Амулет. Подземелья украденных сердец. Книга вторая

– Да.

3.

Уна провалилась в сугроб по самую шею и стала беспомощно крутить головой, стряхивая снег с волос. Ледяные комки попали за шиворот и забились в рукава её разорванной школьной формы. За одну секунду всё её тело окоченело.

Она попала на живописный берег. Нетронутые вековые снега заливали лучи заходящего солнца. Голубые айсберги застыли в синих водах залива, их вершины купались в лучах засыпающего светила.

Здесь было тихо, как будто звуки боялись потревожить первозданную красоту этого места. Воздух был чистым, но колючим. Он обжигал холодом лёгкие девочки.

Ещё несколько минут – и она сама заледенеет среди этой холодной красоты. Но Уна не собиралась отчаиваться. Она активно заработала руками и ногами, пытаясь выкарабкаться из сугроба. Наконец ей это удалось сделать.

Выбравшись на более твёрдую поверхность, она посмотрела на свои руки. Её пальцы посинели и скрючились. Благо не было ветра, иначе бы ей было совсем худо.

Она посмотрела вверх, туда, где должна была находиться волшебная дыра. Едва видимые края дыры легко вибрировали от движения воздуха в паре метров над её головой. Уна поняла, что запрыгнуть обратно у неё не получится.

– Что же делать? – прошептала она заледеневшими губами.

Она стала смотреть по сторонам, чтобы найти хоть что-нибудь, на что можно было бы встать, чтобы добраться до дырки. Но вокруг были только лёд и снег.

Отчаяние начало охватывать её.

– Тихо! Тихо, Уна! – остановила она себя. – Мы что-нибудь придумаем.

Уголки её губ снова опустились.

– Кто «мы»? Тут же никого нет!

Она с силой сжала кулаки и зажмурилась.

– Я найду выход. Выход есть! Он есть!

Она смахнула образовавшийся на ресницах иней и ещё раз, уже более сдержанно, окинула взглядом окрестности. Вокруг лежала сплошная ледяная пустыня. Девочка решила двигаться по направлению к берегу, навстречу уплывающему за горизонт солнцу. Она не очень понимала, почему нужно идти туда, но лучше было неправильно действовать, чем не действовать никак.

Лёд, лежащий под снегом, ломался от её веса и царапал её голые коленки, колючий снег забивался под рубашку. Её трясло от холода, но она исступлённо карабкалась вперёд. Она даже дышала как-то неестественно, посвистывая, словно старая, раненая собака.

Поднялся ветер. В лицо ударила острая снежная пыль.

Но отвлекаться на боль не было времени.

В какой-то момент она добралась до места, где лёд был толще, а снега на нём было совсем мало. Она поднялась на колени и с трудом встала. Резкий порыв ветра тут же сбил её с ног. Уна перевела дух, поднялась снова и, обняв себя обеими руками, стала всматриваться в даль. Её била мелкая дрожь. Отчаяние подступало к горлу. Ещё чуть-чуть – и она навсегда вмёрзнет в этот столетний лёд.

Уна обернулась и посмотрела туда, где должна была быть волшебная дыра.

– Нет, не достать.

Она подняла комок смёрзшегося снега и запустила им в дырку. Он тут же исчез из виду.

«Был бы здесь Таракан, он бы обязательно что-нибудь придумал», – подумала она. Но горевать о том, что её друзья сейчас не с ней, она не стала. С одной стороны, она бы ни за что не пожелала им оказаться здесь, с другой – она и думать-то уже толком не могла.

Её губы посинели и смёрзлись. На глаза стала наваливаться дикая усталость. И тогда она побежала что есть сил на свет солнца. Она не видела перед собой дороги, постоянно спотыкалась, но удерживала равновесие и продолжала бежать. Силы покидали её, но она только прибавляла ходу.

Перед глазами ходили оранжевые круги. Но стоило разлепить глаза, их тут же забивал снег. Уна стала задыхаться.

Метель усиливалась. Клубы снежной россыпи то и дело закрывали солнце, прячущееся за неровные вершины ледяных гор.

Стало быстро темнеть. И стало ещё холоднее.

Но Уна не останавливалась. И вот её нога споткнулась о торчащую из снега льдину, она полетела головой вперёд и покатилась по снежной дюне, раздирая бока и школьную форму, которая давно превратилась в лохмотья.

Её маленькое тельце достигло дна ложбины.

Она ударилась головой о каменную глыбу, припорошенную снегом. Боль молнией рассекла её висок. А она даже не закричала. Она уже не могла кричать.

За неё где-то далеко-далеко прокричала одинокая птица.

И снова стало тихо. Ветер умолк. Только потрескивал от мороза снег.

«Всё. Я умираю», – подумала девочка.

Ветер бесшумно накидывал на неё снег, словно накрывал саваном.

«Прощайте», – пронеслось в её голове. Губы только дрогнули, у неё не было сил даже на то, чтобы прошептать это.

Она замерла, постепенно погружаясь в дремотное состояние. Её руки и ноги стали ватными, и вскорости она вообще перестала чувствовать своё тело.

Это был конец.

– Ох ты боль, больнее нет, – вдруг послышался ей едва знакомый голос.

Сознание вернулось. Она попыталась открыть глаза.

Не получилось.

Вдруг её лицо ощутило жар. Она почувствовала, что земля под ней стала шевелиться. Что-то мягкое и тёплое приподняло её голову и спину. Ноздри уловили душистый запах.

Ресницы разлепились, и она увидела, что лежит на проталине, поросшей сочной зелёной травой. Снег вокруг неё отступил от жара, который испускала фигура стоящей перед ней женщины. Это была Ладо. Облачённая в развевающееся голубое платье, она мягко смотрела на девочку.

И Уна, совершенно забывшая о встрече с ней, вдруг вспомнила всё.

Её глаза широко раскрылись, она попыталась что-то сказать, но не смогла вымолвить и слова.

Ладо строго посмотрела на девочку:

– Тяжко было?

– Тяжко, тётенька.

Ладо покачала головой.