действительно потерял себя и своё место в мире. Возможно, это было тогда, когда он бросил бизнес и стал заниматься творчеством, зарабатывая лишь минимум на жизнь и пропитание. По крайней мере, прежний бизнес давал ему деньги, но не давал заниматься творчеством. Теперь он свободен, его ночи для творчества, но деньги от него отвернулись, и он работает на чужих людей за копейки. Стало быть, насчёт своей горячей любви к деньгам он пошутил в разговоре с Психом: на самом деле он любит только себя и свои мысли, становящиеся под струёй вдохновения любимым творчеством.

Тем временем над городом взошла огромная и полная Луна, парящая в чистом и морозном воздухе. Фрэнк вспомнил совет о комплиментах и подумал, что из всего, что он видит, комплимент можно сделать только ей. Она одна возвышалась над обыденностью пейзажа и являлась украшением улицы, придавая ей законченность и настраивая гуляющих горожан на романтический лад. То ли эта Луна, то ли слова Психа о любви вдруг что-то разбудили во Фрэнке, и он внезапно вспомнил, что на этой улице за углом находится офис, где работает Она…

Назвать её имя вслух даже самому себе он не решался, потому что оно хранилось очень глубоко на дне души, спрятанное туда, чтобы больше не мучить и не беспокоить его сердце. И только для читателей, чтобы не беспокоить Фрэнка, я называю это имя: Клер… Много лет он не видел её и не заходил к ней, считая, что всё то, что начиналось 15 лет назад, давно прошло. Его сердце больше не бьётся при мыслях о ней, они давно расстались, и даже воспоминания о ней притаились и больше почти не возникали. Поначалу Фрэнк сомневался: заходить ли к ней вообще или просто пойти домой, прогулявшись под полной луной. Но потом он вспомнил, что у них оставалось ещё одно незаконченное совместное дело, которое всё ещё связывало их тонкой незримой нитью. Его можно было откладывать до бесконечности, и всё же оно не давало связующей их нити окончательно оборваться. Он признался самому себе, что боялся порвать эту нить, потому и откладывал решение дела. Но сегодня он всё же решился поставить точку и направил шаги в сторону её офиса, чтобы навсегда отказаться от всех надежд и воспоминаний о ней и разорвать эту злосчастную нить.

Недалеко от цели его пути была кофейня и небольшой кондитерский магазин, куда Фрэнк любил заходить, когда работал поблизости. Вот и сейчас он зашёл сюда, чтобы немного согреться. Кофе пить он не стал, но заметил в витрине прекрасный торт, одна половина которого была черной с белыми узорами, а вторая – белой с чёрными узорами. Торт назывался «Жених и невеста», и Фрэнки зачем-то купил его, любуясь замысловатым рисунком.

Вот и её офис, который когда-то принадлежал ему, вернее, им двоим. Он снова видел этот коридор и эти двери, и сердце его билось спокойно. Здесь ничего не изменилось с тех пор, когда он работал в этих стенах, только лишь время изменилось и он сам теперь другой. Всё ещё спокойный и невозмутимый, он переступил через порог родного офиса и огляделся. Там тоже почти ничего не изменилось, за исключением мелких деталей. Работали всё те же люди, которые были и при нём. Когда-то он был их начальником, и они были гораздо более приветливыми. Теперь он им никто, не хозяин и не клиент, поэтому их приветствие было холодным и сдержанным. Фрэнки обнаружил, что хозяйки на месте нет, но его попросили подождать: она вот-вот должна была прийти. Всё ещё спокойный, Фрэнки сел в кресло и уткнулся в свой планшет.

Не прошло и пяти минут, как Клер возвратилась в офис и прошла к своему столу, поначалу не заметив Фрэнка. Поэтому у него было время понаблюдать за ней инкогнито. То, что он увидел, его поразило: в свои сорок лет она была так же хороша, как и в двадцать пять, когда они только познакомились! Даже стала ещё стройнее, красивее и привлекательнее… Особенно его поразили её волосы: раньше они были прямыми и упрямыми, как проволока, а сейчас стали как будто ярче и спадали с плеч чёрными кудрями, словно два переливающихся и сверкающих водопада. Да и одеваться она стала лучше: её наряд был богат и изыскан, прежняя безвкусица и бедность в одежде исчезли.

Фрэнк был поражён тем, как быстро вспыхнули в нём давно угасшие было чувства, и как снова он растаял, словно пластилин в тёплых руках, смотря на неё. Готовясь к тому, что она вот-вот заметит его присутствие, он постарался придать лицу безучастный вид, чтобы она не увидела смятения его чувств. И вот она посмотрела на него…

Это было как вспышка молнии, и ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы не зашататься, вставая, и идти непринуждённо, направляясь к ней. Фрэнки старался не смотреть ей в лицо. Он не был трусом, просто вокруг были офисные работники, которые не знали, но догадывались об их отношениях. Поэтому он решил говорить только по делу, хотя и хотелось расспросить её об очень многом. Голос его был тих, он смотрел в сторону, и она тоже придерживалась нейтрального тона разговора. Поговорив всего три минуты, они решили отложить окончательную передачу дел на месяц, хотя могли бы это сделать и прямо сейчас, в офисе. Честно говоря, он ожидал боле худшего варианта их последнего разговора, ведь когда-то давно они расстались врагами. Были и крики, и непристойные слова и даже драка, пучки выдранных волос, синяки… Так что их сегодняшний милый разговор напоминал воркование двух умерших душ, случайно встретившихся в раю, где всё прежнее уже не имеет значения и никто никому ничего не должен. Их нить между ними была разорвана так просто и легко, а он ожидал, что её придётся резать кинжалом…

Откланявшись, Фрэнки вышел из офиса, надевая шапку и застёгивая пальто. Он был крайне удивлён тем, что его приняли так хорошо, и что Клер пошла на мировую. Ведь он был глубоко убеждён, что она всё ещё ненавидит его и даст ему жёсткий отпор. Теперь ему показалось, что отложив дело на месяц, она как будто намекнула, что хочет встретиться с ним ещё раз наедине, не в офисе, где много посторонних глаз. Понимая, что эта идея всего лишь химера, Фрэнк всё-таки ухватился за неё, позволив себе в этот вечер снова стать безумным и влюблённым, каким он был когда-то раньше, а не разумным и живущим только головой человеком, каким он был последние десять лет после их расставания. Подняв глаза, он посмотрел на Луну как на свою союзницу в деле любви, безнадёжном деле, в котором у него был один шанс на миллион. Как безумный, он снова ухватился за этот шанс, ведь так бывало с ним и прежде.

Чем дальше и недоступнее была его цель, тем больше в нём разгоралась жажда достичь её. Фрэнки уже не шёл, а летел по морозной улице, освещаемой Луной. Воспоминания и надежды нахлынули на него, и он стал припоминать каждую их встречу, каждый разговор и каждый поцелуй. В этом состоянии он спустился в подземку, замёрзший, но счастливый, словно ему отворили дверь, за которой жили бурлящие чувства, о которых он давно забыл и в которые уже почти не верил. Он сел на сидение и запрокинул голову, закрыв глаза. Его тело постепенно согревалось, а нахлынувшие чувства творили в душе полный беспредел. Он снова мечтал о том, как мог бы быть счастлив с ней, и снова его юные мечты были безумны и не признавали доводов старика-разума. Из одного глаза покатилась слеза, но он сдержал себя, чтобы не разрыдаться прямо в метро.

На коленях у него стоял прекрасный торт, и было бы очень глупо рыдать над таким чудом. Мечты Фрэнка поднимались вверх, в открытый космос, к самым звёздам. Его любовь снова становилась огромной и космической, словно звёздные светила могли видеть её в метро даже сквозь землю и сквозь металл вагона. Преодолев желание зарыдать, он предался мечтам, уносящим его за пределы мироздания и насыщающим его кровь гормонами эйфории.

В состоянии полного счастья он пришёл домой и приступил к поеданию купленного тортика, начав с белой «невесты». Она была слишком сладкой для него, поэтому он сумел съесть только небольшой кусочек. Весь вечер Фрэнки думал и мечтал о Клер, предполагая, что за это время она успела выйти замуж и развестись, вот отчего она так подобрела к нему. Как бы ему хотелось верить, что она снова хочет общения с ним… Он вспоминал, как они вместе начинали бизнес, как вместе радовались и рисковали, как отражали удары судьбы и выходили из тупиков. Стены офиса всё ещё помнили их любовь и их чувства, которые они ото всех скрывали.

Однако для себя Фрэнк уяснил дну вещь: всё прекрасно, когда смотришь на это издалека. Вот, например, Луна: с Земли она кажется светлой и одухотворённой в своих хрустальных и чистых небесах, но стоит только ступить на неё ногой, как увидишь лишь мёртвые камни и взмутнённую пыль… Так было и с их любовью: пока он добивался её, она была мечтой и источником вечной эйфории. Всё было не просто, и у него был один шанс из тысячи, но это стоило того…

И вот однажды они стали жить под одной крышей, и от прежнего счастья не осталось и следа. Рассмотрев её поближе, он увидел, что она совершенно пуста: нет никакой глубины, никаких общих интересов и вообще ничего общего с ним. Его ждало полное разочарование. Больше никакой романтики в отношениях, только холод и пустота. Оба они на самом деле любили только деньги, и они делали их с тем же увлечением, с каким обычно люди делают детей. Потом они стали ссориться из-за денег, и каждый тянул бизнес в свою сторону. Начались даже драки с тумаками и тасканием за волосы, причем первой всегда нападала она, а он как благородный рыцарь только защищался, хотя желание её хорошенько врезать было порою очень сильным.

В конце концов, они друг другу осточертели, стали врагами, и Фрэнк ушёл навсегда, оставив ей весь бизнес и занявшись писательским творчеством. Десять лет он не видел её, став бедным творцом-скитальцем, а она разбогатела и похорошела.

Допив чай, Фрэнк лёг на кровать, ощущая в своей крови пляшущие и порхающие гормоны счастья, лёгкость в теле и эйфорию. Он снова, как безумный, мечтал о ней, ведь ему казалось, что она на что-то намекнула и дала второй шанс. Он готов был броситься в эту реку, в которую нельзя войти дважды, как будто снова отважился побродить по Луне и не разочароваться, глядя на её примитивный и безжизненный пейзаж. В нём снова бушевали чувства, о которых за минувшие десять лет он почти забыл. Ему хотелось остаться в этом раю навсегда, пока старик-разум дремлет и даёт душе предаться глупым мечтам. Жизнь снова казалась бескрайней и удивительной, созданной только для чувств, словно он жил уже не на земле, а в бескрайнем звёздном небе сумасбродной и вечной любви.

Ночью во сне ему снился Псих, бредущий мимо звёзд и предлагающий им свои посреднические услуги. Звёзды говорили, что им вполне хорошо в их хрустальном одиночестве, которое не должно разбиться, и Псих, ничего с них не поимев, шёл дальше.

Проснувшись утром, Фрэнк даже не вспомнил о Клер. Сначала он открыл компьютер и пустился на поиски всяческой нужной и ненужной ему информации, и только когда пришла пора пить кофе, он вспомнил о недоеденной «невесте» и о вчерашней встрече со своей бывшей. Но дверь в мир чувств уже была захлопнута, и он погрузился в свой обычный мир разума, где всё было приземлено, ясно и понятно. Идея о том, что Клер снова полюбит его, показалась страной и смешной, как будто бред сумасшедшего. Фрэнк пил кофе, ел «невесту» и понимал, что клетка разума в которой он жил, захлопнулась навсегда, и ему совершенно безразлично, что будет через месяц: придёт ли Клер только на минутку, чтобы попрощаться, либо захочет остаться с ним навсегда. Хотя было бы странно, чтобы богатая и успешная, красивая Клер заинтересовалась им, бедным мечтателем без славы, денег и признания.

Утром вчерашний морозный вечер полнолуния казался Фрэнку лишь глупым приключением, и не только казался, он таким и был. На миг в его душе промелькнуло воспоминание о её живых и сверкающих, словно стекающих с вершины мира волосах, которые падали прямо в его душу пьянящим водопадом. Он вспомнил, как они его поразили, словно ничего подобного он в жизни никогда не видел. А потом он вдруг подумал, что всё дело в краске для волос и в правильном уходе за ими. На деле она давно уже должна была давно поседеть, ведь время никого не щадит, а бизнес не щадит тем более. Бизнес – это суровая борьба, и от неё остаются шрамы на душе и отметины на теле. Как же ей удалось за десять лет превратиться из дерзкой девчонки, способной наброситься на мужчину с тумаками и выдиранием волос, в прекрасную леди, вместо того чтобы постареть и подурнеть? И что могло бы привлечь её к нему, поистрепавшемуся, поседевшему и обедневшему за эти десять лет?…

«Но ведь она не знает, что теперь я беден», – подумал Фрэнк, доедая «невесту» и понимая, что его вчерашние чувства – уже не чувства, а лишь вялые размышления на тему чувств и любви. Утро было серым и хмурым, вчерашний обжигающий мороз ослабел, и всё в атмосфере как будто успокоилось и одумалось, как в небе, так и на земле. И всё-таки Фрэнки жалел, что он не такой, как вчера, и что он снова наедине лишь со своим голым разумом, обделённый и обедневший, словно у него украли его непослушные, глупые, но такие драгоценные чувства…

ВЕРТУШКА

Рано или поздно с нами должна случиться такая неприятная вещь, как смерть. Кто-то не верит в жизнь после смерти, думая, что вместе с телом кончается всё. Другие верят в бессмертие души, понимая, что за порогом жизни открывается новая дорога, может быть, даже более широкая, мудрая и светлая, чем прежде.

Грэгори, герою нашего повествования, (назовём его Грэг), пришлось в своей скитальческой жизни пройти в жизни слишком много дорог и открыть слишком много дверей: то он бежал от чего-то, то стремился к чему-то. Дороги и двери перестали его пугать, поэтому смерть, которая настигла его в результате несчастного случая, Грэг встретил как ещё одно приключение и ещё одну дорогу, не похожую на прежние. Сначала он даже не понял, что умер, и ему казалось, что он видит странный сон. В этом сне он шёл по длинной и пустынной дороге без прохожих и автомобилей, вдоль какой-то странной местности, и ему казалось, что деревья по обочинам дороги стоят в каких-то человеческих позах: то приветливо вскинув ветви навстречу ему, то задумчиво наклонившись к земле, то настороженно смотря на него. Некоторым он улыбался и махал в ответ рукой, а остальным отвечал соответственно их «физиономиям».

Наконец, дорога закончилась, упершись в длинный высокий забор, одна половинка которого венчалась пляшущими металлическими ангелами, а вторая – пляшущими чертенятами. Посредине была объёмная дверь, но не обычная, а в виде вертушки, которая бывает на входе в различные модные галереи, где люди могут входить и выходить одновременно. Грэг без труда понял, что вертушка является как входом в рай, так и входом в ад: всё зависело от того, в какой момент в неё войти. Дверь механически кружилась, и Грэг прочёл на одной половине надпись: «Рай для недостойных», а на другой – «Ад для достойных».

Надпись повергла Грэга в глубокую задумчивость, потому что каждая из опций содержала в себе какой-то подвох. Что собой может представлять рай для недостойных? Ему вдруг представились какие-нибудь скучные людишки, которые не сделали ничего плохого в жизни, потому что просто боялись что-то сделать или у них просто не хватало воображения. Они не сделали также и ничего хорошего, и в результате их тусклой жизни, проведённой в магазинах и офисах, в ад их отправить не за что. Грэг представил себе, какая скука, должно быть, царит в их раю.

Потом он представил себе ад для достойных, и сразу перед его мысленным взором предстали сочные люди, которые никогда не шли проторенными путями. Они много грешили, но зато приносили в жизнь блеск новизны и сияние открытий. Там был, наверняка такие, как Фрэдди Меркюри, Кит Вишес, Дженис Джоплин, Джим Моррисон и многие другие неоднозначные личности-первопроходцы, слишком рано покинувшие этот мир. Они мыслили и страдали, что-то искали и находили. Такие как раз должны быть в аду для достойных, и Грэг уже было занёс ногу, чтобы ступить на адскую половину вертушки, как вдруг перед дверью внезапно возник одинокий стражник.

Это был молодой красивый эфиоп с модной причёской из зачёсанных назад длинных косичек, одетый по последней земной моде, с мощной и в то же самое время изящной золото-платиновой цепочкой на шее и с дорогими навороченными часами на его шоколадной руке. Даже любой белый позавидовал бы его росту и красивой статной фигуре, симпатичному лицу и мощной уверенности в себе. Такому бы не рай охранять, а выступать по ночным клубам. Грэг почувствовал себя нищим оборванцем рядом с ним, поэтому сделал вид, что заблудился и хочет спросить дорогу. Поняв всё по его лицу, африканец немного «сдулся», стал попроще и выдавил из себя улыбку. Между ним и Грэгом завязалась дружеская беседа, в результате которой тот позабыл о своём стеснении и доверился стражнику портала, поскольку довериться больше было некому.

– Братан, – сказал вальяжный негр, – меня зовут Нэд, запомни на всякий случай. – Грэгори, – представился наш герой. – Много не думай, продолжил Нэд: – если ты хочешь стать лучше, то отправляйся в ад. А если ты хочешь расслабиться и стать хуже, то отправляйся в рай. Впрочем, скоро ты поймёшь, что однозначного выбора нет. Нельзя навсегда остаться в раю и невозможно навеки стать жителем ада. Всё меняется и течёт: мы становимся то лучше, то хуже. Знаю, ты хочешь меня спросить, откуда я сам. Много раз я бывал в аду, пока не становился слишком хорошим для ада. После этого я не единожды попадал в рай, и прохлаждался там, пока не становился слишком плохим для этого заведения. Потом я решил выйти из игры и стать неизменным. Мало кому это удается, но мне удалось, потому что, скажу тебе по секрету, как раз освободилась вакансия стража портала и как раз требовались такие, кто больше не хочет меняться.

Нэд любил поговорить о себе и о своей работе. Он разговаривал с Грэгом уже битый час, но тот всё ещё не мог решиться и шагнуть на вертушку. На этот случай у стражника была инструкция, что если клиент долго колеблется, его нудно просто поставить лицом к вертушке и дать сочного пинка. Поэтому, не говоря ни слова, Нэд так и сделал: не успел Грэг опомниться, как получил сзади пинка и влетел на одну половину вращающейся вертушки, от чего та завертелась ещё быстрее, словно центрифуга космонавта. Почти теряя сознание, Грэг вжался в стенку, не понимая, в раю или в аду он должен оказаться. Всё загудело и завибрировало, а потом вертушка выбросила его по параболической кривой прямо в какое-то сверкающее море, где Грэг благополучно приземлился, подняв вокруг кучу шумных брызг. Сначала он увидел над собой ослепительное солнце на безоблачном небе, а потом чьё-то симпатичное лицо склонилось над ним и произнесло приятным женским голосом: «Добро пожаловать в рай!»

«Всё-таки рай…» – подумал Грэг, и раз уж ничего уже нельзя было исправить, он расслабился и попытался получить удовольствие. Он лежал в тёплых водах чистейшего океана, и рядом с ним была симпатичная девушка. Красавицу звали Исида, сокращённо Иса (с ударением на первый слог), и как выяснилось, она попала в рай всего за неделю до Грэга. Глядя на неё, он вдруг вспомнил, как давно мечтал искупаться в море с красивой девушкой, просто искупаться, и больше ничего. Он попросил Ису не уходить, и вот они, почти как дети, стали кружиться в воде и нырять вместе, позабыв обо всём на свете и просто наслаждаясь моментом рая. Наконец, когда их глаза стали красными от океанской соли, а тела утомились от плавания, они вышли из воды. Грэг всё ещё был в одежде, и когда он посмотрел на Ису, ему показалось, что на ней надет купальник синего цвета с белыми облаками. Присмотревшись, он заметил, что эти облака движутся и захотел потрогать их рукой. Впрочем, он остановил себя, но видя его изумлённый взгляд, Иса сказала, что на самом деле это её тело такого цвета: неба и облаков. Оказывается, здесь, в раю, каждый может делать своё тело цветным, поэтому ни к чему загар и всякие татуировки: главное включить воображение. Грэг на минуту закрыл глаза, и представил, что его тело состоит из чистого золота. Сняв рубашку, он убедился, что и вправду стал золотым.

Ему предстояло ещё много узнать о рае для недостойных, но пока что всё, что он видел, ему безумно нравилось, в том числе и Иса. Но что-то изнутри ему говорило, что они останутся просто друзьями, и он не создан для неё, а она для него. Иса волею судьбы стала его проводником в этом странном мире, где ему предстояло провести какой-то отрезок своего существования и стать, как говорил Нэд, хуже, чем он был раньше. Грэг думал о том, что же такое может его испортить. Он спрашивал об Этом Ису, но она не могла ему ответить, так как сама провела здесь всего одну неделю.

– Пока что меня всё здесь устраивает, – говорила она. – Природа здесь шикарная: море, пальмы, песок, горы вдалеке, тёплые дни и прохладные ночи. Еда здесь очень вкусная и фантастически дешёвая: рестораны на любой вкус, массажные салоны, вечером дискотеки и ночные прогулки по морю вдоль берегов.

– А откуда берутся деньги? – спросил Грэг. – Да здесь на каждом углу банкомат, и деньги откуда-то появляются на твоей карточке. Скажу тебе по секрету, наркотики тут тоже на каждом шагу, причём любые… Здесь с этим не борются, тут даже полиции нет. Всем можно всё, что не запрещено законом, не нужно работать и думать о завтрашнем дне, одним словом, настоящий рай. Правда, говорят, что мы здесь не надолго, а лишь на короткое время, максимум на несколько лет. Те кто здесь давно, уже весьма неадекватны, выглядят, пардон, как флипанутые торчки. Одним кажется, что на них сошло просветление, и они представляются всем как Будды, Шивы, Иисусы, Бодхисаттвы и прочие, но никто не мешает им сходить с ума, ведь это рай!

– Для недостойных, – добавил Грэг, грустно усмехнувшись. – Я никогда и не думала, что попаду в такой, – призналась Иса. – Впрочем, если не подсаживаться на наркотики, то здесь весьма неплохо, добавила она.