Неизвестный Дорнье. Король летающих лодок

Через три года вдовец приходит в себя, открывает в Кемптене магазин французских вин и женится на младшей сестре своей покойной жены Матильде Бук, которой исполнилось 29. Их первенцем и станет наш герой.

Клод Оноре Дезире Дорнье родился 14 мая 1884 года. Это событие для французского папы и немецкой мамы было двойным праздником – на свет появился мальчик. Всеобщая любовь и забота с первого дня окружали этого счастливчика. Он рос, как все дети зажиточных горожан Кемптена, ни в чём не испытывая нужды. Дед Иосиф учил его рисовать, и эти навыки будут с ним всю жизнь. Дела его отца, виноторговца Дофина Дорнье, шли очень успешно. Его французские вина немцы высоко ценили и охотно раскупали.

Матильда Дорнье

Когда Клод Дорнье станет взрослым, его судьба повторит судьбу его отца. Жена в молодом возрасте умрёт от «испанки», оставив ему детей. Он женится вторично и будет хорошим отцом для всех своих детей.

А пока маленький Клод – свет в окошке. Его немецкая мама Матильда не чает в нём души. Девочки, его сестры, которых Матильда любила с самого их рождения, играют с братиком, как с живой куклой. Старшей уже было двенадцать, когда Клод начал вставать на ножки. Под присмотром Матильды она учила его ходить, использовав полотенце, просунутое под ручками Клода, в качестве вожжей. Матильда с девочками возили Клода на коляске гулять по соседним улицам их старинного швабского Кемптена. Они жили всего в двух кварталах от красивого лесного парка, расположенного к югу от их улицы, и частенько наведывались туда. Потом Матильда родит Клоду двух братьев, Марселя и Мориса. Никто и предположить не мог, что пройдёт время, и улицу, на которой они жили, назовут именем их знаменитого Клода – Dornier-Strasse.

В городе Кемптен сохранился швабский диалект и традиции горной местности. Расположенный по берегам полноводной реки Иллер, город возник на месте римского поселения, и ему две тысячи лет. В средние века это был город-крепость, обнесённый высокими неприступными каменными стенами с башнями. В его центре возвышалось здание ратуши с замысловатым фонтаном возле него, а чуть поодаль, ближе к реке, – величественное здание протестантской церкви Св. Магнуса с высокой остроконечной башней.

Мальчику было уже восемь лет, когда он сильно заболел. После скарлатины осложнение – воспаление правого среднего уха. Дикие боли. Доктор велел делать компрессы. Наконец барабанную перепонку прорвало, гной вытек, и стало легче. Но воспаление не прекращалось и стало хроническим. Теперь доктор рекомендовал прикладывать лёд. В аптеке купили специальный резиновый «бублик» с горловиной и завинчивающейся металлической крышкой. В него насыпали раскрошенный лёд и одевали на больное ухо. Но и это не помогало. Консилиум врачей вынес ошеломляющий вердикт: единственный способ сохранить слух – долбить кость за ухом и произвести радикальную чистку. Клод вынес и это. Он поправился и слышал, но у него на всю жизнь остался за правым ухом глубокий шрам.

До десяти лет Клод Дорнье получал домашнее образование. С ним, как и с девочками, занимались приходящие учителя. Дед Иосиф Бук научил его хорошо рисовать и привил ему любовь фиксировать свои радости и детские фантазии в рисунках. Когда Клоду хотелось что-то объяснить, ему было легче это нарисовать, чем выразить словами. Эта любовь и способность графически выражать свои мысли потом помогут ему стать выдающимся авиаконструктором.

Семья Дорнье были католиками, и Клод регулярно посещал воскресную службу. В 1894 году родители привели его учиться в мужскую гимназию, которая одновременно была и реальным училищем. Тут мальчики учились шесть лет и получали аттестат о неполном среднем образовании. Гимназия располагалась в большом четырёхэтажном здании в форме перевёрнутой буквы «Г» на углу Эберхард и Залыдштрассе. Сначала Матильда провожала его, а затем он уже ходил самостоятельно. Путь от дома до гимназии пешком по тихим улочкам Кемптена занимал у него от силы десять минут.

Став постарше, Клод любил после школы погулять по старому центру города. Здесь, у красивой ратуши, продавали вкусное мороженое.

По воскресеньям вся семья Дорнье ходила пешком на утреннюю службу в базилику Святого Лоренца. Две её башни возвышались над городом, и их всегда было видно издалека. Рядом целый четырёхэтажный комплекс монастырских помещений в форме большого прямоугольника с внутренними двориками, в котором размещалась и резиденция князя-аббата Кемптена.

Клод Дорнье был прилежным учеником в классе. Особенно он блистал в математике, физике и рисовании. Он так поражался конструкцией старинных и новых домов, гуляя по Кемптену, что стал мечтать в будущем работать архитектором. Вообще техника его очень увлекала. Клод много читает, не пропускает ни одной технической новинки в строительстве, энергетике и машиностроении. Всё это обсуждается в деталях с его товарищами по школе. Они мечтали построить на их реке Иллер новые гидроэлектростанции и изучали устройство турбин.

Второе название гимназии – реальное училище, оправдывалось тем, что в учебном плане были технические дисциплины, а практику мальчики проходили в мастерской.

Бизнес отца Клода отнимал у него всё время. Он часто ездил во Францию для закупки вин, вел переговоры о новых контрактах, проводил рекламные презентации и дегустации новых сортов. Опека детей, а после Клода у Матильды родилось ещё трое, практически легла на неё. Эта немецкая мама успевала везде.

Мюнхен

Гимназия Кемптена успешно окончена. В 1900 году Клоду исполнилось шестнадцать, и с аттестатом о неполном среднем образовании они вместе с отцом едут в Мюнхен. На поезде всего четыре часа. Столица Баварии встречает молодого человека из провинции шумными улицами и большим числом ревущих автомобилей. Куда поступать? Вопрос не стоял. Сначала на три года в Ремесленное училище, которое давало аттестат о среднем образовании, а потом в Королевскую Баварскую высшую техническую школу.

Весной 1903 года Клод получает заветный аттестат зрелости и летом его зачисляют в один из лучших вузов Германии. Его здания плотно расположились в целом квартале в центре Мюнхена, всего в нескольких минутах ходьбы на север от железнодорожного вокзала. Эти трёх- и четырёхэтажные здания с арочными окнами на первом этаже показались юному Клоду слишком мрачными. Но радость от предстоящей учёбы в высшем учебном заведении настолько захлестнула его, что это первое впечатление быстро исчезло. Эмоциональный подъём только увеличился, когда он зашел внутрь. Здесь царил величественный и пьянящий дух университета.

Беседа с канцлером многое прояснила. В первые два года он должен прослушать лекции, посещать практические занятия и сдавать экзамены по общеинженерным дисциплинам. Только с третьего года обучения можно записываться на специальные курсы для формирования основ будущей узкой специализации инженера. Плату за учёбу надо вносить перед началом каждого семестра. Дофин Дорнье заверил сына, что будет регулярно оплачивать его учёбу. Он получил список рекомендуемых адресов, где можно недорого снять комнату недалеко от университета.

Клод был уверен, что будет учиться на архитектора. Но когда он побывал в учебных лабораториях с огромным числом работающих стендов новейших машин, эта уверенность начала постепенно таять.

Лаборатория электротехники поражала обилием хитроумных устройств для включения и выключения тока различного напряжения и силы. Электромоторы и генераторы переменного и постоянного тока различной мощности со всей коммутационной аппаратурой. Фрагменты линий электропередач на дальние расстояния. Конструкции электроприводов с редукторами для станков и транспорта. Глаза Клода просто разбегались от удивления. Никогда в одном месте он не видел сразу так много изобретений, созданных образованными и талантливыми людьми. Ему безумно захотелось приобщиться ко всему этому.

Лабораторя тепловых машин была не менее интересной. Здесь в присутствии студентов пыхтели и урчали самые совершенные паровые машины, бензиновые и дизельные моторы. Был даже стенд работающей паровой турбины. Клод задумался – какими же знаниями должен обладать создатель и конструктор этих технических чудес? Это, безусловно, глубокое знание материаловедения и науки о прочности конструкций. Это то, что должен знать и архитектор. Но тут ещё нужна термодинамика, электротехника, теория механизмов и машин, знания о циклической прочности и износе пары трения.

Клод понял, что в предстоящие четыре года ему придётся очень сильно потрудиться, работать на пределе человеческих сил. Но он очень хотел научиться создавать такие умные машины. В них он видел вершину человеческого гения. Он чувствовал в себе силы и очень сильно хотел стать инженером.

Учебный год в университете начался точно первого сентября. Из возможного перечня предметов для первого курса Клод Дорнье записался на «Дифференциальные исчисления», «Начертательную геометрию», «Черчение», «Физику», «Неорганическую химию» и «Физкультуру». Общие лекции сменялись практическими занятиями в небольших группах студентов. Он радостно ощущал новую жизнь. Всё было прекрасно. Ему платили огромную по тем временам стипендию – сто марок. И комната ему попалась в очень чистом доме в тихом квартале рядом с университетом.

Студенческая группа Клода Дорнье (стоит крайний справа)

Хорошая новость. Клод узнаёт, что в университете есть закрытый студенческий клуб «Братство свободных студентов». Здесь он называется Guestphalia. Вступительный взнос довольно большой, но отец великодушно соглашается его оплатить. Кроме этого, девятнадцатилетний Клод удовлетворял целому перечню критериев, и его приняли. Но сначала целый семестр был испытательный период. К нему присматривались старшие члены клуба. Как все новички, он получит кличку «Фукс».

Клод сразу обнаружил, что попал в хорошую компанию. Здесь были студенты не столько богатые, сколько незаурядные и мыслящие. Интересные беседы и обсуждения государственных новостей очень увлекали Клода. С этими ребятами было о чём поговорить. Члены клуба делились на группы по интересам. Клода потянуло к альпинистам. Горы были рядом. Студенты организовывали воскресные походы в красивые места и совершали небольшие восхождения. Весёлый Дорнье – душа студенческой компании. На пивных вечеринках он прекрасно поёт, подыгрывая себе на гитаре.

Мюнхен ему очень нравился. Конечно, он намного больше его родного Кемтена, и он окружен серебристыми горами.

Наконец, испытательный срок прошел, его признали достойным. Состоялся обряд посвящения в члены Guestphalia. Теперь Клод мог разговаривать со всеми членами клуба, даже с самыми старшими и именитыми, на «ты». Он выбрал себе опекуна – «старого бурша» – из числа студентов 4-го курса. Альфред Нокке был уже опытным альпинистом и активным организатором интересных мероприятий членов братства. Их дружба потом сохранится на многие годы.

Студенческие годы Клода Дорнье летели очень быстро. Знакомство с миром техники так увлекло его, что время спрессовалось. Учился он хорошо, но главным было открытие новых инструментов создания оптимальных конструкций. Сопромат и строительная механика стали его любимыми предметами. Он уже полностью освоился в Мюнхене и полюбил этот город. В студенческом клубе его авторитет значительно вырос. Собрание братства вынесло решение о приёме «фукса» Дорнье в полноправные члены, и он прошел обряд посвящения с торжественным возложением цветной перевязи братства и вручением студенческой фуражки с символами братства. Потом он стал «фукс-майором» и опекал новичков.

Его спортивная компания теперь – опытные альпинисты, и они во время летних каникул уже покоряли вершины самых больших гор на юге Баварии у границы с Австрией. А зимой, как истинные любители природы, совершали походы по живописным окрестностям Мюнхена с пикниками на свежем воздухе.

В своём дипломном проекте Клод Дорнье разработал новую конструкцию паровой турбины для океанского корабля. Защита проекта прошла успешно, и весною 1907 года в Германии появился ещё один дипломированный инженер. Бурно развивающаяся промышленность ждала технически образованных и мыслящих специалистов. А дипломированных инженеров тогда было очень мало и в Германии, и во всём мире. Выпускник Мюнхенской высшей технической школы ценился очень высоко, и перед Клодом Дорнье открывалось прекрасное будущее.

Но сам он пока не решил для себя, в чём его истинное призвание. Увлечение авиацией придёт позже. Клод уезжает из Мюнхена полный надежд и с твёрдой уверенностью успешного применения полученных инженерных знаний.

Через шестнадцать лет эту Высшую техшколу Мюнхена закончит Вилли Мессершмитт. А знаменитый авиаконструктор, доктор Клод Дорнье, будет изредка приезжать сюда в качестве члена Учёного совета этого вуза Мюнхена.

Беззаботное лето

После получения долгожданного диплома инженера, конечно – домой, в Кемптен, к маме и папе, к сестрам. Его встречали как героя и будущую надежду семьи. Клод решил, что целый месяц будет отдыхать в родном гнезде. Тут ни с чем не сравнимая домашняя атмосфера, тут школьные друзья и первая юношеская любовь.

Эта девочка с двумя очаровательными косичками не была красавицей, но от неё исходило какое-то завораживающее тепло. У неё было обычное имя Мэри, и в школе она не блистала знаниями. Зато она всегда была в отличном настроении, ценила чувство юмора, заливисто хохотала и выступала на школьных вечерах с сольным испанским танцем. У неё была стройная точёная фигура и очень красивые ноги. Клод был безнадёжно влюблён и настойчиво ухаживал. Первый поцелуй понравился им обоим. Роман только начинался, когда он уехал учиться в Мюнхен.

Поступать в вуз она так и не решилась, устроилась на работу в криминалистическую лабораторию в Кемптене и жила с родителями. Во время его приездов на каникулы они встречались. Это были счастливые мгновенья. Но он уезжал, и серые будни жизни обволакивали их и оставляли лишь счастливые воспоминания.

Вот теперь он приехал снова. Уже не мальчик, а мужчина. Да ещё и дипломированный инженер. Он показался Мэри красавцем. Стройный, подтянутый, с черными усами, он напомнил ей популярного артиста на почтовой открытке. Они назначили свидание на завтра в полдень у маленького кафе со столиками на улице, на углу Линдауэр и Гёленбах. Договорились провести целый день где-нибудь на природе.

Солнце в начале июня ещё не набрало силы. Только к полудню оно растворило утренний туман и теперь приятно ласкало открытые плечи Мэри. Она пришла ко входу в кафе первой. Её широкополая шляпа была украшена красивым розовым бантом и прикрывала роскошные светлые распущенные волосы. Косички остались в прошлом. Легкий ситцевый сарафан на узких бретельках едва прикрывал колени. Мягкие спортивные туфли свидетельствовали о том, что задачу она поняла правильно. В руках она держала объёмистую модную сумку со всем необходимым для пикника. Это уже была взрослая привлекательная молодая женщина, на которую заглядывались многие посетители кафе.

Клод издали заметил свою любовь и подходил, улыбаясь. Его пружинистая походка, спортивный костюм и маленький рюкзак выдавали опытного туриста. Сейчас он думал только о ней, и в голове громко звучал бравурный марш. Они так обрадовались друг другу, что даже не стали заходить в кафе, а сразу, взявшись за руки, пошли по тротуару вниз по Линдауэрштрассе. Говорили о чём-то незначительном. Он любовался ею, а она им. Мир для них перестал существовать, были только они двое.

Влюблённые не заметили, как подошли к большому озеру, водная гладь которого неожиданно открылась слева. По его берегам зеленели округлые кроны ольхи и ивы. Озеро имело странное название «Городской пруд» (Stadtweiher). В него втекала и вытекала небольшая река, и вода в озере была абсолютно прозрачной и чистой. Купальный сезон ещё не наступил, и берега были пустынны. Клод обнял Мэри и шепнул ей на ухо: «Давай останемся здесь, тут так хорошо». – «Отличная идея», – полусмехом согласилась Мэри. Они свернули на тропинку и оказались в лесистом парке. Вскоре Клод приметил небольшую полянку, покрытую густым ковром свежей травы и окруженную с трёх сторон зелёной стеной густых деревьев. С открытой стороны была только кромка воды.

– Лучше места не найти, – воскликнул он, указывая на поляну.

– Пожалуй, – задумчиво ответила она, оглядываясь по сторонам.

Вокруг не было ни души, а полуденное солнце блистало искорками на воде и мириадами светлячков на колышущейся от ветра листве деревьев. Они расположились в тени на краю поляны. Появился мягкий шерстяной плед, и на нём бутылка рейнского, два стаканчика и бутербороды с колбасой.

Тосты следовали один за другим. Пили за дипломированного инженера, за самую прелестную девушку на свете и за их любовь. Им было так хорошо, как никогда. Он ей шептал комплименты, она хохотала. Случайно её ладошка коснулась его руки, и они на мгновенье замерли, не понимая, что происходит. Затем кинулись в объятия друг друга, сметая с пледа остатки пира. Она крепко прижимала Клода к своей груди и быстро, быстро целовала его в глаза, нос, лоб, щеки, стараясь не касаться его колючих усов. Чтобы перевести дыхание, Мэри отпустила его. Они сидели на пледе, смотрели друг на друга и не могли пошевелиться. Его рубашка оказалась расстёгнутой, а подол её лёгкого сарафана поднялся, обнажив красивые бёдра. Очнувшись, Клод нежно обнял Мэри, губы их встретились, и в этом долгом и страстном поцелуе они куда-то провалились и уже ничего не помнили…

Они пришли в себя, когда уже начало смеркаться. Их персональная лесная комната померкла. Стены деревьев приобрели тёмный угрожающий вид, водная поверхность озера покрылась рябью, стала тёмно-серой и уже была совсем не ласковой. От воды потянуло холодом. Мэри и Клод поняли, что эта дивная сказка закончилась.

В этот месяц они встречались почти каждый день. То у неё дома, когда не было родителей, то выезжали за город. Им было очень хорошо, и о будущем они не говорили, чтобы не разрушить то хрупкое счастье, которое им дал Господь Бог.

Клод был счастлив, испытав всю прелесть сближения с любимой девушкой, которая полюбила его. Ему и в голову не приходило, что в его отношениях с Мэри могло быть что-нибудь дурное. Клод не мог поверить тому, что то, что доставляло такое большое удовольствие и радость ему, а главное ей, могло быть чем-то пошлым. Ещё меньше он мог бы поверить тому, что он должен обязательно жениться на Мэри. Более века тому назад порядочные молодые люди его круга, как и его отец, считали женитьбу возможной только после создания прочной материальной базы будущей семьи. А ему эту базу только предстояло создать.

Теперь на всех вечеринках в Кемптене, куда его приглашали друзья, он появлялся с ней. Они лихо отплясывали под весёлую музыку, за компанию пили вино и пиво и ничем не выделялись среди местной золотой молодёжи. Родители Клода очень гордились своим выдающимся сыном. По случаю получения сыном высшего образования Дофин преподнёс ему дорогой подарок – золотой портсигар. Матильда через день пекла для обожаемого сына его любимый яблочный пирог и очень радовалась, что у Клода есть постоянная девушка, такая как Мэри. Матильда охотно принимала Мэри у себя в доме и не возражала, если они с Клодом уединялись в его комнате.

Это было беззаботное лето 1907 года, когда все были счастливы. Неторопливое и тёплое, оно останется приятным воспоминанием на всю жизнь и уже никогда не повторится. Как-то после обеда Мэри и Клод сидели в плетёных креслах в саду его дома, и она показалась ему особенно привлекательной. Он принёс планшет с листами ватмана, карандаши и начал рисовать её портрет. Вскоре облик его любимой начал обретать законченный вид, поражая не только сходством, но и невероятной красотой. С портрета Мэри смотрела вам прямо в глаза. Длинные локоны её волос были собраны вместе и через левое плечо мягко опускались на высокую грудь. Она не улыбалась, но её чуть ироничный взгляд передавал всю глубину и благородство её души. Клод всегда хорошо рисовал, и в этом замечательном портрете он выразил свои искренние чувства к Мэри.