Его последняя надежда

Надя лежит, свернувшись калачиком на диване и с головой накрывшись пледом. Даже в темноте я могу различить, как сотрясается она каждый раз, стоит грому дать о себе знать.

До этих самых пор я не знал такого человека, который до клацанья зубов боится грозы. Даже моя пятилетняя дочь проще реагирует на буйство природы.

– Надь, ты там как?

– Н-нормально. Вот спать легла. Поздно же уже! И ты иди ложись.

– Ладно, только сначала поблагодарю тебя за то, что накормила голодающего. Спасибо, Надь. Было очень вкусно, да так, что я женился бы на твоём борще, – стараюсь отвлечь её своими глупыми шутками.

Вроде выходит. Надя медленно высовывает голову из-под пледа. Хотя я преувеличиваю. Голову – слишком громко сказано, поскольку мне видны только её огромные немигающие глаза.

– Ты променял бы Милану на мой борщ? – весьма серьёзно спрашивает.

Понимаю степень абсурдности данного вопроса, но всё же решаю подыграть:

– Да, причём без зазрения совести.

Надя громко цокает языком.

– Эх вы, мужики! Недаром ведь говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, – будто отчитывает. – Но смею разочаровать, мой борщ не выйдет за тебя!

– Это ещё почему? – подпирая собой угол, всё ещё поражаюсь, куда нас завёл разговор.

– Не пара ты ему. Тебе бы больше подошли белые трюфели или, скажем, алмазная икра.

Ясно. Надя, как и многие мои знакомые, считает меня высокомерным до мозга костей и самовлюблённым типом. Не стану отрицать, отчасти так и есть. На многое в жизни я привык смотреть свысока. Это своего рода принцип, никоим образом не касающийся моей семьи и работы. В окружении родных и друзей я всегда настоящий. Такой, какой есть. Лишь немногие знают меня с другой стороны.

– С этим я поспорил бы, но не буду тебе докучать. Спокойной ночи, Надя.

– Ага, д-добрых снов!

Я отправляюсь в ту комнату, в которую не имел смелости входить уже очень долгое время. Именно в ней началась совместная жизнь с бывшей женой. Именно здесь я провёл свои незабываемые ночи и самые лучшие дни. Именно эта комната видела столько тепла, сколько не видела пустынная Долина Смерти, но именно в этой комнате сейчас сквозит лютым холодом.

Здесь давно уже нет ничего такого, что могло бы навеять воспоминания о прежней жизни: новый ремонт, обновлённая мебель и даже расстановка кардинально отличается от предыдущей, тем не менее я всё равно не входил в неё за ненадобностью.

Сейчас же, плотно прикрыв за собой дверь, я стараюсь не думать об этом. Пытаюсь вообще ничем не засорять свою голову. Раздеваюсь и без задней мысли проваливаюсь в сон. Никакая гроза, раскат грома и настойчивый ливень, барабанной дробью бьющий о карниз, не смогли помешать мне уснуть.

Просыпаюсь я от постороннего звука и такого чувства, точно во сне умудрился отлежать себе все конечности.

Комната уже озарена ярким солнечным светом, поскольку я забыл занавесить окна, а дверь в саму комнату почему-то настежь распахнута, хотя я точно помню, как закрывал её.

Но по причине того, что дверь в мою комнату открыта, я отчётливо могу видеть как в квартиру входит сначала Тамара Александровна, а за ней следом и Вася.

Что за....?

Силюсь приподняться, но не могу. Рука затекла настолько, что я не сразу сообразил, что её мне отлежала… Надя? Каким ветром её надуло в мою постель?

Сейчас слишком поздно вести пустые расспросы и требовать объяснений. Тамара Александровна уже стоит в дверях и с недоумением таращится на то, как я валяюсь в кровати со спящей незнакомкой.

– Максим, ты не один, – заикается бедная женщина, пряча за собой Васю. – Я не знала… Боже… я… мы… уже уходим.

– Тамара Александровна, это не то, что вы думаете, – кое-как вытащив из-под Надиной головы руку, выставляю её вперёд, словно в защитной реакции. – Эта девушка… Она.., – нет приличных слов, только нецензурщина преобладает в башке.

Надя наконец вздрагивает, переворачивается набок, скомкав одеяло между ног, а затем громко взвизгивает и подскакивает.

– Мать моя женщина! – звонко пищит она, упираясь в изголовье кровати и укрываясь от женщины под одеялом.

– ТЫ! – в глазах Тамары Александровны я могу наблюдать неловкость, которая с каждой последующей секундой перерастает в жгучее презрение. – Вот уж не ожидала тебя когда-нибудь встретить! Тем более при таких обстоятельствах!

– Подождите, вы что, знакомы? – ничего не соображая, поочерёдно поглядываю на женщин.

Глава 11. Максим

Пять лет назад

По пути домой заезжаю в цветочную лавку, где заказываю шикарный букет лилий, от которых жена без ума. Уже на выходе взгляд падает на витрину. Там, под стеклом, выставлены симпатичные безделушки, вырезанные из дерева.

– Будьте добры, посчитайте, пожалуйста, к цветам ещё эту фигурку, – вежливо обращаюсь к женщине, заведующей лавкой, тыча пальцем в стеллаж.

– Отличный выбор, молодой человек, – любезно отвечает она, извлекая из прилавка нужную статуэтку. – На таких ангелочков у нас хороший спрос. Как раз последний остался.

– Что же в нём особенного?

– Обычно такие фигурки скупают на рождение деток. Так, полагаю, вы ждёте прибавление в семействе? – любопытствует женщина, нацепив на лицо дежурную улыбку. Но, не дождавшись от меня ответа, прочищает в неловкости горло и достаёт с полки обёрточную бумагу. – Вообще-то в качестве сувенира фигурка тоже сойдёт! Вам упаковать?

Разглядываю другие побрякушки, поскольку мы с женой не собираемся в ближайшее время производить на свет потомство. Мы даже редко затрагиваем эту тему, ведь вопрос слегка болезненный что для неё, что для меня.

Зайдя сюда, я хотел всего лишь прикупить цветов, да дурацкую деревянную вещицу в честь нашей деревянной свадьбы, а не давать жене какие-то жирные намёки, всучив в качестве подарка «новорожденного» ангелочка.

Если мы и будем заводить детей, то, скорее всего, воспользовавшись сурмамой. Иначе никак.

Но за неимением других приглянувшихся мне статуэток из дерева, покупаю гипсового ангелочка, играющего на арфе. Вот такой я трусливый человек, что не могу позволить себе даже косвенно подойти к теме деторождения.

Дома я оказываюсь раньше жены. Не теряя ни минуты, принимаюсь за сервировку стола, зажигаю ароматические свечи, хоть на улице ещё достаточно светло. Волнуюсь, как в первый раз. Марина не знает, что я готовлю романтический ужин, но надеюсь она догадывается и уже спешит с работы домой.

Быстро приняв душ, надеваю свежую футболку и джинсы, коль уж у нас праздник. Ставлю статуэтку на самое видное место, надеясь, что Марина обратит на нее внимания. Она всё это обожает. Дома у нас уже собралась целая коллекция. Скоро ставить некуда будет, а ей всё мало.

Когда раздаётся звонок, несусь открывать дверь, попутно замечая связку её ключей, висящих на крючке в прихожей.

– Кто там? – спрашиваю, хоть и увидел её в дверной глазок.

– Дама твоего сердца! – отвечает она.

– У меня только одна-единственная дама сердца и у неё должны быть с собой ключи.

Распахиваю дверь. Марина переступает порог и крепко обнимает меня, повиснув на шее. Вдыхаю её аромат и наконец могу ощутить себя целым: душевное умиротворение, безграничное счастье и неописуемое блаженство наступает с приходом моего сокровища.

– Извини, забыла ключи. Сам виноват, утро выдалось тем ещё ураганом, – приподнимается на цыпочки и оставляет лёгкий поцелуй на губах.