Амулет. Подземелья украденных сердец. Книга вторая

– Гарь-ти-и-и-и!!!

Он отшвырнул её в сторону.

– Га-и-и-и-ирть!

Уна глянула в сторону спасительной дыры. Леший был посередине между ней и дырой. Он поднял с земли детский череп и бросил им в неё. Уна увернулась. Леший грозно зарычал:

– Тирь-га-а-а-а-а-а!

Он схватил ещё один череп и швырнул им в Уну.

– Грать-и-и!

– Играть? – догадалась Уна. – Ты хочешь играть?

Леший замолк и посмотрел на неё. Уна осторожно подняла с земли череп и катнула его в сторону чудовища. Леший довольно заухал и катнул череп назад к ней. Уна, едва справляясь с ужасом, шагнула к черепу и легонько пнула его по направлению к монстру. Он в азарте скаканул вперёд и схватил череп своими огромными челюстями. Череп хрустнул и рассыпался на мелкие кусочки.

Леший неопределённо хрюкнул и стал оглядываться по сторонам в поисках новой игрушки. Он схватил часть скелета, лежащего позади него, и загремел рёбрами и позвонками как погремушкой.

– Тебе нравится музыка? – Уна подняла с земли кость и постучала ей по лежащему рядом черепу.

Леший обрадованно завыл и ещё сильнее затряс скелетом – так, что рёбра посыпались на землю. Уна едва сдерживала дрожь. Она подняла череп и стала кружиться вокруг Лешего, постукивая по нему костью. Она стала напевать весёлую песенку, услышанную ей в Старом городе. Только голос у неё всё время срывался и не был таким весёлым. Однако чудовищу её представление нравилось. Он приседал и довольно ухал, потрясая позвоночником от скелета над её головой.

Уна остановилась. Леший радостно зарычал и бросился к воде. В один миг он вытащил из болотной жижи склизкую, уродливую рыбу и протянул её девочке. Уна с ужасом посмотрела на отвратительное животное, бьющееся в руках Лешего, и выдавила из себя улыбку:

– Спасибо! Я не голодна.

Лешего этот ответ удивил. Он вонзился зубами в рыбу, оторвал кусок плоти и, не жуя, проглотил его. Внутри чудовища что-то омерзительно булькнуло. Он довольно ухнул и снова протянул рыбу Уне.

– Нет, нет. Я и правда не голодна, – осторожно возразила та.

Леший отбросил рыбу в сторону и схватил девочку. Она вскрикнула от неожиданности. Он прижал её к своей дурно пахнущей шерсти и понёс куда-то. Шёл он недолго. Очень быстро они оказались в его гнезде, сооружённом из сена, тряпья и еловых веток. Он бережно положил Уну на эту странную постель и снова заухал. Но тут Уна решила снова взять инициативу в собственные руки:

– Нет, нет. Это ты ложись, а я буду тебя баюкать. Как мама.

Леший застыл на секунду:

– Ама-а-а…

– Да, как мама, – кивнула девочка. – Ложись.

Ужасный монстр повиновался ей и свернулся калачиком в гнезде. Уна села к нему ближе и стала гладить его огромную голову своей миниатюрной ладошкой. Глаза Лешего закрылись. Он глубоко вздохнул. Уна стала напевать ему колыбельную, которую ей пела когда-то мама.

Её неровный голосок разносился над островом, усыпанным обглоданными костями детей. Стоны, разносящиеся над болотом, утихли. Свежий ветерок на время разогнал болотную вонь.

– Ама… – кротко прогудел Леший.

– Спи, спи, – мягко проговорила Уна, не переставая поглаживать его по голове. Леший ещё раз глубоко вздохнул и засопел. Уна продолжала петь, и крупные, горячие слёзы стали падать на его свалявшуюся шерсть. Девочка смотрела перед собой, совершенно забыв, где она находится.

Ей стало тепло и даже комфортно, она успокоилась и просто продолжала петь. В какой-то момент она осознала, что может сбежать, пока чудище спит. От этой мысли мурашки пробежали по её коже. Она посмотрела на Лешего и, к своему удивлению, увидела вместо него рыжеволосого полуторагодовалого ребёнка, мирно спящего у неё под боком.

Всё тело мальчика было истыкано булавками и покрыто ожогами и шрамами. Здоровенные иглы были вогнаны под кожу – на его плечах, руках, шее.

Уна ужаснулась оттого, что кто-то мог быть так жесток с ребёнком.

Он спал, постанывая во сне. Уна глянула назад, туда, где был спасительный выход, но не смогла убежать. Она решила остаться, чтобы освободить мальчика от этих ужасных игл.

– А потом пойду, – едва слышно прошептала она и стала аккуратно, чтобы не разбудить малыша, доставать булавки из-под его кожи. Мальчик застонал, но не проснулся.

– Кто ж тебя так? – покачала головой девочка.

– Ама… – во сне проговорил малыш.

– Спи. Спи спокойно, я с тобой. – Она снова погладила его по голове, дождалась, когда он уснёт покрепче, и продолжила освобождать его от игл и булавок, которыми он был истыкан.

Почти все они уже давно проржавели и вросли в его кожу. Но Уна твёрдо решила избавить малыша от мучений, которые они доставляли ему. Иголки плохо поддавались, большинство из них засели глубоко в плоти мальчика, и Уне приходилось помогать себе зубами, чтобы вытащить их.

Когда же она вынула последнюю иглу из его ножки, малыш открыл глаза и внимательно посмотрел на неё. Уна испугалась этого взгляда – он был совершенно взрослым. Мальчик поднялся. Не сказав ни слова, взял её за руку и повёл к дыре в заборе, сложенном из белых кирпичей. Они остановились. Мальчик посмотрел на неё и грустно улыбнулся.

– А ты как? – спросила его Уна.

Он помахал ей рукой и растаял в воздухе.

Уна окинула взглядом островок. Кости убитых детей провалились в землю. Глинистая почва стала покрываться мхом, поверх которого начали распускаться мелкие розовые цветки. Вода в болоте стала прозрачной, и на её поверхности появились кувшинки.

Птичка села на ближайший куст и залилась трелью.

Уна кивнула, навсегда прощаясь с этим местом, и прыгнула в неизвестность.

Глава 3

1.

Грей выпрыгнул из волшебной дыры в тесном проёме между двух глухих стен. Земля под его ногами горела. Воздух был загажен дымом.

– Держитесь! – крикнул он девочке и Таракану и побежал вдоль задымлённого прохода. Вася летел перед ними.

Малютка за его плечами стала кашлять с надрывом.

– Ещё немножко! Потерпи! – успокаивал он её, не останавливаясь ни на секунду.

– Вася! Вася где? – запричитал Таракан.

– Здесь он, здесь! – Грей едва различал его в дыму. Глаза его слезились.

Они слышали гул битвы, многочисленные крики и рёв монстров. С неба чёрными хлопьями валился пепел, но они даже представить не могли, какая картина предстанет перед ними, когда выскочили на улицу.

Это была одна из небольших улиц Старого города. Далеко не центральная. Только они оказались на ней, Грею инстинктивно захотелось забежать обратно в безлюдный проём. Вся улица была завалена мёртвыми телами, над которыми суетились нелюди, потроша трупы.