Леди с дубиной

Очухавшийся гном вопросительно посмотрел на меня: мол, ты у нас дипломат, вот и общайся с этим ожившим изваянием. Красота величественного незнакомца ошеломляла не хуже электрического разряда, скрутившего тело мгновением раньше. Рядом с ним я ощутила себя жалкой неряшкой, мечтающей понравиться высокородному господину. Впрочем, так и было. Особенно учитывая вид, приобретённый мною за время радужной прогулки по безмерно радужным болотам.

– Мы-то это… того… переночевать хотим, – наконец, выдавила я из себя корявую фразу и тут же поймала недоумевающий взгляд гнома.

Ни один мускул не дрогнул на бесстрастном лице титана, у меня же появилось отчётливое желание закопаться в землю и закидать себя сверху листочками, дабы не привлекать внимания столь безупречного существа. Жаль, прочный камень под моими сандалиями не предоставлял такой дивной возможности.

– Нам нет дела до ваших желаний, – отрезал высокомерный красавец.

– Мы же погибнем… – жалобно пролепетала я, всё больше ощущая себя убогой попрошайкой.

Продолжая общаться со мной исключительно с помощью глаз, гном гневно зыркнул из-под сдвинутых бровей, откашлялся, слегка поклонился и размеренным голосом великосветского придворного произнёс:

– Приветствуем равных богам! Ни соблаговолят ли почтенные принять нас, скромных путников, в своём лагере, даровав кров и защиту от опасностей болот?

Куда только девались его неуместное «то» и деревенские словечки?

Титан перевёл пронзительный взгляд на гнома. Дышать стало заметно легче, и желание исчезнуть с его глаз почти улетучилось. Теперь я вновь могла любоваться умопомрачительным совершенством голубокожего красавца. Мой спутник, напротив, съежился, подрастеряв уверенность, но всё же сохранил достойный вид.

– Лагерь титанов закрыт для посторонних. Нарушение карается смертью, – глубокий голос сияющего серебром воина вызывал желание беспрекословно повиноваться. Поймала себя на том, что даже перспектива умереть от его рук казалась вполне приятной. Лучше уж пусть это сделает он, чем голодные твари серо-зелёных топей.

– Позволит ли равный богам увидеть нам гибельную границу, дабы по незнанию переступив её, не обрекли мы себя? – на последних словах голос Тихохода заметно дрогнул.

Ай, не прост ты, гноме, раз так витийствуешь. При случае надо будет расспросить его, где научился.

Титан поднял вверх правую руку – блеснул сияющий металл латной перчатки. Из-под земли тут же взметнулись молнии, обозначая смертельную для нас черту, полукругом уходящую в обе стороны. Ещё одну, едва заметную светящуюся линию, я разобрала неподалёку от ног гнома, вероятно, она подала сигнал стражам. Титан опустил руку – границы исчезли.

– Довольно милости. Более моего времени вы не заслуживаете.

Не удостоив нас прощальным взглядом, огромный воин в серебристых доспехах грациозно развернулся. Я зачарованно смотрела в спину удаляющегося с львиной пластикой титана. Отряд из нескольких десятков хорошо вооружённых людей остался на месте.

Стеклодуй укоризненно посмотрел на меня:

– Ты чего лепетала-то, точно из люльки выползла, титанов отродясь не видала?

– Не видала. Я вообще, кроме своих, мало кого видала.

– С этими чванливыми истуканами держаться достойно надобно, иначе и говорить-то не станут. Ишь, надменные какие.

Только я собралась завалить гнома вопросами и поделиться своими наблюдениями о титанах, как откуда-то сбоку раздался приглушённый звук: «Псс! Пссст!», – расспросы пришлось отложить.

Оглянувшись на шум, различила спрятавшегося за массивным валуном человека в сером плаще, с капюшоном, скрывающим лицо.

– За мной идите. Молча. Помогу вам, – шепнул незнакомец, сделал приглашающий жест рукой и, стараясь держаться в тени, двинулся вдоль края каменной платформы, некогда бывшей телом невообразимого исполина.

Фигура в плаще показалась мне подозрительной, никогда не доверяла самозваным помощникам, но особого выбора у нас с гномом не было. Переглянувшись, мы двинулись следом. Ослик, как обычно, семенил позади.

Обходя по широкой дуге защитный контур, таинственный провожатый вёл нас к нескольким жиденьким столбикам дыма, находящимся чуть в стороне от основного лагеря. Похоже, рядом с титанами кто-то ещё устроил свой бивуак и этот кто-то явно не таился. Почему тогда проводник держался в тени, оставалось загадкой. Вскоре перед нашим взором предстала пара небольших костров с дымящимися котелками на них. Несколько видавших виды палаток, коновязь с десятком тяжеловозов и стоящий в отдалении тент, скрывающий от непогоды туго перетянутые верёвками тюки. Немногочисленные обитатели бивуака с любопытством поглядывали в нашу сторону, не выказывая ни удивления, ни страха. Мы с гномом уставились в ответ.

– Добро пожаловать в становище младшей прислуги, – последнюю пару слов наш таинственный провожатый произнёс с плохо скрываемой насмешкой и небрежно откинул капюшон.

– Младшей прислуги? – удивилась я, разглядывая незнакомца с короткой стрижкой, оказавшегося крепким парнем лет тридцати.

– Титаны регулярно нанимают местных помощников для грязной работы. Здесь располагаются уборщики, конюхи, пара проводников, включая меня, и прочие слуги, чьё присутствие рядом с хозяевами излишне, – оттенок пренебрежения вновь послышался в его голосе. – Чувствуйте себя в безопасности. Мы находимся внутри сигнального кольца, так что если какая живность к нам полезет, ударит магический колокол. А там уж появятся стражи титанов и вмиг разделаются с ней.

– Стражи титанов? – гном посмотрел на меня словно на умственно отсталую, но я никогда не стеснялась задавать глупые вопросы. Как говорил Одулон: «Не стыдно не знать, стыдно не прилагать усилий к избавлению от невежества», – хотя сдаётся мне, не сам он придумал эту фразу.

– Да. Вы их видели, это они были в островерхих шлемах и стальных кольчугах. Только имейте в виду, не советую заходить за тот тент с тюками. Иначе стражи точно так же разделаются с вами. Там начинается граница основного лагеря.

Наш проводник скинул с себя плащ. Под ним обнаружилась плотно облегающая тело кожаная куртка, обтянутая пустующими ремнями для крепления снаряжения, штаны из плотной ткани с металлическими вставками и высокие сапоги. Из видимого оружия мужчина при себе имел лишь пару метательных ножей, закреплённых на бедре.

– Зильда, налей гостям похлёбки! – закончив с плащом, крикнул наш благодетель чуть полноватой женщине, хлопотавшей возле огня.

Зильда оценивающе взглянула сначала на гнома, вероятно, прикидывая, сколько он съест, затем на меня:

– Экая громадина! Весь котелок слопает, чем я потом мужиков кормить буду? – потрясая варёной бараньей ногой, строго сказала женщина.

– Спасибо, не надо, – смутившись, ответила я, – к тому же я вегетарианка, а похлёбка у вас с мясом… наверное.

– Надо же, – удивился наш новый приятель, – думал, все высокорослые народы мясоеды. Титаны и те, при всём своём благочестии, хорошей отбивной не брезгуют.

– Батюшки-светы, не брезгуют они! Да уминают в три горла, не прокормишь. Все запасы у меня хужей мышей амбарных пожрали, иде б кота такого найти, что б прихлопнул-то их!

– Не горячись, Зильда, что уж ты так причитаешь, будто они у тебя кусок отбирают. Исправно платят и за еду, и за дело твоё, вот и делай его, – вмешался пожилой дядька, латающий сапоги у костра.

– Платить – платят. И де же ещё лавочника найти, что б разносол средь болот обеспечить. Сколь дней туточки торчим, как ложка в киселе, а сколь ещё торчать будем?

– Не обращайте внимания на её брюзжание, – тепло улыбнулся коротко стриженый проводник, – на самом деле она добрая. Просто переживает всегда, когда запасы заканчиваются. Вы располагайтесь. Тут народ славный подобрался, а я вас покину. У меня ещё дела есть.

Оставив плащ возле костра, мужчина растворился в сумраке позднего вечера.

В отличие от меня гном отказываться от угощений не собирался и подбоченившись потопал к дородной кухарке. Вскоре он уже громко стучал деревянной ложкой о края выделенной ему тарелки с похлёбкой, успевая при этом о чём-то увлечённо болтать с пожилым дядькой, отложившим свои сапоги.

Оставшись наедине с собой, я отошла немного от лагеря прислуги, ближе к обрывистому краю, за которым начиналась предательская гладь болот. У меня сохранилось ещё несколько слегка зачерствевших пирожков, и я собиралась приговорить их к немедленному съедению.

Удобно устроившись на одном из деревянных чурбаков, неестественно смотрящихся посреди каменного поля и, вероятно, приготовленных местными работниками на дрова, развязала свою котомку. Угрюмый ландшафт болот, на глазах теряющий чёткость очертаний, зачаровывал кажущимся спокойствием и таинственной сказочностью. Моё благостно-созерцательное настроение омрачали только поднывающий порез на бедре и перспектива жевать пирожки всухомятку. Не успела я озадачиться решением этих вопросов, как моё одиночество нарушили шаркающие шаги и натужное сопение. Из окружающей полумглы подобно галере под парусами выплыла дородная повариха в объёмном переднике:

– Вегетарианка-шмегитарианка, – безуспешно пытаясь сохранить грозный вид, проворчала Зильда, но сердечная теплота сама собой струилась из глаз заботливой женщины. – Держи вот, чайку горячего испей и хлебушком закуси, – едва достающая мне до пояса кухарка протянула походный котелок, источающий пряный аромат трав, и пару краюшек подсохшего хлеба, – остолопы синие всё одно от него нос воротить будут, а тебе польза.

– Спасибо большое, – меня слегка обескуражила неожиданная забота.

– Не боись, не было в посуде этой мяса. Даже на костре на другом держала, – заметив моё замешательство, поспешила добавить Зильда. – Хорошая ты девочка, жаль, росточком великовата… Да ты кушай-кушай, – удовлетворённо кивнула женщина, разглядев мою благодарную улыбку, и пошаркала обратно к лагерю.

Вновь оставшись наедине с собой, я задумчиво вглядывалась в окончательно загустевшую темень и мерно ползущие языки болотных испарений. Несмотря на мрачный пейзаж и пережитое за день, во мне впервые в жизни зародилось необычное чувство удовлетворения и ощущение правильности происходящего. Оно зажглось, словно пламя свечи в руках престарелого библиотекаря, для успокоения души пожелавшего глубокой ночью окинуть взглядом свои скромные владения. Будто в продолжение этой мысли, в тягучем сумраке, посреди непроходимых топей, возник крохотный оранжевый огонёк, несмело трепещущий в темноте. Вслед за ним второй – фиолетовый. Третий, четвёртый, пятый – разноцветные огоньки, вспыхивая один за другим, разлились яркими красками по черному покрывалу болот. Сперва не спеша, затем плавно ускоряясь, цветные точки приходили в движение, образуя замысловатый калейдоскоп блуждающих искорок.

– Правда, красиво? – рядом со мной на соседний чурбачок усаживался давешний проводник в кожаной куртке.

– Да, очень – кивнула я, отчего-то совсем не удивившись его появлению.

– Светлячки – колоратус луминариас, проснулись. Ночная жизнь на этих болотах намного богаче дневной. Смотри, сейчас самое завораживающее начнётся…