Дневник замужней женщины

…Вместе не спим. Митя говорит, что за сердце боится. А ездить на велосипеде не опасно? На это сил у него хватает? Муж, грубостью отбивает желание говорить на эту тему.

А на следующее лето Митя вообще удивил меня своим поведением: рыбу не ловил, читал газеты, вел жизнь образцового семьянина, два раза в неделю ездил на работу, но не на велосипеде, как раньше, а на автобусе. Я не могла надивиться на него. Что его так переменило? Куда девался заядлый рыбак? Муж объяснил просто:

– Сердце стало шалить сильнее, беречь себя приходится.

– Ты же в отпуске, теперь-то силы должны появиться. В больнице ты был один месяц и уже давно. Тебе же сорок лет, а не шестьдесят, – мягко говорила я, обиженная невниманием мужа.

А сама тут же корила себя: «Какое я имею право обижаться на больного человека? Но почему он все раздражительнее и злее становится? Из-за мужской несостоятельности? Так я же тактична, не упрекаю его. Один только раз сказала, что если не можешь иметь близость, так хотя бы просто обнял, а то ведешь себя, как чужой человек».

Как-то развалился на диване, грудь себе чешет и вдруг заявляет гордо: «Матерею я!»

И тут уж я разозлилась:

– Если матереешь, так семье помогай. Живешь как квартирант. Мне выгодней алименты от тебя получать и детям внимания больше уделять. Я часами у плиты стою, ублажаю тебя, а ты даже зарядку с сыном сделать не хочешь, прикрываешься болезнью.

И вдруг узнаю, что муж после работы каждый день в малый теннис играет по два часа и не боится за сердце. А мне говорил, что ему голову резко наклонять нельзя, что в глазах темнеет. Врал, получается? А я в это время с сумками по городу гоняю, очереди выстаиваю, детей одних дома оставляю.

Вспомнила, как обидно мне было, когда сына из роддома в грязную квартиру принесла. Песок трещал под ногами, будто его стадо верблюдов из пустыни принесло. Чем он занимался эти пять дней? Откуда грязь? Мог бы хотя бы подмести пол и мокрой шваброй пыль собрать. Пришлось в первый же день браться за половую тряпку, Господь сберег меня. Роды были тяжелые, рисковала я тогда своим здоровьем. А с него как с гуся вода. Счастливый бегал: «Сын у меня!» На том его любовь и закончилась.

Не зря говорят, что мужчина очень проявляет себя, когда жена ходит беременной, и когда ребенок маленький. Вот он и проявлял… по совокупности разных фактов. Промолчала я тогда, сглотнула горькую пилюлю. Только через десять лет впервые упрекнула, когда про теннис узнала, потому что с больным сыном он отказывался играть. Много позже поняла, что с такими типами женщинам лучше судьбу свою не связывать. Будто бы боготворят, а потом раз – и всё кончилось, как и не было. А меня ни на минуту не покидало чувство тревоги за детей, пока не выросли. Да и теперь еще душа болит за них по всякому поводу.

…А ведь сердце часто подсказывало: не верь. Поезжай из базы отдыха домой, проверь, где он. И подруга, сочувственно глядя в глаза, утверждала: «Врет он все, не больной, притворной. Любовь глаза тебе зашторила. Не стоит он твоей любви. Пользуется твой добротой». Не прислушивалась, хотела верить и верила. Говорила, что не может муж изменять, на одну меня у него сил нет. По себе его мерила.

Потом сын украшение и духи нашел на антресолях. За новой лампочкой полез, когда одна на кухне перегорела. Так выкрутился, сказал, что для главбуха купил. Дважды хотела разойтись. Правда, в первый раз из-за его матери. Но сын твердо заявили: «Мне нужен отец. Потерпи, пока учебу окончу. К тому времени он, может, перебесится». Объяснить детям, что без него нам всем будет лучше, не получалось.

А Митя жил так, словно из-за него ничего плохого в семье не происходит. Я, погруженная в массу забот, уже ни о чем его не просила, уяснив, что себе дороже будет его уговаривать. Проще, пока есть силы, самой все делать, чтобы Нервы сберечь. А муж становился все грубее и нахальнее. Я, не желая травмировать детей, сглаживала ссоры и его вечное недовольство. Потом дети стали становиться на мою сторону. Помню, сын возмутился: «Мама на полторы ставки работает, репетиторство у нее, ремонт одна делает, а ты вместо того, чтобы помочь ей – кричишь. Смотри, стяжку сделала, линолеум новый постелила, плинтуса сама приколачивает».

Но он и детям рот грубо затыкал. Я не умела противостоять хамству, и их не могла научить. Боже мой, сколько еще подобных случаев я могла бы вспомнить! Их бесконечные вереницы. А я не только не связывала их воедино, веря в порядочность мужа, не только не выискивала в них плохое, но даже пыталась найти им объяснение и оправдание.

…Чуть что не по нем, будь то на работе или в быту, он выливает свое раздражение на семью. Чаще всего на меня. Я всегда под рукой. У его матери, обычно, раз или два в неделю возникает желание разрядиться на близких, а мой муж не копит злость, выплескивает ее по мере «поступления», и времени на это не жалеет.

…Если я в чем-то убеждена, навязать мне чужое мнение невозможно, по крайней мере, очень трудно, а Митя по пять раз в день его может менять. Меня еще в молодости это бесило. Невозможно было предугадать, какой финт он выкинет, в какую сторону его поведет. И мне оставалось только гадать, кто на этот раз повлиял на его решение: мама, сотрудники или даже любой сосед?

…Я плохо разбираюсь в политике. Некогда мне в нее вникать. И, тем не менее, исходя из своего жизненного опыта и эрудиции, я правильно ставлю диагнозы происходящим в мире событиям. Если бы я слушала по телеку политические программы столько, сколько мой муж, я давно стала бы политологом высшего класса или доктором исторических наук. И на политический юмор я реагирую быстрее. А все почему? Потому что я сама анализирую события, а он слушает, что говорят другие и повторяет за ними.

Моя жизнь – не трагедия, а психологическая драма. Когда я выбрала себе мужа, то, любя, вознесла его до небес, наделила не присущими ему качествами, но связала с ним вполне определенные ожидания. Мы, женщины, склонны к идеализации. Что в таких случаях делать? Положа руку на сердце, скажу: не знаю. Нельзя на скорую руку перевоспитать человека, тем более, если плохое в нем наслоилось от многих поколений.

Никогда не знаешь точно, что можно ожидать даже от хорошего человека. Защищая себя и свое пространство, он иногда такое может совершить! Был у меня негативный опыт. Я тогда оказалась в крайне сложной ситуации, из которой не нашла выхода и подвела человека. И все потому, что верила в порядочность. А она оказалась внешним прикрытием. С тех пор ни за кого не прошу, чтобы не сделать кому-то хуже. Невозможно предвидеть, за какую паутинку не стоить дергать, чтобы не попасть пауку в лапы. Все связи между людьми трудно проследить, если ими не заниматься серьезно и целенаправленно.

Меня поражает и шокирует способность мужа из мухи делать слона, возводить любую самую маленькую проблему в ранг непреодолимо трудных. То, что я выполняю тихо, незаметно, каждодневно, в своем исполнении он преподносит как подвиг и при этом производит столько шума! Один он не умеет работать. Я должна быть при нем нянькой, на подхвате, даже когда он занимается своим хобби. Всех способен закрутить вокруг себя, всем дело найти. Талант!

Митя в бытовых вопросах часто идет неоправданно сложным путем, не вынося возражений, советов, несогласия. А если вдруг выясняется, что вышло хуже или много дольше, чем если бы он сделал по-моему, то любыми средствами охаивает мою работу, смешивает меня с грязью, унижает, стараясь доказать свою правоту. А когда и это не получается, то просто несет несусветную ахинею, обвиняя меня в женской логике. Упрямится до тех пор, пока я не ухожу, расплакавшись, а он, довольный своей победой, счастливо умолкает, удобно устраивается у телека или ложится спать и через секунду засыпает. А я еще долго не могу уснуть, перемалываю в голове «логику» мужа, пытаюсь понять, в чем я была не права, где допустила ошибку в разговоре и позволила вырваться его «джину» наружу. И не найдя выхода, по истечении двух-трех часов умствования, засыпаю тяжелым сном, чтобы рано утром вскочить и опять заняться привычными делами, выполнения которых муж не замечает. Если человек несет в себе ощущение счастливой жизни и любви, только как дара небес, тогда он не умеет ценить и беречь то, что получает от других и сам не способен отдавать. Он не задумывается: зачем живет, что оставит после себя хорошего. Как-то не выдержала, напомнила, что поражение надо тоже с достоинством встречать. Ну и ясное дело, чем все это закончилось.

Я, понимаю, Митя не признает моего ума и практического опыта. Ему не интересен женский способ мышления. А ведь наука утверждает, что мы, женщины, ближе к жизни, наше знание деталей, чутье и мощная интуиция позволяют многое предвидеть. Нас труднее обмануть… (Смотря в чем.) Я считаю, что в нормальной современной семье должно происходить объединение усилий и знаний обоих супругов, что даст максимально положительный результат в их карьере, и в воспитании детей. И обоим здоровье сохранит.

…И вдруг эта встреча с сотрудницей мужа, с профоргом его организации. И все сразу стало ясно. Митино поведение сразу представилось в ином свете. И ежедневные телефонные звонки часами при закрытых дверях спальни, и задержки по работе до десяти-одиннадцати часов вечера под маркой решения проблем…

А я-то героиню из себя строила. Какая я верная, сильная, терпеливая, любящая, понимающая, сочувствующая! Нервного мужа успокаиваю, ублажаю, себе взамен ничего не требую! Только бы рядом был, любимый мой, бедненький, несчастный, больной. Он – моя любовь, мой крест, мой старший и самый трудный ребенок… С Митей я чувствовала себя не женщиной, не женой, а мамочкой. За двоих пахала, думала, для себя мужа берегу. Оправдывала его лень, хамство и капризы болезнью. Верила. Почему?

Потому что сама никогда не могла так поступать, и не ожидала такого от любимого человека. Была глупа, наивна? Может, дар у меня был такой – любить по-настоящему и один раз на всю жизнь? Любила беззаветно, безоглядно. Только не тому человеку досталась моя любовь. Не нашелся, не встретился мне достойный, такой, чтобы счастье с ним познать. Судьба мне такая выпала? Один свою судьбу за сто верст находит, а другой и рядом не разглядит.

Современная молодежь не верит в любовь и жестко говорит: это был твой выбор. Их не волнует внутренний мир партнера, а только внешность и материальное благополучие. Девушки шутят: «Если мужчина не может выполнить мои желания, то с влюбленностью в него пора завязывать». Раньше с трепетом объяснялись в любви, а теперь с иронией.

Встретила я себе подобного через десять лет. То был абсолютно русский человек, без закидонов, лжи и уверток, ученый удивительного ума и юмора, с высокими моральными устоями. Наш, наполовину детдомовский. Но он был с другой, с моей точки зрения, недостойной его женщиной. Поменяться бы нам партнерами. Но жизнь не перепишешь набело. Грязным черновиком оказалась моя жизнь. «Алые паруса» – любимая сказка девушек и молодых женщин. У меня от такого счастья, наверное, в клочья разорвалось бы сердце», – насмешливо проезжалась я по себе.

…После признаний профорга прошел еще один год.

Тяжелый год.

…После случайно подслушанного телефонного разговора медленно проползли восемь адски трудных лет. Это самая черная страница моей жизни.

В полусне часто слышу волчий вой ветра метельными, детдомовскими ночами, чувствую тот свой детский страх… и свой нынешний вой одиночества и тоски, вижу ночного гостя – черного человека, в ногах постели, зовущего за собой… Но приходило утро, я собиралась с силами, шла на работу, занималась семьей. Говорила себе: «Помни, каким бы трудным ни был день, надо его пережить, чтобы обязательно наступил другой, потому что у меня дети.

А муж постоянно нагло лжет и открыто насмехается надо мной, живет в свое удовольствие. Он ненормальный? Я постоянно в состоянии стресса. Он меня зомбирует. Он меня добивает. Я морально надорвалась и… потеряла себя. Я пропадаю, потому что не могу переломить ситуацию, и пока не имею права уйти… во всех смыслах… От бессилия временами на меня нападает ярость, как выплеск горечи. Мне хочется ломать, крушить, орать… Но только никому, кроме меня не слышимые стоны разрывают мое измученное сердце.

За это время я приобрела кучу болячек, но земля еще держит меня, не обрушивается под моими ногами. Мужчины освобождают голову и сердце от эмоциональных проблем алкоголем, а я не могу и не хочу. Я боюсь окончательно улететь в гибельную пропасть. У меня дети. Они, слава Всевышнему, уже студенты. Родилась внучка. Какое счастье! Делим время ухода за ней на троих, между дочкой и двумя бабушками. Как шутила Тамара? «Что бы ни творилось во вне, в семье должен быть коммунизм. И его создаем мы – женщины».

Но раздражение копится, все внутри закипает, и я срываюсь… Я как сжатая пружина. Мне все труднее расслабляться. Я чувствую надвигающуюся катастрофу.

19

Изнемогаю в городе от жары. Раньше я считала себя теплолюбивой и легко переносила тропические температуры. Что-то перестроилось в моем организме.

В который раз прошу мужа свозить нас с внучкой в лес или на речку, где есть лесистый берег. Я так истосковалась по природе, по чистому воздуху и живительной прохладе! Но ему важнее поймать десяток окушков размером с мизинец, чем «выгулять» жену с малым ребенком. Сегодня опять собрался на рыбалку. Я взвилась: «Конец июля, а ты так и не выполнил своего обещания. Вези нас на природу!» «Да и пожалуйста», – с вызовом ответил Митя. Мне уже не до его интонации. Я радостно бросаю одежду и «тормозок» в сумку, подхватываю на руки малышку и точно на крыльях лечу к машине, пока муж не передумал.

Едем. Все внутри меня ликует. Я чуть не плачу от радости. Я напеваю детскую песенку, тискаю и тормошу внучку. Обращаю ее внимание на красоту цветов, на особенную форму кустов на лугу. Остановились на цементных плитах окаймлявших водохранилище. Я удивлена и растеряна. Муж садится в лодку и уплывает. Я бегаю вдоль берега и кричу: «Куда ты нас привез? Здесь же ни травинки, ни кустика и пекло, хуже, чем в городе!» «Ты хотела за город – я тебя вывез», – холодно заявляет муж, налегая на весла. Я стою потрясенная. Слезы брызнули из глаз. Бросилась к машине. Сижу в кабине и пытаюсь сообразить, что делать дальше. Внучка стала выбраться из машины, обожгла ручки о раскаленный металл и расплакалась. Я принялась ее успокаивать тем, что сейчас искупаемся, и все у нас будет хорошо, хотя прекрасно понимала, что ничего хорошего нас здесь не ждет. Малышка не дошла до воды и вдруг опрометью бросилась назад. «Я не хочу! Мне больно!» – закричала она. В кабине я выяснила, что от горячего солнышка больно ее глазкам, а плиты и песок жгут ей ножки даже сквозь сандалики. Побежала на берег намочить полотенце. И только тут заметила, что вода у берега ярко зеленая – она «цвела» – и в ней плавали дохлые вонючие рыбешки. Какое уж тут купание… Вошла поглубже, разгребла водоросли, окунула полотенце… Сидим в машине, ждем когда дед опомнится и вернется.

Снова побегала по берегу, размахивая платьем, пытаясь привлечь внимание мужа. Я еще на что-то надеялась?.. Нет, я уже понимала, что это не минутное легкомыслие, он сделал это намеренно, умышленно. Это акт возмездия за мою настойчивость. Он охвачен жаждой вкусить мести? Наказал больную жену и ясельного ребенка! При ребенке сдерживаю слезы. Нельзя волновать. Солнце палит нещадно. Мне плохо. Я ничего не соображаю. Внучка плачет уже в голос, домой просится. Сквозь туман в мозгах пробивается мысль: «Попутка!» Перед глазами плывет и колеблется густой муар, мне трудно дышать. Окунаю покрывало в воду, заворачиваю малышку и выхожу на дорогу. Машины одна за другой проезжают мимо. Меня спасает от жары мокрое полотенце, обернутое вокруг головы. Я все еще поглядываю в сторону моря. Наконец, около нас останавливается старенький «жигуленок». Я прошу о помощи. Пожилой мужчина жалеет немолодую заплаканную женщину с ребенком. Он довозит нас до самого дома.

Муж, вернувшись домой, ни словом не обмолвился о происшествии. Поужинал, посмотрел телевизор и, как ни в чем, ни бывало, завалился спать. И что из такого? Отнял у жены килограмм здоровья, напугал малышку…

*

Эта страничка написана через несколько дней, уже в больнице. «Встреча с профоргом и треклятый звонок послужили толчком, запустившим процесс зарождения болезни, потом были годы ее медленного развития под действием все накопляющихся обид. И вот спусковой крючок отлетел, и триггер включил ее последнюю стадию. Выживу ли?»

*

Год борьбы за жизнь: операция, химии, облучения, медленное умирание… Потом пять лет восстановления. Придет время, когда людей станут лечить вторжением в генный аппарат. И будут ужасаться, что когда-то резали, травили…

*

У меня маловато сил, но я держусь. Вожу внучку на музыку, гимнастику и в бассейн. Плавать ей очень нравится. Хожу очень медленно, но пока мы никуда не опаздываем.

Муж, как и прежде, глух и слеп. Будто квартирант на довольствии. Но я победила себя. Не во всем, конечно. Память не полностью восстановилась. Я всё взвесила, проанализировала, навела относительный порядок в голове, Поставила очередную веху и начала новую жизнь, трудную, но очень интересную, наполненную посильной помощью внучке и исполнением своих давних творческих метаний.

Утро. Муж спит. Смотрю на него и будто впервые вижу плешивую голову, вяло опущенные складки бледных щек, покатые, узкие плечи. Тело ниже пояса, будто от другого человека: тяжелые широкие бедра, ноги крупные, крепкие, спортивные. Правда, теперь все в темных трофических пятнах и в змеевидных переплетениях пораженных тромбофлебитом вен. Я грустно думаю: «Господи, и этого человека я любила, с ума по нему сходила? А теперь к нему ничего кроме обиды не чувствую… Из-за него лишилась здоровья, перенесла кучу операций… доживаю дни, подаренные мне Всевышним и врачами. Нервы подорвали мои жизненные силы, но я не хочу злиться и психовать. Пока не переселилась в мир иной, стараюсь не упускать благословенные минуты… А Митя, как лось, здоров и ведет прежний образ жизни. После той шлюхи, завел еще двух. Как с цепи сорвался перед апокалипсисом.

…Берегла, холила? Когда он болел, небо с овчинку казалось. Неужели из-за него прислушивалась к каждому телефонному звонку? Сердце болезненно сжималось… Бывало, он глянет зло, и по всему моему телу нервы вздрагивают, точно мощные разряды тока проскакивают длинными стежками по рукам, ногам, по сердцу и особенно обильно в области груди…