Вошедшее и невошедшее в «Дыру». Избранные статьи Д. Е. Новокшонова 2010–2020 гг. К 50-летию классика

В римском народном сознании хозяева гостиниц и харчевен – и мужчины и женщины – пользовались недоброй славой. В Риме в большинстве случаев это пришельцы: греки, выходцы с Востока (евреи, сирийцы); на ступенях общественной лестницы стоят они низко: чаще всего это отпущенники и люди подозрительные. Законодательно было запрещено зачислять в лучшие воинские части человека, который содержал гостиницу или харчевню; ребенка, прижитого от харчевницы или ее дочери, нельзя было внести в число законных детей: и та и другая относятся к женщинам «низким и презренным». Причина в том, что гостиницы и харчевни с попустительства хозяев, а то и при их участии часто служили притонами разврата

.

Виноторговля в то время стала настолько важна для парфянской казны, что это отмечено на монетах. На некоторых из них, например, в чекане победителя Антония Фраата IV, изображены то ширококонусная, слегка крылатая гроздь винограда с двумя хлебными колосьями по сторонам, то пара плотных крупных конусовидных виноградных кистей по бокам от стройной амфоры с двумя ручками, на горлышке которой сидит со сложенными крылышками птичка (а не римский ли это орел?).

Однако самую важную роль в укоренении римской эмиграции в Центральной Азии сыграли кочевники саки-юэчжи, с которыми постоянно приходилось контактировать стражникам восточных границ Парфии. Судьба юэчжи после разгрома их хуннами и бегства на Запад исследована тщательно в последние годы. Особенно в этой связи хочется отметить труды Любови Акимовны Боровковой

.

Юэчжи, у которых, как и у парфян, было многоженство (Iust. XLI, 2, 1—10), явно имели недостаток мужчин, истребленных в проигранной войне. Преобладание женщин в союзном племени по соседству должно было способствовать миролюбию анахоретствующих пограничных стражей, а доступность вина – сближению римлян с юэчжи, созданию семей и рождению потомства. Римляне заводили хозяйство и новую родню еще более массово, чем в упоминаемой Горацием Мидии

.

Кочевники не умели сами ни осаждать, ни штурмовать, ни строить города. Меж тем, именно с момента появления римлян по соседству значительная часть юэчжи в течение жизни одного поколения становится земледельцами, живущими вокруг тогда же построенных городов (римских лагерей).

Эта поразительная метаморфоза кочевников давно вызывает удивление у исследователей.

Археологи фиксируют появление с того же времени нехарактерных для данной местности оссуариев, похожих скорее на италийские, чем на местные

, а также иные необычные для этих мест захоронения

. К тому же времени относится резкое изменение стиля прикладного искусства в регионе

.

Не ранее чем через 30 лет после разгрома армии Марка Красса у античных авторов встречаются упоминания о новом племени, появившемся в местах тесного общения пленных с юэчжи и явно выделяющемся среди прочих. Это племя, которое Птолемей называет «великим народом» Бактрианы (???? ?????): тохары (Ptol. VI, 11, 6.)

.

Происхождение тохар не определено со времени А. Херрманна

.

Что мы знаем о них сейчас определенно?

Во-первых, установлена несомненная связь тохар с юэчжи

.

Во-вторых, несомненна решающая роль тохар в создании позже Кушанского царства

.

В-третьих, язык тохар был индоевропейским, оба известных по весьма поздним памятникам его варианта (А и В) наиболее близко родственны итало-кельтским, а также анатолийским языкам

.

В-четвертых, совершенно необычен для данной местности внешний облик тохар. Это были блондины с белой кожей и голубыми глазами

. По сей день у местных уйгуров сильна доля европеоидности

.

Однако до сих пор тохарский вопрос не решен

.

В попытках решить тохарский вопрос не только археологи, но и лингвисты строили смелые гипотезы о том, как тохары оказались в Центральной Азии. По одной из версий, «тохарские диалекты были, очевидно, первой, самой ранней (предшествовавшей и индо-иранским миграциям) миграционной волной в восточном направлении от ареала первоначального распространения праиндоевропейского языка»

.

Авторы этой диалектно-волновой гипотезы изображают эпоху бронзового века, когда воинственные и общительные тохары продвигаются в своих колесницах из лесов Восточной Европы, населенных носителями балтийских и финно-угорских языков, чтобы осесть в степях и пустынях поближе к Китаю.

На основании возможного заимствования из тохарского в китайский язык пяти слов: бык, корова, свинья, мед и собака

, а также найденной археологами повозки-двуколки западноазиатского типа, датируемой иньским временем, Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов уточняют свою гипотезу так:

«Характерно при этом, что проникновение в Китай иньского периода этого типа колесниц осуществилось, по мнению археологов, благодаря контактам с мощными группировками центральноазиатского населения, обладавшего колесницами раннеближневосточного типа. Эти племена должны были находиться на достаточно высоком уровне социальноэкономического и государственного развития, что и позволило им пронести через всю Центральную Азию с Ближнего Востока новый способ военной организации».

А так завершают свои построения: «Более полную картину продвижения этих племен из Древней Передней Азии в Восточную Азию можно надеяться получить лишь в результате детального археологического изучения малообследованных обширных областей Средней Азии, являвшихся промежуточным регионом на пути передвижения древних индоевропейских племен в восточном направлении»

.

Мне представляется сомнительным искать прародителей тохар в воображаемых прародителях праиндоевропейского языка. Особенно в ситуации, когда достоверно можно указать на появление в местах будущего обитания тохар десятков тысяч римских пленных.

Предлагаю свою реконструкцию происходивших тогда событий.

В конце 36 года до н. э. Антоний терпит поражение, добавив противнику множество пленных из своего разгромленного войска

.

Вот как пишет о дальнейшем Помпей Трог

: «Фраат от этой победы [над Антонием] стал еще высокомернее и в делах правления стал проявлять чрезмерную жестокость, поэтому народ изгнал его. В течение долгого времени Фраат досаждал соседним государствам, наконец, скифам, просьбами и с помощью большого скифского войска был восстановлен в царских правах. Во время отсутствия Фраата парфяне поставили царем некоего Тиридата, который, услыхав о приближении скифов, с большим отрядом друзей бежал к Цезарю в Испанию, где тот вел в это время войну, и привел с собой в качестве заложника младшего сына Фраата, которого охраняли так небрежно, что его удалось похитить (Iust. XLII, 5, 5—7)».

Тиридат II, по-видимому, был ставленником группы парфянской знати, связанной с западными областями, тогда как Фраат IV имел поддержку в коренных областях востока и северо-востока страны

, т.е. местах расселения пленных.

Фраат именно при помощи саков вынуждает Тиридата бежать в Рим. Именно саки-юэчжи, тохары, помогли Фраату отвоевать к 26 г. до н. э. престол. Не отблагодарить своих спасителей он не мог.

Полагаю, что благодарность Фраата состояла в предоставлении спасителям самостоятельности в действиях на Востоке

.

О событиях 20 г. до н.э. пишет Светоний (Svet. D. Avg. XXI, 3): «Слава о такой достойной умеренности Августа побудила даже индийцев и скифов, лишь понаслышке нам известных, просить через послов о дружбе Августа и римского народа. А парфяне по его требованию и уступили ему беспрекословно Армению, и вернули ему знамена, отбитые у Марка Красса и Марка Антония, и добровольно предложили заложников, и даже царем своим выбрали из нескольких притязателей того, которого одобрил Август» (пер. М. Л. Гаспарова)

.