Танцующие под дождем. Том II

– Теперь вряд ли, – злорадно произнесла Джемма, набрасывая на себя пеньюар. – Твоя несравненная Дайана видела нас с тобой в постели. Голенькими. И я не стала её разубеждать в мыслях, которые появились у нее, глядя на тебя, заснувшего после жаркого секса. Видел бы ты выражение её лица! Умора и только!

Я не сдержался и, схватив Джемму за волосы, бросил на кровать. Она не закричала от боли, только злые слёзы выступили на её глазах и тут же исчезли под звуки дикого хохота, от которого у меня зашевелились волосы на затылке.

Мне так хотелось ударить ее, но я с трудом совладал с собой, ибо всегда презирал мужчин, поднимающих руку на женщин. Больше ни слова не говоря, я вышел из комнаты и пошел в дом к матери. Там меня ждал неприятный сюрприз: Дана еще ночью уехала. Зайдя в нашу спальню, я убедился, что почти все вещи остались здесь. Я побросал их в чемодан и позвонил Амато, чтобы срочно дал заявку на вылет моего частного самолета и подогнал автомобиль.

Мама ничего у меня не спрашивала, но, видя мое состояние, налила в стакан воды, бросила туда таблетку растворимого аспирина и дала выпить. Завтракать отказался, поскольку даже мысль о еде вызывала тошноту. Однако крепкий кофе выпил.

Я прилег на диван, так как в висках настолько долбило, что находиться в вертикальном положении не было никаких сил. По-видимому, боль стала проходить, и я задремал. Проснулся от того, что меня будто кто-то толкнул в плечо. Посмотрел на часы – начало одиннадцатого. Амато и Келл уже ждали меня в машине с вещами.

Попрощавшись с мамой и бабушкой, я помчался навстречу неизвестности, молясь в душе застать Дану в нашем доме. Бог услышал мои молитвы, поскольку мы встретились нос к носу перед воротами. Я приказал Келлу остановить такси и преградить ему выезд, а сам поспешил к Дане.

Она сидела на заднем сидении, словно изваяние, глядя в переднее стекло. Я открыл дверь и несколько секунд подождал, чтобы она повернулась ко мне, но не дождался и, потянув за руку, вытащил из салона. Знаю, что сделал больно, но Дана не произнесла ни звука. В душе я повинился перед ней за свою грубость, но, вслух ничего не сказав, поставил ее перед собой, и сильно сжал плечи.

– Трусливо убегаешь, как крыса с тонущего корабля? Молча? Даже не посчитав нужным поговорить со мной? – спросил я, чувствуя от волнения дрожь в голосе.

– О чем? Мне и без разговора всё было предельно ясно, я бы даже сказала – наглядно.

– Если на клетке слона прочтёшь надпись «буйвол», не верь глазам своим. Кажется, так говорил ваш Козьма Прудков? Ты как-то просвещала меня по этому поводу.

– Так, – прошептала Дана.

– Тогда почему ты поверила своим глазам, когда увидела меня в постели Джеммы, зная, что добровольно я никогда бы в неё не лег? У тебя даже крохотной мысли сомнения в увиденном не возникло? А как же доверие? Оно для тебя просто слово?

Мне было на душе так горько и больно, как никогда ранее. В этот момент Дана подняла глаза – и наши измученные взгляды встретились. То, что она увидела в моих глазах, заставило ее расплакаться и прижаться, как прежде, к моей груди. Её худенькое тело сотрясалось в рыданиях, а я не знал, каким образом ее успокоить. Затем она затихла и долго слушала стук моего сердца, которое учащенно билось в тревожном ожидании. Если бы оно могло говорить, то рассказало бы, как до самозабвения любит ее, что никогда не предаст и будет биться до конца жизни только для неё одной.

По-видимому, моей девочке язык моего любящего сердца оказался доступным, поскольку она поверила его искренним признаниям. И хотя Дана не сказала мне об этом, я понял, что прощён и беда миновала.

Как? Не знаю. Каким-то шестым чувством.

– Вытри слёзы… слышишь? Ты еще будешь самой счастливой в этом мире, – пообещал я.

– Правда? – она подняла на меня заплаканные глаза и искренне улыбнулась сквозь слёзы.

Обрадовавшись, я поднял ее на руки и посадил рядом с собой на заднее сидение. Келл, не ожидая приказа, поехал к дому, а Амато остался, чтобы расплатиться с таксистом.

Дайана ухватилась за меня так, словно боялась потерять. Глупышка. Разве такое возможно? Потом стала отчаянно целовать мне лицо – и в этот момент я окончательно понял, что что моя девочка вернулась ко мне. Мысль об этом была настолько пронизывающей, что у меня выступили слезы в глазах.

– Прости меня, – услышал я.

Что я мог на это ответить? Прощать ее мне было не за что, но, глядя на ее заплаканное личико, такое для меня родное и дорогое, тихо сказал:

– Я так боялся, что потерял тебя и не смогу вернуть. Что не успею. Хотя… куда бы ты не уехала, я нашел бы тебя.

И вдруг в салоне прозвучал её счастливый смех. Я закрыл глаза, слушая его и понимая, что жизнь прекрасна, что все вернулось на круги своя и мне несказанно повезло, что Дана мудрая женщина, хотя и молодая. Она поверила мне сердцем и душой, не позволив разуму и эмоциям управлять собой.

В дом я тоже внес её на руках и, не останавливаясь, поднялся на второй этаж. Бережно положив Дану на кровать, я присел рядом. Взявшись за руки, мы молчали, не отводя друг от друга глаз. Потом моя девочка снова заплакала.

– И с чего это вдруг? – удивился я.

– От счастья, что всё встало на свои места и мы снова вместе, что я дома и весь этот кошмар остался на

Сицилии.

Дайана не задала мне самого важного для нее вопроса: что я делал в спальне Джеммы в её постели? И в этом была вся она: сдержанная, воспитанная, корректная. И я не стал дальше мучить её своим молчанием, рассказав всё в мельчайших подробностях. Она слушала, не перебивая, а когда я замолчал, спросила:

– Ты ей простил этот мерзкий поступок?

– Нет.

– И как ты поступишь?

– У меня-то и выбора нет. Я не могу её изгнать из «семьи», поскольку она не предала её, не совершила поступка, который подпадает под понятия «Закона чести». К тому же она очень хороший менеджер и прекрасно справляется со своими производственными обязанностями. Уволить её с этой должности я не могу, так как нет серьезных оснований. Она совершила безнравственный поступок в отношении тебя и меня, но это уже наше частное дело. Исходя из этого, я могу запретить ей приезжать на нашу свадьбу и общаться с нами, то есть посещать наш дом, присутствовать на тех мероприятиях, где будем мы, встречаться с нами у наших родственников. На этом мои полномочия заканчиваются.

– Что ж, этого достаточно, – сказала Дана. – Главное, чтобы я её не видела лишний раз и она не нервировала меня своими выходками.

И Дайана рассказала, как Джемма водила её по всем нашим с ней местам. Я возмутился до глубины души:

– А почему ты с ней ходила, как теленок, выслушивая всю эту чушь?

– Ты же знаешь свою бывшую любовницу. Она ведь перед всеми объявила, что забирает меня с собой, чтобы показать все места, где ты рос. Возвратись я и скажи, куда она меня на самом деле повела, получился бы скандал. Джемма бы обязательно вывернулась, обвинив меня в заведомо ложных наговорах на нее, и поверили бы ей, а не мне. Момент был не подходящий, но я наверстала свое, когда представился случай. Так что быть теленком иногда полезно в стратегических целях.

И Дана рассказала, как поквиталась с Джеммой, оставшись победительницей.

Я громко расхохотался, представив себе эту картину. Дана какое-то время терпела, а потом подключилась к веселью. И мы долго смеялись, как дети, выплескивая вместе со смехом все напряжение последних суток.

Когда успокоились, я бережно раздел Дану, полюбовался ею – и мы занялись любовью. Не сексом, а именно любовью, нежной, трепетной и сладостной.

После сна и душа отправились на ужин. Лучия превзошла все наши ожидания, подав поджаренные кусочки ветчины в чесночном соусе, овощную минестру, спагетти и фиорентину. Я достал бутылку Но?биле ди Монтепульча?но, одно из классических красных сухих вин Италии, разлил в бокалы, и мы приступили к поглощению пищи. Сказалось отсутствие еды в течение дня. Потом с панна-котта выпили по чашечке кофе deca и вновь вернулись в спальню, но уже спать, так как устали безмерно: и морально, и физически.

Утром я проснулся рано, но Дану будить не стал. Пусть выспится после всех переживаний и волнений. К тому же ей не нужно никуда спешить, так как обучение в бизнес-школе закончилось. Осталось только получить диплом. Мы с ней не говорили, где она собирается работать после нашего свадебного путешествия. Однако у меня уже было для нее несколько хороших предложений в других корпорациях, а также должность топ-менеджера по бизнес-планированию в моём синдикате. Я пока еще об этом Дане не сказал, так как ждал нужного момента.

Вообще-то я хотел бы, чтобы она не работала, занималась собой и мной, но прекрасно осознавал, что пустое времяпровождение не для Дайаны. Она не согласится сидеть дома и через день посещать салоны красоты и фитнес-центры, как другие пустоголовые модели, попавшие с подиума или обложки журнала в роскошную жизнь содержанки или временной жены. Дане важно занять свой ум, а не лелеять и пестовать свое тело в ущерб жизни по интересу. И за это я очень её уважаю.

Я посмотрел на свою девочку. Она безмятежно спала, подложив руку под щеку. Она всегда была очень ухоженной, и когда успевала всё делать, я не знаю. Во всяком случае у нас не было разговора на эту тему. Тем не менее, фигура у нее была изумительной, кожа на теле гладкая и упругая, ногти на руках и ногах обработаны специалистом, кожа на лице, словно бархатная… Знаю только, что макияж себе она делает сама. Вот, пожалуй, и всё. Дана никогда не вела разговора о салонах красоты и им подобным…

Однако пора вставать. На работе много вопросов, требующих моего участия, поэтому разлеживаться времени нет. Я поцеловал Дану в плечо и осторожно встал с постели, а через полтора часа уже сидел в своем офисе.

День начался с неприятностей. Алба сообщила, что аудиенции ждет Дарио Росси.

– Пусть заходит, – сказал я и откинулся на спинку кресла в ожидании, что он будет расспрашивать меня о нашей поездке в Термини-Имерезе. Но не тут-то было.

Как только Дарио вошел в кабинет, по его лицу я сразу понял, что в мое отсутствие случилось нечто плохое. Я выпрямился и вопросительно посмотрел на него.

– Бретт, в России, в УВД Краснопресненской области, отдел экономической безопасности и противодействия коррупции занялся вплотную изъятием контрафактных товаров. В результате мероприятий из торгового оборота были изъяты одежда и обувь, маркированная товарным знаком «Adidas» и бижутерия со знаками «Chanel» и «Louis Vuitton» в общем количестве четыре тысячи восемьсот единиц. Сумма нашего ущерба около трехсот пятидесяти тысяч евро. Рейд продолжался из запланированного месяца всего неделю. Контрафактный товар конфискован и подлежит уничтожению.

– И это всё, что ты можешь мне сказать? – спросил я, чувствуя, как во мне закипает раздражение. – Какие меры ты принял?

– Пока еще никаких. Эта информация поступила ко мне только позавчера от нашего человека в Управлении экономической безопасности и противодействия коррупции МВД России.