Корабль-звезда

Часть первая

Принципиальная ошибка

Лучше ошибаться, чем понимать приблизительно. В методе проб и ошибок принципиальна именно ошибка.

    Фримен Дайсон

1

Мемор уловила след убегающих приматов через камеру с узким полем обзора, установленную на одном из маленьких подвижных зондов. Обезьяноподобные фигуры петляли и метались в растительной подстилке уровнем ниже Зеркальной Зоны, пробираясь… куда? Вероятно, к входу на местную станцию маглева. Отлично. В таком случае можно считать, что они уже пойманы. Мемор оскалила зубы в предвкушении торжества, забросила в пасть испуганного зверька и с наслаждением прожевала.

Было нечто забавное в том, как метались Позднейшие Захватчики. Вид у них был всполошенный и смертельно испуганный. Логично ожидать большего от существ, прибывших сюда на звездолете, межзвездном тараннике замысловатого дизайна. Впрочем, разве их поведение при побеге принципиально отличалось? Увы, вторая группа приматов каким-то образом избежала расставленных Мемор ловушек и сумела выйти на контакт с местными служебными существами, силами. Это доказывает, что сообразительности они всяко не лишены.

Но довольно об этих надоедах! Нужно сконцентрироваться и, действуя быстро и уверенно, прижать их к когтю.

– Вектор перехвата, – велела Мемор пилоту. Корабль с устрашающим ревом содрогнулся. Мемор откинулась на своем месте и быстрым шелестением перьев изобразила заметное облегчение.

Она запросила графический анализ ситуации – есть ли какие-то перемены? Кажется, нет. Ионоточник Позднейших Захватчиков продолжал маневрировать в окрестностях Чаши, держась вне досягаемости орудий оборонительной системы обода. Электромагнитное излучение звездолета подтверждало, что он на связи с двумя меньшими группами Позднейших Захватчиков, блуждающими по Чаше Небес. Но корабль не пытался помочь им напрямую. Хорошо; они проявляют разумную осторожность. Интересно будет разобрать их судно по винтикам и в свободное время проанализировать, какими именно способами обеспечивали приматы столь высокую маневренность.

Мемор сочла, что ей весьма повезло обнаружить с разведывательного зонда группу, убегавшую через межузельные участки под зеркальной секцией. Она наблюдала, как перемещаются размытые оранжевые формы – вероятно, обезьяноподобные, но и еще какие-то: едва заметные щупальца… Вероятно, это обитатели приповерхностного уровня, быстрые и жилистые. Змеи?

Корабль завибрировал, и тут же Мемор почувствовала сигнал вызова: раздражающим писком в ее мозгу напомнила о себе Асенат. Пришлось ответить, поскольку Старшая Мудрица была начальницей Мемор. Увы, дружеских отношений им установить так и не удалось. Что-то в Асенат отталкивало Мемор.

Изображение Асенат в полный рост возникло на видеостене; ослепительные многоцветные перья улеглись в яростную радугу, окаймленную тревожным пурпуром.

– Мемор! Ты поймала Позднейших Захватчиков?

– Почти. – Мемор хранила подчиненное выражение перьев, позволяя себе, однако, оранжевые просверки сдерживаемого торжества. – Я совсем близко. Я их вижу. Приматка по имени Бет ведет группу, включая то создание, с которым я научилась общаться. Я настигаю их. Они каким-то образом отыскали союзников, но я отлично вооружена.

Перья Асенат медленно сложились в сигнале сардонической усмешки.

– Это ведь и есть та группа, которой ты позволила сбежать, не так ли?

– Ну да, они сбежали, пока я…

– Понятно. У меня нет времени вдаваться в детали, но это несомненный провал, Уполномоченная Астроном-Дальновзорка. Они улизнули от тебя.

Мемор подавила раздражение. У Асенат имелась привычка использовать полные титулования в тех случаях, когда ей хотелось унизить собеседников и подчерк- нуть свое превосходство, – дополняя это, как сейчас, шелестом перьев.

– Лишь ненадолго, Старшая Мудрица. Как наверняка припоминает Ваша Почтеннейшая Справедливость, мне пришлось в тот момент отвлечься на вторую группу сбежавших приматов.

– Отложи все свои дела и добудь приматку, с которой научилась общаться! Она нам нужна. Не стреляй по ним. Если умрут они, умрешь и ты.

Мемор старалась контролировать визуальные проявления своей реакции. Никаких сигналов перьями, никаких движений головы.

– Старшая Мудрица, позвольте уточнить… Что же изменилось?

Ответа не было. В перьях Асенат промелькнул рефлекторный страх, а потом изображение померкло. Она что-то утаивает… но что именно? Мемор нужно было это узнать, но не сейчас. Она покосилась на экран сканера, игнорируя присутствие пилота. Группа Бет исчезла в лабиринте механизмов. Прерывистые тепловые следы вели к… ангарам. Да! Приматы снова пытаются сбежать.

Когда эти Позднейшие Захватчики скрылись от нее, их было шестеро. Теперь же тепловых отметок насчитывалось лишь пять, плюс силуэты представителей другого вида, верткие и размытые. Погиб ли один из чужаков? Отстал ли от своих?[3 - Представляется, что Асенат уже знает ответ на этот вопрос из событий, описанных в «Чаше Небес», но в переводе это место оставлено так, как в оригинале.] Эти существа придерживались общественного поведения с размытой иерархией, и Мемор сомневалась, что они так просто взяли и бросили сородича.

– Вест Блад, – обратилась она к пилоту, – курс на причалы. Мы перехватим их. И быстро.

2

Тананарив Бэйли обернулась; лицо ее было в грязевых разводах, капли пота стекали с переносицы. Позади пока никого. Она замыкала группу и едва выдерживала темп остальных. Травмы постепенно заживали, она больше не хромала, но грызущая усталость не отступила. Тананарив замедляла продвижение. У нее сбилось дыхание, в горле першило, а воды почти не осталось.

Изматывающее путешествие через лабиринт, который Тананарив мысленно окрестила Закулисьем, выжало последние соки. Лабиринт располагался по другую сторону зеркальной оболочки Чаши; надо полагать, туда отродясь никому доступа не было, кроме техников. Коридоры – редкость и роскошь. Освещение тусклое. Извилистые проходы, где человеку и проползти-то сложно. Этот слой, подстилавший Чашу, заполнял большую часть объема огромной конструкции, диаметр его достигал астрономической единицы, но толщина не превышала нескольких метров. Сплошь механизмы, подпорки и кабели. Управление зеркалами на поверхности требовало многослойных хитросплетений проводов и механических передач. К тому же извилистый маршрут имел трехмерную природу.

Тананарив вспотела, у нее ныли руки. Она не выдерживала торопливого бега товарищей, в гравитации, составлявшей восемнадцать процентов стандартной, у Тананарив все время что-то болезненно щелкало в бедренных суставах и ребрах. Она не бежала, а скорей скользила по туннелям, время от времени натыкаясь на стену и отскакивая, иногда падая и приземляясь на ягодицы и руки. Перемещение в этой зоне требовало изящной верткости, а Тананарив не обладала таким качеством.

Бет, Лау Пинь, Майра и Фред ее обогнали. Тананарив остановилась, зацепившись за контрфорс. Она мечтала о передышке, но надежды на это не было. На миг ей показалось, что все тревоги мира ускользают; она расслабилась, насколько могла. Такие моменты выпадали нечасто, но она им радовалась. Со вздохом Тананарив отпустила ситуацию.

В такие мгновения она вспоминала Землю… тихий, насыщенный влагой воздух вечнозеленых лесов, по которым она ходила в походы вместе с родителями, с бесстрашным смехом убегая в чащу величественных деревьев. Ее сердце осталось там, в роскошной, непроглядной, печально-ароматной чаще, под кронами секвой и сосен, подобными кафедральным сводам. Даже этого воспоминания хватило, чтобы унести по волнам времени. Родители наверняка уже много веков как мертвы, несмотря на технологии продления жизни. Но воспоминания остались, и Тананарив удалось расслабиться – на долгий, сладостный миг.

И тут же спокойствие отхлынуло. Пора было снова пускаться в бегство.

В тусклом свете она едва различала пальцезмеек, скользивших впереди группы. Люди неслись вслед размашистыми скачками. Змейки отличались удивительным проворством. Вероятно, они эволюционно приспособлены к ремонтным работам в подземельях Чаши. Бет выпытывала у змеек обрывки сведений об истории их вида, но перевод оставался неуверенным. Они так долго обитали в Чаше, что память об исходном мире превратилась в невнятный миф о происхождении вида из странного места, где восходило круглое, ослепительно-белое солнце, разгоняя чернильную ночь.

– Бет? – позвала Тананарив через комм локальной связи. – Я… мне отдых нужен.

– Нам всем нужен, – пришел резкий ответ. Бет оглянулась – слишком далеко, чтобы различить выражение лица. – Следующий перерыв через пять минут.

– О, хорошо бы. – Тананарив с усилием смежила губы и порывисто вздохнула.

Они направлялись к автоматизированному грузовому боту – так сказали змейки. Переборки и опоры в этой части Закулисья отклонялись в сторону движения группы: это значило, что цель уже близка. Впереди, напрягая зрение, можно было различить контуры ряда идентичных плоскобрюхих цилиндров. Тананарив увидела большой закругленный люк устричного оттенка и – неужели? Да! – звезды за иллюминатором. Усталость сменилась воодушевлением. Но тут же напомнила о себе травма бедра, Тананарив снова стала подволакивать ногу.

Без помощи пальцезмеек план побега неминуемо провалился бы.

Тананарив с трудом догнала остальных, облизывая губы с мечтами о воде. Три змейки, у всех камуфляжные узоры из коричневых, серых и черных пятен, почти одинаковые, но Тананарив научилась различать чужаков. Весом они немного превосходили людей и выглядели совсем как змеи, с хвостами, расщепленными на четыре конечности. Каждая конечность заканчивалась когтем. Мускулистые, гладкокожие, сильные. Вместо рюкзаков на гребнистых боках змеек были прикреплены длинные трубки из какой-то ткани.

Группа Бет впервые наткнулась на пальцезмеек, только-только сбежав из заточения в Теплицах. Тананарив вспугнула гнездо, и змейки скрылись в глубине джунглей, унося на себе некие грузы. Змейки показались людям странными существами, до некоторой степени разумными. Снимки заинтриговали Тананарив.

Теперь стало ясно, что змейки все это время следили за людьми и продвигались в их темпе. Когда Фред отвел группу в чужацкий компьютерный центр, змейки еще не выдали своего присутствия. Там Фред догадался, как заставить компьютер обучить людей языку Птиц. Фред был разносторонне одаренным человеком, и в том числе – полиглотом. Не прошло и дня, как он уловил суть квазилинейной логики и синтаксические структуры; потом нашел словарь, и темпы обучения еще ускорились. Через несколько дней Фред уже в совершенстве овладел птицеречью. Остальные выбрали гипнопедию и воспользовались находками Фреда. Когда очнулись, оказалось, что Фред заскучал и уже начинал практиковаться самостоятельно, потому, наверное, оно и к лучшему, что именно Фред первым пообщался со змейками.

Они просто появились перед людьми, не утруждая себя дипломатическими формальностями или знаками. Типичное поведение для этих существ – они предпочитали действия символьному обмену или разговорам. Когда пальцезмейки проникли внутрь центра, непонятным способом нейтрализовав замок Лау Пиня, Фред ограничился приветствием, после чего замолчал. Он вообще был не слишком разговорчив, а если оживлялся, то по делу.

После этого приветствия змейки что-то прошипели в ответ. Тананарив на пробу проговорила громко:

– Мир вам! Мы потерялись!

Пять змеек сложились петлей, что, как выяснилось впоследствии, означало готовность к плодотворному сотрудничеству. Тананарив сделала жест рукой, каким-то образом перенятый во сне; ей ответили другим символом и словами. Змейки считали вежливым начинать с жестов и символов, а потом уже переходить к более неуклюжему языку. К счастью, высшей формой змееречи была модифицированная структура языка Птиц, где краткость и сжатость почитались достоинствами, поэтому узелковые фразы, которые змейки изображали телами, довольно просто ретранслировались в стаккато-ритмы устной речи.

Насколько Тананарив удалось установить по перекрестным ассоциативным цепочкам, сквозившим в змее- речи, пальцезмейки были мятежниками или кем-то вроде этого. И, кстати, любознательным народцем. Они быстро поняли, что люди – новички в их мире, и последовали за группой – скоординированно и бесшумно, как диктовала традиция. Их преимуществами были знания об устройстве Чаши и умение использовать различные орудия труда. Змейки обитали повсеместно, занятые техническим обслуживанием. В особенности – поддержанием функций метрового слоя между жилой зоной и корпусом. Тонкий слой этот разграничивал обитель бессчетных миллиардов живых существ и убийственный вакуум.

Змейки спрашивали о том, чего не смогли понять из наблюдений за группой. Они правильно догадались о базовом устройстве организма приматов, поскольку конечности самих змеек крепились к органическому подобию рамы с консольной балкой, несколько сходному с плечевым поясом у людей. Это – и миллион прочих деталей – выяснилось при отрывочных переговорах. Мыслили змейки необычно. Их культура, биология, напевная речь и питание сплетались в тугой клубок, лишенный очевидного контекста. Но если пальцезмейки сталкивались с чем-то неподдельно важным, то действовали сразу, не тратя, в отличие от людей, времени на болтовню.

Когда стало ясно, что люди в конце концов погибнут, застряв в зоне пониженной гравитации, змейки без лишних слов отвели их сюда: в гараж маглев-ботов. Тут была ремонтная база.