Мелодия весны. иллюстратор Белослудцева Ю. А.

Как горько я оплакивала каждый раз после ссор сломанные вещи. И почему я не создала тогда музей разбившихся вещей? Можно было бы часами бродить по нему и вспоминать. Вот на этих тарелках в желтый цветочек я каждое утро подавала завтрак. А однажды нашла у Игоря в телефоне сообщение от другой женщины с благодарностью «за чудесный вечер, да жаркие поцелуи», и швырнула в отчаянии тарелки на пол. Хорошие были тарелки. А вот песочные часы с милейшей гравировкой «Наше чувство, как время, бесконечно», подаренные мной на годовщину знакомства… Их я запустила в стену после того, как нашла в ванной комнате бирку чужого бюстгальтера. А где-нибудь, в центре музея, можно было бы создать макет моей разрушенной природной программы. Вот, дескать, была такая штука, но не выдержала испытаний реальностью, дала сбой и развалилась на множество осколочных файлов.

Вы когда-нибудь замечали последствия разрушения жизненных программ? Ощущали эту липкую навязчивую тревогу, которая, не заставляя себя ждать, появляется каждый раз, когда что-то идет не так? Кто-то предпочитает топить это незримое волнение в вине, другие ищут спасение в работе или детях. У меня же таким убежищем для тревоги служила уборка. Чем беспокойнее было на душе, тем чище становился дом, все более напоминая стерильную операционную. Криво висящая картина, не вымытый стакан в раковине, небрежно брошенные Игорем носки становились причиной очередного беспокойства. Но стоило только поставить вещи на свои места, натереть до блеска посуду, как тревога спускалась до приемлемого, выносимого уровня.

Завершив самовольно придуманные ритуалы, с улыбкой довольного невротика я каждый вечер отправлялась спать. Но стоило только Игорю встать после того, как мое тело касалось кровати, я заново наполнялась тревожностью. Выдавить из себя что-то наподобие: «Милый, знаешь, что-то неладное творится с моей психикой. Объяснить это я не могу, но не мог бы ты ставить вещи на свои места, и по возможности не сорить. А еще лучше – не дышать», – я не могла. А потому оставалось только украдкой, под любым предлогом вставать после Игоря и проверять, все ли так, как должно быть. И в какое возмущение я приходила, если вдруг обнаруживала не по размеру стоящие тарелки в сушке или плохо промытый стакан! Дыхание перехватывало в горле, и я начинала судорожно хватать ртом воздух.

Мое тело чутко реагировало на происходящее вокруг. Я увеличивалась в размерах на глазах. Как мне казалось, даже не от того, что ем, а от напряжения, которое день ото дня становилось все больше и тяжелее. Не проходящие головные боли мешали мыслить трезво. Единственное, что спасало от них – сон. Круглосуточный сон, с перерывами на работу, ссоры с Игорем и невротическую уборку. Но самое тревожное из того, что происходило с моим телом, появилось на шестом году наших отношений. Я разучилась дышать. Ловила ртом воздух, испытывая потребность заглотить как можно больше кислорода, но легкие отказывались раскрываться. Чтоб вздохнуть полной грудью, мне нужно было посмотреть, как это делает кто-то рядом. Дышать по подражанию, так я это называла. Так у нас с Игорем появилась новая забава. Просыпаясь посреди ночи, я судорожно хватала его за руку и просила подышать вместе. Вдох и медленный выдох. Вдох-выдох. Дикий страх задохнуться во сне наполнял меня, переводя организм к мобилизации всех ресурсов. Все о чем я молила Бога каждый раз, закрывая глаза – кислородная маска, реаниматор, глоток воздуха полной грудью.

Глава 6. Lily Was Here

Судьбы многих женщин стали бы чуточку счастливее, если бы мамы в детстве читали своим дочкам правильные сказки. Какой была ваша любимая сказка? «Золушка», «Спящая красавица», «Синяя Борода», «Морозко» или «Двенадцать месяцев»?

В сказках, которые нам, маленьким девочкам, читали на ночь глядя, главная героиня – кроткая и прекрасная девушка, несчастна ровно до тех пор, пока в ее жизни не появляется спасительная мужская фигура. Ободряющие братья-месяцы, задорные гномы, нежный принц или величественный Морозко – все они призваны подвести черту под прежней не очень-то счастливой жизнью. Боль, обман, унижения, предательство, обида – все это возможно. Но ровно до тех пор, пока ты не встретишь «того самого» принца. Он ворвется в твою жизнь стремительно, бесповоротно и напишет заглавными буквами на новой странице – «А теперь про любовь!» И будет любовь. И случится счастье. Надо только дождаться.

И вот ты встречаешь «того самого» принца. Сердце отплясывает чечетку. Щеки розовеют от предвкушения. А сама ты пытаешься принять красивую позу в том дубовом гробу, что смастерили родители, дабы сберечь невинность своей дочери. Манерно выпятив губки, ты начинаешь ждать, когда же случится главное событие жизни. Ощущаешь кожей каждое движение принца. Вот он прошел по комнате. Заварил чай. Откусил печенье.

Все внимание сосредоточено только на нем. Сама же ты словно превратилась в слух. Вот крошки от печенья посыпались на пол. За окном пропел соловей. В голове, словно на сцене большого театра разворачивается ритуал пробуждения. Много света, ярких красок и мажорные ноты меняют минорность твоего существования. Но в реальности, ты по-прежнему лежишь в дубовом гробу и боишься пошелохнуться. А вдруг испортишь все таинство момента?

Лежать, изображая из себя мертвую царевну, занятие малоприятное. То ноги затекут, то чихнуть хочется. Поэтому однажды, ты решаешься одним глазком посмотреть, что же творится вокруг. И что же ты видишь? Вместо прекрасного принца в башню забрался ужасный дракон. Мерзкий, отвратительно пахнущий дракон ходит у твоего изголовья, чешет свой мохнатый хвост и совершенно не намерен никого спасать.

– Ошибочка вышла, – говоришь ты тихонько, укладывая себя обратно в сценарный гроб.

Расправляешь складочки на платье, поправляешь растрепавшиеся волосы и продолжаешь смиренно ждать принца. За окном луна меняет солнце, дождь превращается в снег, снег становится капелью. А ты, как и прежде, лежишь в состоянии анабиоза в одной башне с драконом и ждешь, пока придет некий принц, который способен пробудить в тебе жизнь.

– И он, конечно, придет. Надо только подождать. В сказках рано или поздно такое случается. А еще драконы превращаются в прекрасных принцев. Надо только сильно их любить, – говорила я Андрею, едва сдерживая слезы.

– Балда ты, балда, – укоризненно качал головой он и аккуратно осматривал мои раскрашенные синяками руки. – Как же это происходит снова и снова? И почему ты его не бросишь?

– Наверное, потому что я ему нужна, – промычала я несмело, закутываясь поглубже в шарф, чтоб спрятать следы очередной ссоры.

Андрей резко отодвинулся и смерил комнату быстрыми шагами. Потом вернулся и, присев на корточки так, что наши глаза встретились, спросил:

– А что нужно тебе? Чего хочешь ты сама?

Мысленным взором я окинула репертуар возможных ответов и поняла, что этот вопрос скорее риторический. Хочу быть счастливой. Хочу быть любимой. Хочу любить. Эти ответы были скорее ширмой, за которой скрывалась зияющая пустота, леденящий душу хаос. В самом же деле, я не знала, чего хочу и умею ли я хотеть. Привыкла видеть мир через призму желаний и стремлений своего мужчины. Хотела только того, чего он хотел. Мои же желания разрушались, не созревая. Я будто спящая принцесса из сказки, пребывала в анабиозе, раскачиваясь в дубовом гробу между небытием и жизнью.

– Хочу песню, – сказала я шепотом, не отрывая своих глаз Андрея.

– Хм… – только и сказал он и подошел к компьютеру.

Lily Was Here заиграли Кэнди Далфер и Дэйв Стюарт. Я закрыла глаза и почувствовала, как мелодия саксофона, проникая сквозь кожу, зализывает мои раны. На мгновение я ощутила, что это место здесь и сейчас – самое безопасное место в мире. Все, что происходит за пределами этой комнаты – сон, а настоящее – оно тут, рядом. Близкое, родное, комфортное. Как будто здравый рассудок вдруг впервые заговорил со мной своим строгим голосом. Трезво и без эмоций, без подкашивания коленок и краски на лице. Но кто же слушает рассудок в двадцать пять лет? Особенно, когда ты по самую макушку поглощен вселенской драмой жизни!

В ту ночь я долго не могла уснуть, все думала об Андрее. «Твой человек. Комфортный. Уютный. И если ты ничего не сделаешь, то без него ни счастья, ни настоящей жизни по большому счету не будет». Никак не утихал разум. И душа каждый раз замирала от этих мыслей.

– Да нет, ерунда какая-то! – пробурчала я себе под нос, и взяла наушники со столика. Включила мелодию саксофона и снова погрузилась в анабиоз.

Глава 7. Жена моего любовника

В список смертных грехов современности я бы добавила еще один – сохранять мертвые отношения и разрушать живые. Было ли в вашей жизни подобное? Пытались ли вы всеми силами, с привлечением магических ритуалов оживить то, что уже покрылось пылью и откровенно попахивает мертвечиной? А было ли так, что решительно жали на тормоза, когда сердце трепетало, и жизнь накрывала вас мощной согревающей душу волной?

Этот летний день помню, как сейчас. Восьмое августа. Поздний вечер. Мы возвращаемся домой из гостей. В машине играет что-то агрессивно мерзкое из репертуара Rammstein. Игорь одной рукой ведет машину, другой нервно курит. Я стараюсь отвлечься, любуясь огнями ночного города, мелькающими в окне, и не думать о том, что ждет дома. Ежевечерние ссоры по расписанию не просто успели утомить за пару лет, а вызывали стойкий страх перед наступлением ночи.

– Алло, – отвечаю я на телефонный звонок с неизвестного номера.

– Привет… – слышу в трубке звонкий девичий голос.

– Привет, – эхом отвечаю я.

– Отпусти его, – продолжает говорить голос по ту сторону трубки.

– О чем это вы? – делая вид, что не понимаю о чем речь, выдавливаю из себя как можно увереннее эти слова.

На самом деле, с первых нот разговора я понимаю, кто это и по чью душу мне звонят. Дыхание перехватывает так, будто мне на горло наступили кирзовым сапогом. Ладони холодеют. Мозг не успевает сложить слова в нужные комбинации. Ощущаю себя жертвой, которая нечаянно попала в капкан.

– Все ты понимаешь, – хихикает голос в трубке, – он говорит, что не может уйти, потому что ты что-нибудь сделаешь с собой.

– Это неправда, – говорю я чуть увереннее, и поворачиваю лицо в сторону Игоря. – Он может идти куда захочет. И давно бы это сделал. Просто ты ему не нужна, – пошла ва-банк я, решив прощупать болевые точки соперницы.

Игорь тормозит машину на обочине, и пытается выхватить из моих рук телефон. Я выхожу, хлопая дверью машины. Ощущение, будто гигантская волна цунами уже показалась издалека и вот-вот нас накроет. Стоит только осмыслить происходящее и с нашей прежней жизнью будет покончено.

– Хм… – переходит на крик юное создание – А кому ты нужна? Ты видела себя в зеркало? Чудовище! Старое, толстое чудовище!

В телефонной трубке раздаются гудки. Неотвратимость произошедшего пугает до дрожи, до помутнения рассудка. Одно дело, когда ты интуитивно догадываешься, что у мужчины, который каждый вечер ложится с тобой в постель, есть любовница. Другое – убедиться, что это правда. Дерзкая, самовлюбленная правда, которая моложе тебя на 7 лет. С голубыми глазами и длинными стройными ногами. Но и это не главное. Твой родной мужчина позволил ей думать, что он – ее мужчина. И все у них будет хорошо. Вот только сумасшедшая жена – препятствие на пути к их счастью.

– Зачем ты с ней разговаривала? – вступает в крикливо-оборонительную позицию Игорь.

– Поехали… Я очень устала, – шепчу в оцепенении я, закрывая за собой дверь машины.

– Она – сумасшедшая! – не унимается взбудораженный Игорь. – Я подвез ее пару раз, а она придумала себе всякого.

– Конечно, милый, я так и подумала, что ты не при делах. Может ли мужчина любить двух одновременно? Думаю вряд ли. А вот обманывать – пожалуйста.

– К чему это ты?

– Да так… – уставившись в окно, продолжаю я свой монолог. – Забавно, наверное, смотреть, как две разъяренные самки воюют за тебя. Сразу чувствуешь свою значимость и превосходство.

– Чем мне тебе доказать, что между нами ничего не было? Ну, хочешь, я не буду носить бандану, которая тебя так раздражает?

Машина резко тормозит на мосту. Игорь выбегает. Снимает с головы свою любимейшую бандану. Немного медлит, будто прощаясь с обожаемой вещью, и выкидывает ее с моста в реку. Потом возвращается, сжимает меня обмякшую в объятиях, целует нежно и сладко, как бывало только в начале наших отношений, и говорит до горечи сладкие слова:

– У нас все будет хорошо, слышишь, Аль? Теперь у нас все будет по-другому, дай мне еще один шанс.

Долгое время я желала, чтоб стиль одежды Игоря был более классическим. Никаких спортивных костюмов, маек ядовитых расцветок, черных бандан, которые в сочетании с неухоженной длинной бородой превращали его в вечную мишень полицейских. Рядом с ним я чувствовала себя строгой старшей сестрой, которая пытается перевоспитать бунтующего братца. И вот сейчас, когда он говорит слова, которых я так долго ждала, когда так щедро кормит обещаниями скорых перемен, я ощущаю абсолютное равнодушие. Как будто высохли все слезы и закончились запасы истерик. Осталась только пустыня выжженных чувств. И не от того ли, как миражи, периодически возникают на горизонте любовницы? Как источник встряски, подпитки наших отношений?

О, если бы только жены знали, какую колоссальную энергию черпает мужчина в этих оазисах любви и страсти! Для многих мужчин любовница – место силы, источник вдохновения и отдыхновения. С ней можно быть сильным, властным, дать проявиться качествам, которым никак не находится применение в обыденной семейной жизни.

Я всегда тонко ощущала момент, когда Игорь возвращался от другой женщины. Искра довольного хищника в глазах, желание быть деликатным, внимательным, дабы замаскировать вину. Но в каждом поцелуе, в каждом объятии я чувствовала присутствие другой. Будто она делала его чувственнее, заряжала энергией желанности и мужественности. В такие моменты секс был с привкусом яда, отравляющего медленно и нежно. Шизофреническое чувство ненависти к другой и одновременно с этим благодарности за то, что она дарит твоему мужчине то, что не в силах подарить ты.

Вечером этого дня во мне родилось незнакомое прежде чувство. Пугающее и таинственное, но от того манящее еще сильнее. Я вдруг отчетливо поняла, без чего больше не проживу. Чего мне хочется по-настоящему, больше всего в жизни. Хочу смотреться в зеркало и хотеть себя. Хочу скинуть с себя эту лягушачью шкуру примерной девочки и уютной жены. Хочу почувствовать страсть к жизни, получать кайф от нее.