Танцующие под дождем. Том II

Побросав в сумку часть своих вещей, я проверила паспорт, банковскую карточку, телефон и пошла к охраннику, который сидел в сторожке возле ворот. Мне повезло, что он кое-как говорил на английском языке, поэтому с трудом удалось объяснить ему, что мне нужно срочно уехать в аэропорт и он должен вызвать мне такси.

Охранник долго думал, а потом куда-то позвонил. Я стояла рядом, чувствуя, что нервы вот-вот сдадут, но не могла себе позволить этого. Я терпеливо ждала. Вдруг увидела, что из-за дома, где находились гаражи, выехала машина и остановилась рядом со мной. Из нее вышел водитель матери Бретта и стал уточнять, почему мне понадобилось ночью ехать в аэропорт.

И тут меня понесло. Я сочинила ему байку, что Бретта вызвали в Марсель еще вечером по каким-то неотложным делам, что он должен был возвратиться назад, но неожиданно позвонил, чтобы я срочно летела к нему. Водитель проглотил мою ложь и, открыв дверь автомобиля, помог мне сесть на заднее сидение и положил мою сумку в багажник.

Через час я была уже в аэропорту и спрашивала билет на Марсель. Билет был в наличии, но не на прямой рейс, так как на нужный самолет я уже опоздала. Можно долететь с пересадкой в Риме, утешила меня кассир, видя огорчение на моем лице. Всего тридцать пять минут ожидания.

– А в какое время вылет? – уточнила я.

– В девять часов утра.

Я купила билет и села в зале ожидания коротать оставшиеся четыре часа до регистрации. Выхода другого у меня все равно не было.

Прилетела в Марсель в час дня, и на такси доехала до дома. Лучия, открывшая мне дверь, была крайне удивлена, что я вернулась одна, но ничего не спросила. Бросив сумку на пол гардеробной, я пошла под душ и стала смывать грязь не только с тела, но из оскверненной души тоже. Я, наверное, минут сорок стояла под струями воды, которые приводили меня в чувство.

Затем достала чемодан со своими старыми вещами, вынула из него джинсы и футболку, оделась и спустилась вниз, чтобы что-то поесть, так как была голодна. Лучия нарезала мне пармезан, сырокопченую колбасу и ломтики французской булки. Рядом поставила чашку с кофе. Я с удовольствием позавтракала и вернулась на второй этаж

Забирать с собой вещи, купленные мне Бреттом, посчитала ниже собственного достоинства, поэтому, освободив дорожную сумку, сложила в нее книги, которые пригодятся мне в работе, и копию своей дипломной работы. В свою сумочку положила кое-что из косметики на первое время и пошла в спальню. Постояла в ней, вспоминая, сколько счастливых минут я провела в ней, и, чувствуя, что прямо сейчас расплачусь от жалости к себе, быстро вышла. Стащив свои вещи вниз, набрала службу такси и вызвала машину.

Уходить по-английски в данной ситуациии было бы верхом неприличия, и я пошла искать Лучию. Она была на кухне. Я обняла ее и поблагодарила за все хорошее, что исходило от неё. Женщина, неприученная задавать вопросы, только молча смотрела на меня распахнутыми глазами, не понимая, что происходит. Но что я могла ей объяснить? Поэтому, ничего не сказав, развернулась и ушла в прихожую ждать такси.

Оно приехало через полчаса. Водитель погрузил мои вещи и спросил, куда везти. И в этот момент я растерялась, поскольку не знала этого. Вспомнив название отеля на выезде из города, я озвучила маршрут, и мы, развернувшись, поехали к воротам. Но выехать из них не удалось.

Навстречу нам ехал автомобиль, за рулем которого был Келл. Он посигналил водителю остановиться и поставил машину так, чтобы мы не смогли проехать. Задняя дверь открылась, и из нее вышел Бретт. Я ужаснулась, насколько плохо он выглядел. Лицо бледное, осунувшееся, под глазами – темные полукружья. Губы сжаты в тонкую линию, а глазах смесь боли и гнева.

Я сидела в такси, не двигаясь, и смотрела в невидимую точку перед собой. Услышала, как открылась дверь, но не повернулась. Какое-то мгновение стояла тишина, потом Бретт бесцеремонно вытащил меня из салона и поставил перед собой, сжав мои плечи так сильно, что я еле сдержала стон.

– Трусливо убегаешь, как крыса с тонущего корабля? Молча? Даже не посчитав нужным поговорить со мной?

– О чем? Мне и без разговора всё было предельно ясно, я бы даже сказала – наглядно.

– Если на клетке слона прочтёшь надпись «буйвол», не верь глазам своим. Кажется, так говорил ваш Козьма Прудков?

– Так.

– Тогда почему ты поверила своим глазам, которые увидели меня в постели Джеммы, зная, что добровольно я никогда бы в неё не лег? У тебя даже крохотной мысли сомнения в увиденном не появилось? – спросил меня Бретт, и столько боли и горечи было в его голосе, что я подняла глаза и встретилась с его измученным взглядом. В нем было так много обиды, остатков возмущения и усталости, что я расплакалась и прижалась к его груди. В ней билось тревожно его сердце, искреннее и честное. И я без лишних слов поверила ему.

По-видимому, Бретт понял меня, поэтому поднял на руки и посадил в свой автомобиль. Я ухватилась за него, боясь отпустить. Второй раз даже мысли о потере я не вынесу. Потом стала целовать его лицо, такое родное… И тут почувствовала под губами солоноватую влагу. Я отодвинулась и посмотрела на Бретта: в его глазах стояли слезы. Этот сильный мужчина даже позволил нескольким из них пролиться. Из-за моих непродуманных поступков.

– Прости меня, – прошептала я

Он мне на это ничего не ответил, но я услышала другое:

– Я так боялся, что потерял тебя и не смогу вернуть. Что не успею. Хотя… куда бы ты не уехала, я нашел бы тебя.

Глава 22. БРЕТТ

Меня разбудили солнечные лучи, заглянувшие в окно и ласково пригревшие кожу на лице. Я открыл глаза и не сразу сообразил, где нахожусь. Даже промелькнула мысль, что я всё еще пребываю под воздействием сна. Я повернулся на бок, чтобы обнять Дану, – и замер от неожиданности: передо мной находилось улыбающееся лицо Джеммы.

Я закрыл глаза в надежде, что, когда вновь открою их, видение исчезнет. Но не тут -то было. Джемма по-прежнему лежала рядом, не смущаясь своей наготы – и победно улыбалась. Я приподнялся и посмотрел на себя. На мне тоже не было одежды. Никакой. Мы возлегали с ней на кровати как Адам и Ева… От этой мысли я вздрогнул и поискал глазами змея-искусителя. Естественно, его не было. Но как тогда я оказался здесь? Вскочив, я схватил свою одежду, лежавшую на стуле, и стал поспешно одеваться.

– Дана, Дана, Дана, – долбила виски одна и таже мысль. Голова раскалывалась от боли, координация

движений была нарушена, тело чувствовало себя так, словно по нему проехали катком. Еле оделся, так как руки не слушали сигналов мозга, и вновь плюхнулся на кровать, не в силах стоять.

– Что ты делаешь в моей постели? – спросил я Джемму, чувствуя яростный прилив раздражения.

– Вообще-то это моя кровать, – спокойно сказала она и провела рукой по моей спине.

Меня передернуло от отвращения. Закрыв глаза, я стал смутно вспоминать события предыдущего вечера. Дана вышла из-за стола, чтобы подправить макияж, и в этот момент позвонила Джемма, попросив встретиться с нею, так как ей срочно нужно лететь в Албанию в связи с возникшими на фабрике проблемами. И она хотела посоветоваться со мной, как их решить. Это я помню точно.

Я предложил Джемме встретиться у меня, но она отказалась, так как времени перед отъездом в аэропорт у неё было в обрез. И я пошел к ней сам. Джемма была уже одета в брючный костюм, а возле двери стоял чемодан. Кстати, где он? – мелькнула мысль, и я поискал его взглядом, но не нашел.

Я посмотрел на пристенный столик, на котором вчера стояла бутылка вина и два бокала. Их уже тоже не было. На их месте красовалась ваза с цветами. Может мне это приснилось? Закрыв глаза, вновь погрузился в воспоминания, пытаясь реанимировать события вчерашнего вечера. Вот я стою возле Джеммы, она берет в руки два бокала и один протягивает мне.

– Давай выпьем за вас с Дайаной. Я не смогла присутствовать на ужине, поэтому хочу поздравить тебя с тем, что ты скоро покончишь со своей холостяцкой жизнью. Если честно, я не думала, что ты так быстро решишься на это, но уж так, как есть. Будьте счастливы на протяжении всех лет семейной жизни!

Я поблагодарил и выпил вино вслед за ней, а потом спросил, что случилось на фабрике.

– Об этом чуть позже, – сказала она и вновь подлила вина. – Я думала, что мы все же когда-нибудь поженимся, но теперь с тяжелым сердцем приходится отдавать тебя другой.

– Я не вещь. К тому же никогда не давал тебе повода рассчитывать на то, чтобы выйти за меня. Поэтому прекратим этот пустой разговор, который ты ведешь неоднократно, и перейдем к делу.

Сказав это, я почувствовал, как у меня закружилась голова и пол стал исчезать из-под ног. Последнее, что я помню, как Джемма резко толкнула меня и я упал спиной на кровать. Больше ничего. И вот я проснулся на той же кровати.

Джемма продолжала лежать, даже не прикрывшись.

– Накинь на себя простыню, – сказал я. – Если ты рассчитываешь, что таким образом соблазнишь меня, то глубоко заблуждаешься. Ты мне уже не интересна как женщина.

– Я бы так не сказала. Ночью ты не раз доказал мне обратное.

Я дернулся, как от сильного удара в челюсть, и повернулся к Джемме. Она смотрела на меня с легкой интригой, облизывая кончиком языка нижнюю губу.

– Ты блефуешь. – возмутился я. – Между нами ничего не было.

– То, что ты ничего не помнишь, еще не означает, что мы не занимались с тобой любовью.

– Не оскверняй это слово, произнося его. Ты не имеешь ни малейшего представления, что такое любовь.

Ты была, есть и всегда будешь лишь похотливой сучкой.

Джемма вскочила на ноги и бросилась на меня, пытаясь дать пощечину. Я перехватил её руку и заломил за спину. Она взвизгнула от боли и попыталась освободиться, однако я не позволил ей этого.

– Итак, зачем ты это сделала? – спросил я, чувствуя нарастающую в душе злость.

– Чтобы ты не достался этой русской шлюшке, простушке или дурочке. Выбирай сам. Она недостойна тебя.

– Глупые попытки. Неужели ты не понимаешь, что я все равно женюсь на ней?