Корабль-звезда

– Ладно. Айян может вывести «Искательницу» на свидание с вами часов через десять. А потом что?.. Так-так, стоп. Лау Пинь, есть шанс, что получится использовать палубу, где у нас «Эрос» стоял, пока мы его не потеряли. Если нет, то… гм.

Лау Пинь ответил:

– У пальцезмеек совсем другое восприятие времени. Наверное, мы для них слишком заторможенные. Я все проверю и поговорю с ними.

– Мы будем на связи. Вам нужна медпомощь? Четыре месяца в пониженной гравитации, в бегах… могу себе представить. Капитан Редвинг уж освободит свою койку, но в лазарете все равно только два свободных места. Выберите самых слабых.

– Тананарив была самой слабой.

Бот исчез. Зашипели и разжались магнитные страховочные зажимы. Тананарив осталась стоять в ошеломленном молчании.

На соседнем пути снова прозвучало протяжное свистящее шипение. Она развернулась, намереваясь позвать змейку, потребовать как-то остановить бот, – а змеек не было. Все трое уехали на боте. Резкое шипение стало громче. Тананарив отступила от источника звука, и тут на перрон ворвался аппарат чужаков. Он двигался не на магнитной подушке, а на реактивных движках и влетел по нисходящему туннелю.

Тананарив заозиралась, размышляя, где укрыться. В корпусе реактивного корабля имелась узкая прорезь, забранная прозрачным материалом, и показалось, что за ним промелькнула морда пилота: высокого, худощавого существа с коричневой шкурой и в униформе. Пилот был немногим крупнее самой Тананарив, а вытянутый трубковидный корабль – огромен, и далеко позади кабины полыхало пламя реактивных двигателей. Корабль поравнялся с главной платформой и замер, исторгнув мягкие, белые, как хлопок, струи выхлопа. Тананарив не знала, что делать: спрятаться, бежать, поговорить с…

И тут за большими иллюминаторами хвостовой части корабля возникло колоссальное пернатое существо. Оно оглядывало ремонтную базу. Тананарив его узнала. Огромная голова вертелась, пытаясь обозреть все кругом быстрыми сверкающими глазами, тяжелая шея аж похрустывала от натуги. У Тананарив захватило дух. Мемор.

3

Редвинг окидывал взглядом головокружительные дали и хмурился.

Далеко внизу изящные контуры суши и моря зависли перед ликом теплого солнца, словно роскошные, еще дымящиеся из печи яства на прочном стальном подносе. Здесь все было грандиозней и загадочней, чем могло показаться.

Моря Чаши представляли собой светло-синие водоемы крупней Юпитера, ограниченные невысокими скалами коричневого оттенка. Величественные волны катились по морям годами, прежде чем разбиться о берег. Если увеличить разрешение, проявлялись раскиданные по мелководью песочно-бежевые и шоколадные мазки, а следом насыщенно-зеленые протоки, покрытые морскими водорослями. Приплюснутые цепи холмов простирались на расстояния большие, чем Азия на Земле. Дрейф континентов не нарушал их покоя; так, высеченные реками, бессильными пробиться глубже корпуса Чаши, они, подобно координатной сетке, размечали безмятежные пространства. В некоторых местах прихотью ветров и вод обнажались листы ржавеющего металла; там плодородный слой жилой секции износился. При еще большем увеличении Редвингу с Карлом стали заметны ремонтники, занятые устранением прорех.

Пустыни здесь тоже были грандиозны. Бежевые дюны расходились дальше, чем Луна от Земли, и лишь редкие зеленые точки оазисов нарушали это однообразие. Там, где рекам удавалось напитать леса влагой, иссушенные земли заканчивались. Огромные ярко-белые буревые вихри проносились по пустыням крупней планет и над лесами такими дремучими, что за всю жизнь нечего было и думать найти выход оттуда.

Как вообще проектировать такое? Плотная атмосфера под удерживающей мембраной, океаны размерами с планеты и озера в масштабах континентов, но настоящих гор нет. Возможно, это и есть ключ. Конечно, пожелай кто водрузить на Чаше Эверест, ее динамика непредсказуемо исказилась бы. Здесь невозможна была тектоника плит и, следовательно, не существовало вулканов, но как же циркулируют в биосфере углерод и вода? На Земле сложный цикл занимал сотни миллионов лет. Тектонические гряды Земли способствовали хаотическим движениям воздуха, которые у людей зовутся погодой. Обитатели Чаши не страдали от аэродинамических теней или порывистых ветров в узких горных ущельях; это ведь горы стимулируют буреобразование на Земле. Итак, Чаша отличается более мягкой погодой, чем планеты. Но зачем строить такую махину, если можно просто во Флориду переехать?

Вопрос не был риторическим. Если понять, зачем создавалась эта конструкция, быть может, получится найти общий язык с ее творцами.

Автоматический секретарь звякнул, напоминая, что пора перекусить.

Про себя Редвинг называл это помещение кают-компанией – очень старый термин; на Флоте использовали более официальный, офицерская столовая. Как всегда в последнее время, капитан заказал блюдо номер 48, классический обед: индейка с густым сливочным со- усом и клюквой. Он пытался отгонять назойливые мысли о том, что компонентам блюда, наверное, многие сотни лет; ему самому, впрочем, тоже.

Он так и не разобрал, что же говорила за каждой трапезой Майра Викрамасингх; нож Фоме, примерно так это звучало. Когда они с мужем, Абдусом, отправились в ту катастрофическую экспедицию по Чаше, он навел справки. Лингвистический ИИ располагал функцией преобразования нечетких данных и опознал источник фразы даже в его скверном произношении; это оказалась индийская застольная присказка, нош фармайе, то есть «пожалуйста, насладитесь этой едой». Редвинг счел ее удачным аналогом bon appеtit.

– Нош фармайе вам всем, – склонил он голову. Команда ответила тем же. У Клэр сделался озадаченный вид.

– Кэп, у меня проблемы с когерентностью артилектов, – сказал Джамбудвипа.

Редвинг продолжал величать корабельные системы, терпеливо надзиравшие за бортовой жизнедеятельностью, небрежной аббревиатурой, так, как в детстве: ИИ. Но на Флоте предпочитали другой термин, артилекты, поскольку интегрированные искусственные разумы порождали истинно коллективный интеллект. Легко было поймать себя на мысли об этих системах как о людском коллективе постоянных спорщиков, занятом обсуждениями текущего состояния звездолета.

– И в чем проблемы?

– Они хотят вернуться в режим полного забора топлива.

– В пределах звездной системы? У нас же плотности плазмы тут недостаточно.

– Знаю. – Джамбудвипа пожал плечами. – Наверное, это глюки начались. Усталостные эффекты.

– Ты не пробовал их отключать на время, поодиночке?

– Они сопротивляются.

– А ты заставь. Скажи, что им психическая разгрузка нужна. Умасли их.

По кают-компании прокатились смешки.

– Дипломатия не относится к нашим лучшим умениям, – заметила Клэр Конвей. Она выделялась среди пилотов общительностью, за это Редвинг ее и разбудил. Он внимательно просмотрел досье членов экипажа, когда выбирал, кого размораживать.

Айян Али хмурилась.

– Когерентность артилектов – серьезная проблема. Они начинают спорить, выдвигать собственные идеи… это опасно.

– Они требуют невозможного, – произнес Карл Ливан. Сплел руки и откинулся на переборку. Он был старшим офицером техподдержки и отвечал за повседневный мониторинг артилектов, не считая дюжины других обязанностей. – Мы не можем переключиться в меж- звездный режим.

Клэр отхлебнула кофе.

– Им приходится подстраивать отбор топлива под наши текущие условия, с десятисекундными интервалами. Это напрягает их внимание и увеличивает рабочие циклы. Они устают.

– У нас системный сбой в плазменной ловушке, – сказал Карл. – Он напрягает артилекты, возникают всякие рывки, сдвиги, индуктивные пробои, оборудование изнашивается…

– Та же проблема с катушками на малых масштабах?

– Ага. Системы под постоянным стрессом. Им никогда не приходилось так маневрировать на малых скоростях. А мы не можем подъюстировать магнитные компоненты и помочь им.

– Если проблема в железе, – добавила Клэр, – ее можно устранить, но только в случае, если запустим робота в индукционную камеру. Мы, наверное, могли бы изготовить таких, но те, с которыми мы работаем сейчас, не годятся. У них даже в меню такой опции нет.

– А нельзя их пока заглушить? – Редвинг знал ответ, но посчитал, что лучше дать экипажу выговориться. Трое его товарищей заговорили наперебой, излагая свои версии одного неприятного факта. Корабль, спроектированный для перемещения на межзвездных скоростях, с трудом управляем на планетной орбите и маневрировать не слишком приучен. Артилекты принимали на себя самую тяжелую часть этой задачи.

Редвинг кивал, слушая их, но и о своем думал.

Его ноги подавали настойчивые сигналы, что неплохо бы наконец разогнуть колени. Наверное, утренняя норма силовых упражнений снова перевыполнена. Тревожный знак; переутомление порождало в Редвинге склонность анализировать подсознательные опасения. Он попытался сконцентрироваться на подробных выкладках, которыми сыпала Клэр, на том, что происходило во внешнем мире, кивал и фиксировал взгляд на нужном члене экипажа, продолжая размышлять о команде в целом. Они хорошо сработались, как и предсказывал артилект-психолог Адепт перед разморозкой новых людей. Но каково им придется, когда вернется группа Бет? Да, там осталось всего четверо из шести, и тем не менее… на корабле станет несколько тесней, начнутся взаимные терки. Еще остается время решить, какое направление более перспективно: попытаться ли ускользнуть в межзвездные просторы, оставив всю эту ситуацию позади, или же… Снова высадиться в Чаше, на сей раз в достаточном числе, чтобы пополнить запасы и… и что? Слишком много неизвестных факторов.

Он некоторое время позволял команде выговориться, отмечая, что форма слегка испачкана там и сям, волосы всклокочены, бороды небриты уже несколько дней. Надо бы их призвать к порядку; возможно, сейчас подходящая для этого минута.

По крайней мере, когда и если вернется группа Бет, эти смогут отдохнуть и привести себя в человеческий вид. Но придется потесниться. Поддерживать порядок и рабочий дух, однако, станет тяжелее. Начнется обратный отсчет до…

Он мягко проговорил:

– Офицер Джамбудвипа, если артилекты продолжат капризничать, насколько безопасно будет доверять им управление мостиком, например в моменты обеда?

Понимающие кивки, моргания. Джамбудвипа расстроенно прикусил губу, но тут же собрался.

– Вполне, сэр. Они в режиме коллективного согласования, но… да, можно.

Редвинг с облегчением переключился на остальных.