На суше и на море. Том 1

Истребители пошли на второй заход. Спустившись совсем близко к земле, они огнем из пулеметов расстреливали грузовики, которые загорались как спичечные коробки.

Пролетели они совсем низко над нашими героями, обдав их смерчем горячего воздуха.

Машина, в которой еще минуту назад они укрывались, запылала.

Третьего захода самолетов, которого все беженцы, прижавшись к земле, со страхом ожидали, не было. Истребители, истратив весь боекомплект, оставшийся после главного рейда, взмыли вверх, нагоняя эскортируемые бомбардировщики.

Наступила тишина.

Медленно, с опаской оглядываясь на небо, беженцы возвращались к остаткам колонны.

Из двенадцати грузовиков уцелели только семь. Несли раненых детей и взрослых.

Сопровождавший беженцев врач и несколько женщин с санитарными сумками оказывали им помощь. Все были живы, но получили ранения, пять человек.

На оставшиеся автомашины погрузились все беженцы, хотя и пришлось сильно потесниться. В кабинах разместили раненых, а все остальные уселись на деревянных скамьях из досок в кузовах. Потрепанная налетом автоколонна тронулась к ближайшему укрытию – поселку Камыш-Заря, к которому благополучно прибыла через два часа. Эти два часа страха и напряжения, вызванные движением в светлое время суток в ожидании нового налета, были эквивалентны многим часам продвижения ночью.

Рассредоточившись по поселку и укрыв автомашины маскировочными сетками, отнесли тяжелораненых в местную больницу и начали устраиваться на отдых в домах местных граждан.

Наши герои остались живы и невредимы, но потеряли весь багаж. Осталась только небольшая полевая сумка с документами и деньгами, с которой мать никогда не расставалась.

Налет произвел переворот в сознании всех беженцев. Теперь они ясно поняли, какой смертельной опасности подвергаются, передвигаясь днем на военных грузовиках.

Местные жители помогали беженцам как могли. Кормили, поили молоком и колодезной водой. Устраивали на отдых. Начальник колонны обратился за помощью в местный сельсовет с просьбой выделить транспорт для доставки беженцев в порт Жданов, находящийся в ста километрах. Ехать детям в переполненных грузовиках еще две ночи было невозможно.

Председатель сельсовета, пожилой прихрамывающий мужчина в военной форме без знаков различия, после долгих переговоров с начальником колонны и звонков в районный центр, выделил три подводы и одну грузовую полуторку.

Было принято решение, что грузовики будут двигаться ночью, а подводы и днем, и ночью, в надежде, что они не привлекут внимания немецких истребителей.

Беженцам предоставили выбор, каким транспортом двигаться дальше. На подводы распределили, прежде всего, тех, чьи автомашины сгорели. В их число попали и наши путешественники. Елена Стрелец не стала настаивать на продолжение поездки в автомобиле, считая, что справедливо пересесть на подводу, так как их грузовик сгорел.

После обеда, в полдень, чтобы не терять времени, на телегах, наполненных свежим сеном, наскоро соорудив из досок скамьи, отправились в путь. Караван из трех повозок, по десять пассажиров в каждой, с упряжкой из двух лошадей, растянулся вдоль проселочной дороги на Володарское – Жданов.

Ярко светило июльское солнце, пахло скошенными травами и громко трещали цукаты.

Такая езда не была новостью для нашего героя. Мирный пейзаж летней степи успокоил мальчика после глубокого потрясения, полученного во время авианалета. Он прилег в сено на дне телеги, быстро катящейся по сельской дороге, и крепко уснул.

Поздним вечером караван остановился в поле у реки. Решили дать передохнуть лошадям и детям, которым езда на таком транспорте не была привычной. Возницы распрягли лошадей, и повели их на водопой, а наши путешественники расположились у стогов сена и готовились к ужину и краткому ночлегу. Яркая половинка луны хорошо освещала окружившую их степь. Поужинав запасенными продуктами, беженцы забрались в душистые стога свежескошенного сена и опьяненные острыми запахами трав, лунным сиянием и мирной тишиной наступившей ночи, крепко уснули. Ночная прохлада не помешал им.

На рассвете, в утренней дымке, быстро собравшись, караван тронулся в путь.

А тем временем немецкие войска стремительно продвигались на восток. Уже был взят Минск, осажден Киев. Усилились бомбежки городов, железных дорог, крупных промышленных центров, автострад. Каждый день над беженцами, продвигавшимися по «безопасным» проселочным дорогам, пролетали вражеские эскадрильи, а разведочные самолеты – рамы, казалось, висели неподвижно в воздухе. Шел 15-й день Великой Отечественной войны.

К полудню подводы подошли к роще, где решили укрыться и переждать жару. До Жданова оставалось 43-и километра. Лошадей распрягли и дали им возможность попастись. Телеги не укрывали, считая, что для истребителей они не представляют интереса.

Пока мамы готовили обед в роще, наш герой, привыкший к Средне – Азиатской жаре, нежился под ласковым летним украинским солнцем, лежа в соломе на дне телеги. Он наблюдал за ястребами, высоко парящими в голубой лазури неба.

Его внимание привлекла черная точка на горизонте, быстро приближавшаяся с востока. Через несколько минут уже отчетливо были видны контуры самолета, низко летевшего прямо на него. Напуганный недавним авиа налетом, мальчик вскочил со дна подводы и уже хотел броситься в рощу, в укрытие, но увидел красные звезды на крыльях самолета. Он обрадовался своему красному самолету, как родному брату, встал во весь рост и начал приветственно махать руками.

Ни испугаться, ни удивиться он не успел, когда длинная пулеметная очередь разрезала тишину, и трассы пуль подняли пыль рядом с повозкой, на которой стоял мальчик, приветственно машущий руками.

Фашистский истребитель, замаскированный под советский ястребок, рыскавший по дорогам в поиске военных целей, помчался дальше. Ребенок в телеге его не заинтересовал.

Мать, бледная как полотно, бросилась к сыну, а тот спокойно улыбался, не понимая, что был на волосок от смерти, и только Провидение его спасло. Господь Бог к нему был милостив и на этот раз.

Обстрел обоза ясно показал всем, что передвигаться даже по проселочным дорогам днем опасно. Не запрягая лошадей, возницы спрятали повозки под деревья, укрыли зеленью. Решили ждать вечера и двигаться ночью. Почти полная луна позволяла это сделать.

Обоз тронулся в путь в 22–00. Было еще светло от солнечного заката, но сумерки и ночь наступили быстро. Отдохнувшие и сытые лошади бежали резво. Лунные тени от повозок отражались на дороге и были похожи на корабли, плывущие по степи.

Дети и взрослые дремали после дневных переживаний, а наш мальчик крепко спал, удобно устроившись в соломе на дне повозки. Сегодня он был героем дня, хотя совершенно не осознавал этого.

К утру обоз прибыл в село Першотравенное, где возчики отпустили лошадей на пастбище и замаскировали подводы. Беженцы разбрелись по хатам в поисках пищи и места для отдыха после бессонной ночи. Наш герой, выспавшийся ночью, бродил вокруг домика, где приютили его мать, мгновенно заснувшую, после вчерашних треволнений. Хозяева накормили его и с жалостью провожали его и маму, когда вечером караван вновь тронулся в путь. Ранним утром 17 июля благополучно прибыли в крупный порт на Азовском море Жданов.

Город был заполнен беженцами и войсками. Промышленные объекты бомбили, но порт и его окрестности, охраняемые плотным кольцом аэростатов и зенитной артиллерией, оставались не тронутыми и исправно работали. Здесь уже находилась главная часть их группы, прибывшая на автомашинах.

Вечером ждали посадки на судно, чтобы плыть через Азовское море в Черное и далее на Сухуми. Вокруг порта скопились толпы волнующихся беженцев. Местные власти едва справлялись с их потоком. Вход в порт усиленно охранялся войсками НКВД.

Весь день мать с сыном бродили по городу и отдыхали в городском парке. Удалось прикупить легкую одежду и продукты для рейса на корабле. К 20–00 вернулись к порту, где присоединились к своей группе, которая значительно поредела. Часть группы направили на железнодорожную станцию для отправки в Ростов, а оставшуюся готовили к посадке на пароход.

Вход в порт проводился по спискам. У всех строго проверяли документы.

В 22–00 поднялись на борт танкера «Азов», забитого пассажирами. Размещались на открытых палубах, в трюмах, в каютах и даже в служебных помещениях.

Наших путешественников поместили на шлюпочной палубе, у спасательных плотов, ближе к корме. Отсюда хорошо было видно здание управления портом и суда, стоящие у причалов.

Мальчик впервые поднялся на борт судна. Возбужденная толпа пассажиров, теснота, неустроенность и накопившаяся усталость за день хождения по городу не располагали к любованию морем, вода которого здесь в порту имела кирпично-серую окраску.

В 23–00 судно отошло от причала. Три маленьких буксира тащили его на выход из порта.

Когда танкер вывели и развернули носом к каналу, раздался мощный гул главного двигателя. Плавание началось. Берег стал медленно удаляться и вскоре исчез в темноте.

Азовское море очень мелководное. Крупнотоннажные суда могут проходить его только по центральному каналу, идущему от Керчи до Жданова, Таганрога.

Ветер и прохлада ночи заставили мальчика и его мать покинуть шлюпочную палубу и спуститься в трюм, битком набитый беженцами. Увидев спускающихся по трапу женщину с ребенком, пожилой моряк в офицерской форме сказал, что мест в трюме нет. Он предложил им до утра провести время в своей каюте, которая будет свободна, пока он занят на вахте. Это было очень своевременно, так как наши герои валились с ног от усталости.

В маленькой каюте было тепло и уютно. Такого комфорта они давно были лишены и, умывшись, свалились на маленький узкий диван и флотскую койку, которые им теперь казались царскими ложами.

В 8–00 хозяин каюты разбудил своих гостей, напоил чаем и угостил мальчика принесенными с камбуза яблоками. Солнце давно взошло, ветер утих, и можно было отправляться на палубу.

Поблагодарив моряка, наши странники вышли на свежий морской воздух. Они оба в море были впервые и были поражены бесконечной зеркальной гладью голубовато-зеленой воды, расстилавшейся до горизонта со всех сторон.

«Мама, смотри какая красота, как в горах!» – воскликнул сын.

Было действительно очень красиво вокруг. Тишина, бескрайний простор и покой, которого им так не хватало на земле в последние 20-суток войны. Мама согласилась с необычным сравнением моря с горами, сделанного сыном. Совершенно разные стихии, но объединяла их великая красота, которая правила ими.

К вечеру танкер «Азов» подошел к Керченскому проливу. Проведя весь день на палубе, любуясь морским простором, наши путешественники проводили огромное красное солнце, скрывшееся за керченские сопки.

Керченский пролив очень мелководный и узкий. Для крупных судов здесь прорыт канал, по которому они могут переходить из Азовского в Черное море. Канал обозначен буями, красные и зеленые огни которых мигали вдоль всего пути.