Варшавская мелодия

Геля. Я знаю, знаю – у тебя под кроватью две гири.

Виктор. А что тут плохого?

Геля. Я немножко боюсь спорта. Спортсмены слишком ценят силу.

Виктор. Это не грех.

Геля. Ты очень сильный?

Виктор. Не слабый, конечно.

Геля. Приятно быть сильным?

Виктор. Очень приятно.

Геля. А что тебе приятно?

Виктор. Я сам не знаю… Должно быть, какая-то независимость.

Геля. Может быть, зависимость других?

Виктор. Я не драчун. Но надо уметь дать сдачи.

Геля. Так. Но сегодня человек дает сдачи, видит, что это получается, и завтра он бьет первым.

Виктор. Хорошо. Я буду подставлять другую щеку.

Геля. Наверное, я очень глупая, Витек, и надо мной нужно весело смеяться, но я ничего не могу с собой сделать. Для меня сила почти всегда рядом с насилием.

Виктор. Геля, ты говоришь про фашизм…

Геля. А я теперь часто думаю про фашизм. И слушай – иногда он выглядит очень эффектным. Оптимизм. Уверенность в будущем. Он целые страны соблазнил своими мускулами.

Виктор. Слушай… война кончилась в сорок пятом.

Геля. Так. Правда. (Пауза.) Это смешно. Я тебя просила не говорить о войне, а сама не могу ее забыть ни на минуту. Мы в Польше все такие. Витек, ты веришь в счастье?

Виктор. Да, Геля, верю.

Геля. А я боюсь верить. И жизни я боюсь. Это очень стыдно, но я ее боюсь. Говорят, после первой войны с людьми было то же самое.

Виктор. Не знаю. То была совсем другая война. Не нужно сравнивать. И не нужно бояться. Просто ты насмотрелась на оккупантов. На их патрули, на их автоматы. Это пройдет.

Геля. Витек, у тебя пальцы как у пианиста.

Виктор. Мне медведь на ухо наступил.

Геля. Я уверена, что это не так.

Виктор. Слушай…

Геля. У тебя снова идея?

Виктор. За этой богиней нас никто не увидит.

Геля. Помни, букет создается выдержкой.

Виктор. Ты действительно обезьянка.

Заходят за статую и целуются.

Черт знает, до чего хорошо.

Геля. Не богохульствуй.

Виктор (целует ее). Бог нам простит.

Геля. Он ведь прощает не тем, кому нужно. Теперь я бы не вступила в переписку с Ядвигой.

Он снова ее целует.

А куда мы отправимся завтра?

Виктор. Что-нибудь придумаю.

Геля. Хорошо знать, что кто-то придумывает за тебя. Какой ты умный.

Виктор. Ты же не любишь, когда за тебя думают.

Геля. В том-то и ужас, что это приятно. Должно быть, это женская черта, но уж слишком много мужчин ее имеют. Смешно, правда?

Виктор. Диалектика, Геля.

Геля. О, какое великое слово. Оно объясняет решительно все. Как твое электричество.

Виктор. Гражданка, надо верить в электричество или в Бога. Третьего не дано.

Геля. Пане профессоже, я стала бояться богов. Любых. Даже тех, что зовут к милосердию. Как только человек творит Бога, он начинает приносить ему жертвы.

Виктор. Значит, вам остается одно электричество.

Геля. Электричеству тоже приносят жертвы.

Виктор. Геля, без жертв ничего не бывает.

Геля. Я знаю, знаю… Наука их требует, искусство их требует, и прогресс требует жертв. Витек…

Виктор. Что, Геля?