Ничего они с нами не сделают. Драматургия. Проза. Воспоминания

ПЛЕШИВЫЙ РИМЛЯНИН. Друг мой, вы даже не предполагаете, как вы правы.

АФРАНИЙ (самодовольно). Мой ученый секретарь – умнейший из вольноотпущенников, а послушали б вы, сколько раз на дню он говорит, что я прав.

ПОЛНЫЙ РИМЛЯНИН (прикладывая палец к губам). Мессалина!..

Входит Мессалина. У нее, по обыкновению, растерянный, озабоченный вид.

Привет, достойнейшая!

МЕССАЛИНА. Бога ради, вы не видели Диона? Я его потеряла.

ПЛЕШИВЫЙ РИМЛЯНИН. Я всегда говорил, что Диона надо держать в руках.

МЕССАЛИНА. А я всегда говорила, что здесь семейному человеку не место. Слишком много тут потаскух. (Видит Лоллию.) Ах, Лоллия, и вы здесь? Не встречался ли вам мой муж?

ЛОЛЛИЯ. Может быть, и встречался, Мессалина, не помню. У меня уже в глазах рябит от чужих мужей.

Обе уходят в разные стороны.

ПОЛНЫЙ РИМЛЯНИН. Идет Дион, я исчезаю…

ПЛЕШИВЫЙ РИМЛЯНИН. Я с вами, Танузий.

Оба уходят.

АФРАНИЙ. Гуляй, паршивец, недолго тебе разгуливать. (Уходит.)

ГОЛОСА. А он изменился…

– Щек у него совсем не стало…

– Должно быть, он все-таки что-то чувствует…

– Ну вот еще… Он всегда был таким…

Зал заметно опустел. Появившийся Дион подходит к стоящему в дверях Бибулу.

ДИОН. А, приятель, ты здесь?

БИБУЛ. Я – на дежурстве. Меня сменит третья стража.

ДИОН. Ну как служится?

БИБУЛ. Что тебе сказать… Благодаря твоей защите цезарь простил меня за то, что я видел его в тот день. Но похоже, мне в самом деле стоило покинуть Рим.

ДИОН. Ты так думаешь?

БИБУЛ. Да и тебе со мной вместе.

ДИОН. Почему же?

БИБУЛ. Он так смотрит на меня, что я тревожусь о тебе.

ДИОН. Не волнуйся, ничто мне не угрожает. (Живо.) Прошу тебя, стань-ка за дверь, приятель.

Бибул выходит. Дион стремительно бросается к показавшейся Лоллии.

Я вас не вижу какой уж день…

ЛОЛЛИЯ. Это вы?! Вы меня испугали…

ДИОН. Простите… но стоит мне прийти к вам, и я узнаю, что вас нет дома.

ЛОЛЛИЯ. Мой дорогой, у меня много дел, вам-то это известно. Слава богу, мужа у меня нет, и я могу себе это позволить.

ДИОН. Лоллия, не пытайтесь казаться такой несокрушимой. Я знаю вас лучше, чем вы себя сами. Вы – беззащитное существо.

ЛОЛЛИЯ (ошеломлена). Мой друг, вы все-таки ненормальны.

ДИОН. Может быть, поэтому я вижу то, чего не видят другие. За вашей деловитостью кроется усталость, за общительностью – одиночество. Вас окружает мир, мечтающий вас проглотить, ведь красота не вызывает здесь иных желаний. Вы беззащитны, Лоллия, и я призван вас защитить.

ЛОЛЛИЯ (холодно). Подумайте, как защитить себя, смешной человек. Сдается мне, самое время об этом подумать. (Уходит.)

ДИОН. Я ее обидел… но чем? (Задумывается.)

Входит Клодий.

Похоже, она меня не любит.

КЛОДИЙ. Он тебя не любит, это важней.

ДИОН. Кто?

КЛОДИЙ. Домициан.

ДИОН. Неужели и ты считаешь, что любовь господина важнее любви подруги?

КЛОДИЙ. Чудак, твоя жизнь в опасности. Об этом шушукаются все гости.

ДИОН. Вот как?

КЛОДИЙ. Каждая сплетница в городе это знает. Только ты глух и слеп.

ДИОН. Так ты предупредил меня? Спасибо.

КЛОДИЙ. Я не понимаю твоей усмешки.

ДИОН. Ты очень достойный человек, Клодий, ведь у тебя нет желания творить зло. Ты очень честный человек, Клодий, когда тебе не хочется произнести правду – ты молчишь. Ты очень умный человек, Клодий, – ты не станешь биться за безнадежное дело. Ты очень счастливый человек, Клодий, – проживешь сто лет и умрешь с гордо поднятой головой. Спасибо тебе – и прощай.