Декабристы

Декабристы
Леонид Генрихович Зорин

Пьеса известного советского драматурга Леонида Зорина входит в историко-революционную трилогию, поставленную театром Современник к 50-летию Октябрьской революции

Леонид Зорин

Декабристы. Трагедия

Здесь вымысел документален

И фантастичен документ…

encoding and publishing house

© Зорин Г.А., 2023

© Издательство «Aegitas», 2023

Действующие лица

(в порядке появления)

Никита Михайлович Муравьев.

Дмитрий Николаевич Блудов.

Сергей Петрович Трубецкой.

Иван Дмитриевич Якушкин.

Павел Иванович Пестель.

Кондратий Федорович Рылеев.

Николай Александрович Бестужев.

Александр Викторович Поджио.

Сергей Иванович Муравьев-Апостол.

Михаил Павлович Бестужев-Рюмин.

Аркадий Иванович Майборода.

Николай Павлович – император.

Михаил Павлович – великий князь.

Яков Иванович Ростовцев.

Александр Иванович Чернышев – генерал-адъютант.

Петр Григорьевич Каховский.

Александр Иванович Якубович.

Александр Михайлович Булатов.

Мария Федоровна – вдовствующая императрица, мать императора.

Екатерина Ивановна Трубецкая.

Александр Семенович Гангеблов.

Владимир Иванович Штейнгель.

Барон Адлерберг – флигель-адъютант.

Василий Васильевич Левашов – генерал-губернатор.

Павел Васильевич Голенищев-Кутузов.

Александр Христофорович Бенкендорф.

Мужичок.

Публика, офицеры, солдаты, кавалергарды, дамы, фрейлины.

Часть первая

1817 год. Петербург. Театр. Антракт. Гуляющая публика. Множество молодых людей в мундирах и фраках. Среди них – Никита Муравьев, Блудов, Трубецкой, Якушкин. В общем гуле голосов можно различить отдельные фразы.

Первый господин. Сказывают, давеча в клубе была большая игра.

Второй господин. Что-то не верится, большой игры уж давно не было.

Муравьев. Что ни говори, трагедия – не область Вольтера.

Первый офицер. Как мило! Какое одушевление!

Второй офицер. Мой друг, тебе приглянулись ножки, при чем тут одушевление…

Муравьев. Вольтер силен в иронии, для трагедии он слишком мудр.

Блудов. Твои слова, Никита Михалыч, вполне бы утешили Шаховского.

Муравьев. Об этом я не забочусь нимало.

Блудов. Впрочем, для этого старичка твой аргумент лишний: с него довольно и того, что от Вольтера пошли вольтерьянцы, а сам Вольтер – иноземец. Для наших патриотов лишь почвенность – залог благомыслия.