Вошедшее и невошедшее в «Дыру». Избранные статьи Д. Е. Новокшонова 2010–2020 гг. К 50-летию классика

– Какой роман «Черти»? В программе такого нет!

– Верно. В программе только про роман «Бесы», но потом Достоевский написал продолжение, роман «Черти». На этом всех и валят.

– Что же нам делать?! – испуганно воскликнули девчушки, будущие журналистки.

– Как что? – отвечает студент, – возьмите в библиотеке, прочитайте, он маленький, Достоевский его не дописал, брошюрой издал. Спросите роман «Черти», продолжение романа «Бесы», вам выдадут.

Студентки вскочили и побежали в библиотеку факультета журналистики.

Студент ухмыльнулся и погрузился в Фукидида. Но тут заговорил профессор Зайцев:

Александр Иосифович Зайцев

– Дмитрий Евгеньевич! Ну почему же «Бесы»? Если «Бесы»!

– Виноват! Александр Иосифович! – бодро ответил студент, привстав.

– Полно вам, сидите, сидите, готовьтесь.

И вновь восстановилась тишина.

В этой истории примечательно, что своему студенту Александр Иосифович сделал справедливое замечание, указал на неправильное ударение. А вот студентам факультета журналистики он такого замечания делать не стал. Полагаю, что счел это делом бесполезным, ведь, как все помнят, Зайцев очень ценил время и избегал пустых действий.

Вторая история относится примерно к тому же времени. Дело опять же происходило на кафедре классической филологии. Сцена подобна: студент готовился к уроку, за преподавательским столом Александр Иосифович Зайцев.

У двери довольно громко верещат две студенточки. Но уже с филологического факультета, ждут Наталью Марковну Ботвинник. Хотят узнать, когда им можно будет сдать свои хвосты по латинскому языку.

И одна заявляет весьма громко:

– Блин, Катя, чо за маза? Я хотела прикупить тот кайфовый пусерок, взяла бабки, пришла, а его уже увели! Облом, прикинь! И как я теперь появлюсь в приличном обществе?

Надо сказать, что Зайцев обычно не реагировал на подобные разговоры никак, потому считаю, что его реплика была обращена скорее к своему студенту, чем к этим студенткам. Он оторвал взгляд от книги, посмотрел на девиц, которые тут же замолкли и уставились на него, и сказал, со своим характерным придыханием:

– Друзья мои, ну как же так? Причем здесь одежда? Приличное общество, это общество генералов, профессоров и действительных тайных советников.

И после паузы добавил:

– И никакое другое.

После этого он продолжил чтение.

Все помнят, что профессор Зайцев никогда не говорил впустую. Он был врагом инфляции слов. Но здесь он счел возможным ясно и внятно объяснить, что такое приличное общество.

Третья история относится к концу 1991 года. В группе второкурсников учился студент Семен Крол. Он был весьма распропагандированным демократом, и любил прямо на занятии задавать разные вопросы о построении в России нового, справедливого общества без коммунистов-тоталитаристов и ГУЛагов. И вот на одном из занятий он высказал такую мысль: «Дескать, как хорошо, что все желающие теперь, хоть и за деньги, но могут чему хотят научиться».

Александр Иосифович на это отреагировал интересно. Он сказал:

– Друзья мои, обучение за деньги, это, – говорит, – симония, а симония, – это посвящение за деньги в священнический сан.

И тема сразу стала исчерпанной.

Ответ Зайцева любопытен, и вот почему. При жизни Сталина у Александра Иосифовича хватало мужества называть того каннибалом. В 1991 году на конференции в Эрмитаже Зайцев с трибуны публично заявлял, что видит причины многих общественных бед в хищническом хозяйствовании коммунистов. Тут же, когда коммунистов во власти уже не было, он высказался именно так. Причем он знал, что два студента из этой же группы, состоят в находящейся под судом КПСС.

Этот случай показывает, сколь важна была для Александра Иосифовича истина.

В 90-е годы на книжном рынке России появилось много переводных книг в жанре фэнтэзи. Некий студент ими увлекся и читал подряд из серии «Монстры вселенной». И вот осенью 1993 года, этот студент, держа в руке такую книжку, осведомился у Александра Иосифовича, что, по его мнению, будет в России лет через десять? Зайцев ответил:

– Одичание будет. Без сомнения, в России одичание будет, если даже студенты кафедры классической филологии читать подобные книжки себе позволяют.

Доклад 21 января 2011 года в объективе магистра журналистики Н. Ю. Тихомировой

Весьма примечательны построение речи Зайцева и его непередаваемая интонация. Впрочем, позволю себе сравнение. В отечественном прокате крутился фильм Джорджа Лукаса «Звездные войны». Русский дубляж речи одного из героев фильма, учителя рыцарей-джедаев мастера Йоды, чем-то напоминает речь Александра Иосифовича.

Еще одна история, но уже в Еврейском университете Санкт-Петербурга произошла в 1992 г. Александр Иосифович читал там курс по истории Греции и Рима. Подошло время зачета. Все собрались. Чтобы отвечать по билету, подсаживается к Зайцеву студент лет 30, впоследствии эмигрировший в Израиль со всей семьей и отличавшийся частыми прогулами занятий. Вопрос ему попался об Александре Македонском и его походах. И студент бойко рассказал:

– Александр Македонский покорил Парфянское царство, но войско его, отягощенное добычей, не могло двигаться дальше. И тогда Александр приказал собрать все трофеи и сжечь. И пошли они дальше. И покорились им и Персия, и Индия, и Бактрия.

Зайцев окаменел. Потом спросил студента:

– Откуда вы это взяли?

Студент ответил:

– Так по телевизору ж каждый день показывают. В рекламе банка «Империал»!

Александр Иосифович выдержал паузу, поднял глаза к небу, шепча нечто, и произнес, крича шепотом:

– Троглодиты!

Зачет, однако, студенту поставил.

Вот каким удивительным терпением обладал Александр Иосифович.

Помнится, обогнать Зайцева, неторопливо идущего по коридору филологического факультета, представлялось делом недостойным. Не подготовиться к занятию с ним – позором. И не дай Бог было попасться ему на глаза дружа с Бахусом во дворике филфака. Один балбес-четверокурсник попался, и Зайцев произнес с неповторимой вопросительно-утвердительной интонацией, негромко: ??????? («нечестие, безбожие»). Бахус куда-то немедленно испарился, а студент был готов провалиться под землю от стыда.

И еще одна фраза Зайцева до сих пор часто звучит в моей памяти: «Это интересно. Это надо исследовать». Это замечание действительно действовало сильнее всякой похвалы и рекомендации. А ведь посоветоваться с Александром Иосифовичем значило сэкономить месяцы.

Гораций о римских пленных (Carm. III, 5)

Доклад прочитан на заседании секции «Классическая филология» (16 марта) XL Международной филологической конференции на Филологическом факультете СПбГУ 14—19 марта 2011 г.

Заявленная в заглавии ода относится к циклу «Римских од» (Carm. III, 1—6). Она посвящена Августу

и датируется 27—26 гг. до н. э.

Примем эту датировку.

Упомянув в начале оды Юпитера и Августа, Гораций создает собирательный образ римского воина в плену, описывая его риторическим вопросом: «Неужели воин Kpacca, опозоренный супругой варваркой муж, жил [живет] и состарился под царем Мидийцем, при оружии чужих тестьев»?