Рукой подать

Рукой подать
Лейла Ливингстон

Олив переживает не самые лучшие времена. Крах отношений и потеря работы заставляют её бросить всё и отправиться в Рим. В доме напротив живёт Тео. Он уже много лет водит группы по городу и тонет в собственной тоске. Каждое лето к нему приезжает племянница Мейв, которую он таскает по городу с собой. Судьбы Олив и Тео причудливо переплетаются, когда Мейв попадает в неприятности.

Лейла Ливингстон

Рукой подать

Глава I. Аэропорт Леонардо да Винчи

Колёсики чемодана скрипели под тяжестью клади. Густое болотистое свечение заполнило собой один из залов в зоне прилёта аэропорта Фьюмичино, когда Олив остановилась напротив стенда Meeting Point. Смартфон издал короткую вибрацию, но она не сразу обратила на него внимание. Нервное напряжение последних дней покалывало в лёгких: будто пути, по которым обычно проходил кислород, забились пылью и не позволяли вдохнуть полной грудью. Когда она всё же опустила глаза в экран, на нём уже мерцал целый ряд пропущенных сообщений. В тот же момент, как Олив открыла строку ответа, на экране высветилось фото Бена.

? Ты где?! Мы стоим у выхода! – голос кузена едва прорывался через шуршание посторонних звуков в трубке.

? Я у стенда, ? устало выдохнула Олив, хватая ручку чемодана и срываясь в сторону выхода.

? Планы немного поменялись, ? прогудело в ухе, ? Маттео приехал раньше, и мы уже грузим вещи. Поторопись, дорогая, он не в духе.

Она оставила последнее без ответа, сбросила вызов и, стараясь не терять скорость, попыталась открыть магнитный замок сумки одной рукой, чтобы забросить телефон. Замок не поддался, и, цыкнув языком, она остановилась, в надежде быстрее справиться с непослушным механизмом. Сумка открылась, и в этот момент кто-то влетел в Олив сбоку. Телефон выпал из рук, и добрая половина вещей из сумки оказалась выплюнутой на пол, разлетевшись по каменной плитке в разные стороны.

? О-о чёрт, ? прозвучал рядом высокий голос с ярко выраженным ирландским выговором.

Олив подняла глаза на звук и обнаружила рыжеволосую девчонку, на лице которой застыл испуг.

? Простите, ? девочка первой вышла из оцепенения и, зажав подмышкой крафтовый пакет и телефон в ярко-фиолетовом чехле, бросилась собирать упавшие на пол вещи.

? Не страшно, ? Олив наклонилась за телефоном, параллельно зацепив папку с документами и бумажник. – Я слишком резко затормозила.

Она поискала глазами всё остальное.

? Мне правда жаль, я неслась и не смотрела по сторонам, ? незнакомка быстрыми движениями собрала вещи по полу и вложила находки в руки Олив, ? Кажется, это всё. Ещё раз извините.

Девочка виновато улыбнулась Олив и, не дожидаясь ответа, развернулась на пятках и быстрым шагом направилась в сторону соседнего зала. Олив как рыба открыла и закрыла рот, но тут же, очнувшись, вернулась к осмотру своих вещей. С виду всё было на месте. Олив второпях раскидала всё по отделениям сумки и тут же сорвалась с места в направлении выхода. О столкновении теперь напоминало лишь слегка саднящее плечо, но на фоне общего душевного опустошения очередная оплеуха от судьбы не вызвала в ней никаких эмоций. Полный штиль и опустошение.

Бенджи обнаружился прямо у выхода, правда, от взора Олив его тут же заслонил собой Маттео, огромный и хмурый сицилианец, с выдающимся вперед носом и вечно нахмуренными широкими иссиня черными бровями. Он тут же принялся что-то объяснять по-итальянски, размахивая руками в кавалькаде малопонятных, но очень экспрессивных жестов. Из рук Олив исчезла ручка чемодана. Маттео сложил её, и, взяв поклажу за боковой ремешок, понёс в сторону светло-голубого фургона FIAT с подбитой сзади фарой.

? Маттео говорит, что здесь нельзя долго стоять, ? Бен приветственно обнял кузину и открыл дверь фургона.

Внутри салона оказался ряд из четырёх серых кресел, позади которых была навалена груда каких-то коробок.

? Он отвезёт нас до Сан-Лоренцо, ? в поставленном голосе кузена звучал энтузиазм, ? Мне выдали новую служебную квартиру, так что вместе получим свои ключи и сразу пойдём гулять!

Сам Бен запрыгнул на переднее сиденье рядом с водительским, и, отфыркнувшись от светло-русой пряди, упавшей ему на лицо, обернулся к задним сидениям.

? Как долетела? – он поправил сидевшие у него на носу зеленые авиаторы и забросил локоть левой руки на спинку передних сидений.

? Так себе, если честно, – она дёрнула плечом, снова открыла сумку и нервными движениями порылась в ней в поиске солнцезащитных очков, – Ну а ты?

– А я кайфанул, – довольно разулыбался Бен. – Опыт научил меня, что от лавок военных и грузовых джетов жутко болит задница, так что даже эконом в самом замшелом лоукостере теперь ощущается как бизнес-класс.

– Похоже, у нас был разный уровень ожиданий, – Олив сделала усилие над собой, чтобы растянуть губы в улыбке.

– О, это точно, – кузен даже не обернулся на Маттео, когда тот сел на водительское и повернул ключ зажигания.

Фургончик пришёл в движение. Олив покачнулась на сидении, за коробками же что-то начало гулко грохотать.

– Странно видеть тебя не по телеку или хотя бы без Джоша с камерой наперевес, – Олив собрала волосы в высокий пучок и, наконец, откинулась на спинку сидения, тут же наткнувшись на внимательный взгляд кузена поверх солнечных очков.

– Джош, в состоянии боевой готовности, скорее всего нам придётся послезавтра поехать в Палермо, там высокая вероятность пожаров, – протянул Бен и после недолгой паузы добавил, – честно говоря, мой внутренний репортёр так и требует закидать тебя вопросами. От тебя не было новостей всю неделю, а теперь ты приехала одна. Олли, у тебя всё в порядке?

Улыбку на губах удержать не удалось. Олив прикрыла глаза и мысленно досчитала до десяти, почувствовав при этом, как сердце снова сжимается в колючих тисках. Ватными губами она проговорила то, что, кажется, так и не смогла уложить в своей голове за минувшие две недели:

– Я потеряла работу, а потом Кит порвал со мной, – бесцветность собственного голоса больше не казалась чем-то странным.

Олив уже успела привыкнуть к тому, что даже мысли о произошедшем выкачивали из неё последний воздух. Все опоры рухнули, и теперь она зависла в тягучем как кисель вакууме неопределенности, где пока могла только горевать, снова и снова прокручивая в голове планы, которым теперь уже точно не суждено было сбыться.

Она не сразу заметила, что лицо напротив окаменело. На щеках Бенджи выступили желваки, губы сложились тонкую нить.

– Пусть только попадётся мне, недоумок, – он развернулся к Маттео, – Fermati qui!

– Ehi, Benji, non puoi qui! – отозвался тот, возмущенно поднимая руку.

– Accendi le luci di emergenza, – Бенджи указал на небольшой «карман» по правую сторону дороги, – Mi sieder? sul sedile posteriore.

– Sei pazzo, – донеслось недовольное с водительского.

Машина завернула в «карман» и мягко притормозила. Бенджи отстегнул ремень и, быстро выскочил наружу хлопнув передней дверью. Под ногами его зашуршал гравий.

Дверь кузова отъехала, и через минуту Бенджамин уже приземлился на соседнем с Олив сидении.

– Я сейчас крепко обниму тебя и всю дорогу до Сан-Лоренсо мы можем говорить о чем угодно, – его голос теперь звучал безапелляционно.

Она не решалась прямо взглянуть на него, боясь обнаружить выражение жалостливого сочувствия. Однако когда на её руку легла сухая ладонь, всё же подняла глаза. Бенджамин смотрел на неё пытливо, но без намека на снисхождение.

– Честно говоря, – другая рука легла Олив на плечо, – Мне никогда не нравился этот кусок дерьма.

– Ну почему, – она подавила всхлип, – Почему два года назад никто не сказал мне, что он так всем не нравится? – Олив уткнулась ему в плечо и, вытерев предательски сбежавшую по щеке слезу, непроизвольно улыбнулась.

– Я до последнего верил в то, что ты сама сориентируешься, – Бенджи уложил подбородок поверх её головы.

– Теперь я полностью дезориентирована и разваливаюсь, – выдохнула она в ответ.

Сквозь лобовое стекло пробивались яркие лучи солнца, и по лицу Олив забегали солнечные зайчики. Яркий свет этих бликов пробивался даже сквозь закрытые веки.

– Думаю, созерцание старых развалин придаст тебе уверенности, по крайней мере, на вид всё не так уж плохо – Бенджи хохотнул, когда в бок ему прилетел тычок локтем.

Олив открыла глаза и посмотрела в окно перед собой. По обе стороны от дороги их встречали высокие пинии, раскидистые пальмы и кипарисы. Высокое ясное небо обещало жаркий и сухой день. Внутри зародилась искра надежды на то, что смена обстановки поможет ей собрать себя по кускам, и крепкое плечо справа теперь ощущалось как важная ниточка, по которой, возможно, Олив сможет выбраться из дремучего отчаяния, куда её загнали события последних двух недель.

***