Леди с дубиной

С опаской прислушалась к своим ощущениям, то ли сама себе навыдумывала, то ли и правда в теле появилась какая-то странная лёгкость. Тут же поделилась своими наблюдениями с самозваным лекарем, сулившим явить невероятное чудо моего исцеления.

– Неужто ты мне не доверяешь? – собрался обидеться новоявленный эскулап, но о чём-то поразмыслив, продолжил, – лёгкости не опасайся, летать-то точно не будешь, и если головокружения будут, не пугайся.

Стоило гному упомянуть головокружение, как оно появилось, – наверно, и правда накручиваю себя. Решив больше не жаловаться, принялась за морковку. Всё-таки этот бородач хоть и знатный пройдоха, но он и в самом деле вытащил меня из лап опасной болезни – это я отчётливо понимала, помня свои недавние ощущения. И едой меня подкупил – позаботился, просто золото, а не гном. Тем не менее, налегая на тазик со снедью, с удивлением отмечала, что каждая следующая морковка казалась мне чуть крупнее предыдущей и будто бы даже тяжелее. Так и не осилив предоставленную мне ёмкость с варёными корнеплодами, я поддалась одолевающей меня усталости и задремала; без сновидений.

Когда открыла глаза, на меня смотрело необычно большое бородатое лицо, даже не сразу узнала в нём озадаченного Тихохода.

– Ты только это… не пугайся, – устрашающую формулу он произнёс так, словно обращался к душевнобольному, – как чувствуешь-то себя?

– Хорошо, лёгкость такая в теле, – вопреки его явно взволнованному тону, чувствовала себя действительно отменно, – только ты крупный какой-то… Ты что с собой сделал?

– Э-э-э-э… – замешкался с ответом гном.

– Подожди… подожди… – смутные сомнения начали одолевать меня, когда в огромном плетёном бауле я узнала свою котомку. – Ах ты ж проходимец квазимедицинский! Ты уменьшил меня… пришибу паразита! – с моими новыми габаритами угроза прозвучала крайне неубедительно, даже почти мило. – Да я ещё и голая… почти!

Сказать, что одежда висела на мне мешком – не сказать ничего, я просто терялась в огромном балахоне, напоминающем палатку с вырезом. К тому же налипшая местами грязь высохла, позволив облачению стоять без моего участия.

– Ну-ка отвернись, прохиндей! – проникшийся моим негодованием гном смущённо отвел глаза. – А лучше одежду дай какую-нибудь! – свирепствовала я, как котёнок в ладошке.

– Вот натура-то женская, все что одна! Спасаешь их, спасаешь, а вместо благодарности они последнюю рубаху с тебя сымут! – бурчал горе-алхимик, но, тем не менее, отправился к сложенной возле ослика поклаже и принялся нехотя ковыряться в ней.

Немного успокоившись, отправила Тихохода прогуляться. Сама, с трудом выбравшись из отвердевшей одежды, взялась изучать гардероб, любезно предоставленный мне гномом. Из вороха мало подходящих вещей выбрала длинную рубаху с короткими рукавами. Теперь на мне она смотрелась как просторная туника. Добавила к ней широкий пояс, больше чем в два оборота обхватывающий талию, и тем самым удачно подчёркивающий её стройность.

А вот с обувью оказалось значительно хуже. Сапоги запасливого бородача мне явно были велики, в таких далеко не уйдёшь. Однако за неимением лучшего пришлось взять их. В качестве украшения перевязала волосы яркой лентой и прицепила к поясу кинжал. Пользоваться им, конечно, не умею, но камень на его рукоятке и вычурные ножны хорошо подходили к выбранной мною ленте. Последним штрихом стала просторная набедренная сумка, крепящаяся к ремню. Если бы не отсутствие нижнего белья, то получилось бы вполне прилично. Несмотря на это досадное упущение, я осталась вполне довольна результатом и от того встретила виновато слоняющегося по округе гнома с улыбкой.

– Ну, как тебе? – мне не терпелось услышать мнение какого-никакого, но всё-таки мужчины.

– Туда-сюда, – уклончиво ответил гном, но его порозовевшие над густой бородой щёки можно было считать комплиментом. – Теперь-то тебя и прокормить легче будет. Кстати, я в городок ближайший собрался, закупиться надобно, да и зелья продать, что наготовил, пока ты под деревом прохлаждалась.

– Чур, я с тобой, – обрадовалась я, – никогда в людских городах не бывала! И кто тебя опять вытаскивать будет, если признательные клиенты захотят своего благодетеля ещё кому-нибудь скормить!

– Сам себя вытащу, не впервой! – снова обиделся гном, – а от тебя, пигалица, хлопот-то больше будет, нежели проку.

– Пигалица, говоришь?! А по чьей милости? – сдвинув брови и уперев руки в бока, красноречиво посмотрела на бородача.

– … Хотя сапожки-то тебе поменять надобно, – тут же нашёл с чем согласиться Тихоход, – идём что ли, в городе-то и прикупишь.

Заботливо укрыв ветками оставленную под деревом котомку и снарядив Пифагора всевозможными бутыльками на продажу, мы двинулись к городу.

Глава шестая. Город

Идти по лесу с моим новым ростом оказалось значительно удобнее, особенно это стало заметно, когда мы вышли на одну из хорошо вытоптанных тропок. Большую часть пути я дивилась неожиданно приобретённой и такой странной для меня точке зрения на мир. Только гномьи сапоги доставляли заметное неудобство, отвлекая от окружающего пейзажа. Мои ноги болталась в них, как черпак в пустом котелке. Идти босиком оказалось ещё хуже – корни и мелкие камни больно врезались в ставшие непривычно чувствительными ступни. К счастью, шагать пришлось недалеко, вскоре мы вышли на изобилующую пнями опушку, знаменующую приближение к людскому жилищу. Неподалеку от неё уже начинались приземистые деревянные домики.

– Это и есть город людей? Не впечатляет как-то, – окидывая взглядом кособокие строения разочарованно заметила я.

– Это пригород ещё, считай, что деревня, а город-то дальше.

По ухабистой дороге мы двинулись вглубь городка, распугивая путающуюся под ногами дворовую живность вроде кошек, кур и гусей. Теперь свежеприобретённые габариты вызывали совсем иные чувства – лохматый пёс, выскочивший из-за дырявого забора, напугал меня чуть ли не до икоты. Сперва мне показалось, что его размерам и зубастой пасти позавидовал бы горный лев, а отойдя от испуга, поняла, что кобелёк был самый заурядный. Мужики в косоворотках, то и дело с интересом поглядывающие на мой слегка нескромный наряд, казались не обычными поселянами, а опасными громилами. Однако и плюсы моего положения оказались налицо, если бы не привлекающие внимание гномьи сапоги, то вполне могла сойти за обычную путницу-человека, и это открывало мне малоизвестный мир простого быта людей.

С каждой улочкой народу вокруг встречалось всё больше, домики становились ровнее, а окружающие их дворики меньше. Даже начинали появляться строения с каменными стенами. За одним из таких зданий – широким двухэтажным, выкрашенным в белый цвет и даже охраняемым, начиналась торговая площадь – не чета той, что видела за горбатым мостом в памятной деревне. Передо мной раскинулось обширное пространство, мощёное гладким камнем и битком набитое людьми. Впрочем, иногда встречались и представители других рас.

С первого взгляда заметила, что ровные ряды разноцветных лотков располагались согласно строгому порядку, в зависимости от разложенных на прилавках товаров. Также в центре рынка виднелся огромный шатёр, приковывающий внимание зевак и украшенный гирляндами флажков.

– Ты это, иди, прогуляйся, да обувь-то себе прикупи, – заметив разгорающееся пламя любопытства в моих глазах, предложил Тихоход, – деньжат вот возьми немного, да смотри, в дела ни в какие не мешайся.

Гном протянул мне горсть блестящих монеток.

– У меня есть, спасибо, не надо, – гордо отказалась я.

– Ты бери, если что останется, вернёшь потом, – не давая возможности возразить, Стеклодуй сунул мне в руки пригоршню металлических кругляков. – В купеческом квартале без гроша-то свободного делать нечего. А я поторгую пойду, на товар мой завсегда спрос найдётся. Коли сама у меня надумаешь чего приобресть, так зелья приворотные опять есть, и от нервов кое-чего имеется; как обещал, тебе за четыре монеты отдам, – ехидно усмехнулся гном.

Запомнил же чертяка бородатый! Занятые внезапными щедротами руки лишили меня возможности наглядно продемонстрировать, что даже когда я без дубины шутить со мной следует аккуратнее. Никак и это предусмотрел – жулик! В подтверждение моей догадки гном лукаво подмигнул и на всякий случай отскочил в сторону. Впрочем, этот маневр не помог ему укрыться от ответной колкости:

– Знаю я твои зелья приворотные! Коровы мне не по вкусу, ни есть, ни целоваться! – и совершенно неподобающим для леди образом показала язык этому невыносимому проходимцу.

Пифагор остался единственным, кто вёл себя достойно в нашей маленькой компании. Ослик со стоическим спокойствием наблюдал перебранку, лишь изредка величаво помахивал хвостом, отгоняя мух.

Лёгкая пикировка подняла моё и без того хорошее настроение. Ссыпав монетки в карман, помахала мужской части нашей команды и отправилась за покупками. Сперва решила разузнать, что же за шатёр высится посреди торговой площади, и нырнула в пёстрый поток людей.

Никогда прежде мне не доводилось лавировать в такой толпе. Наш немногочисленный народ редко собирается числом больше десяти, поэтому нечто подобное я видела лишь во время ритуала Стоячих Камней – ведь поглазеть на него собирался и стар и млад. Проталкиваясь сквозь торговые ряды, я прислушивалась не только к своим ощущениям, но и к разговорам окружающих:

– Слыхал, титаны давеча на болотах гигантшу выползням болотным скормили?

– Ничего не скормили! Она у них урхула дрессированного из клетки уволокла. Ищут её теперь, сам бумагу видел!

– Это ещё что… поговаривают, великанша с гор спустилась и хотела весь люд в Кривятухе пожрать! Так, Замар – староста ихний, гномьих снадобий напился и великаншу ублажил!

– Ублажил?! Да куда ему, быть того не может!

– А потом гнома этого, ей-богу, ей же и скормил! Видать, чтоб зелий своих не продал никому боле.

– Так это она об нём ревела, ещё…

– О гноме?

– Об старосте!

– Так то до того было…

– Девонька, а тебе чего надобно? – базарные сплетники дружно уставились на меня.

– А… я… эмм… – помогая себе руками, я пыталась сформулировать мысль, сводящуюся к тому, что всё вышесказанное есть полная и несусветная чушь.

– Глухонемая чо ль? Ох! С кажным годком хворых всё большей деется.

Сообразив, что продолжать этот разговор, пышущий смыслом, как ледышка огнём, нет никакого толка, я молча удалилась. Становиться поводом для ещё одной ярмарочной истории, пожалуй, рановато.

Добравшись до цветастого шатра, обнаружила над входом яркую надпись: «Фсимирное шоу ретких дековинак!». Явные ошибки не так сильно корёжили мою ранимую душу, сколь измывались над ней дикие цветовые решения окружающего оформления, выполненные в популярной стилистике: «зато видно сразу». Под вывеской дремал серо-зелёный гоблин в грязном камзоле того же цвета. Заметив меня, гоблин, контрастирующий своей монохромностью с окружающей вакханалией красок, встрепенулся и высоким голосом выпалил заученный текст: