Комикс про то, чего не было… Часть вторая

– Я тебе потом как-нибудь расскажу, – ответил вместо нее Константин. – Если тебе так интересно.

– Ну ты даешь!, – показав Аву большие глаза, покрутила пальцем у виска Темнокожая. – Глупый, что ли, совсем?

А у нее оказался приятный голос. После того, как Елена для первого раза порекомендовала взять сверстницу, Ав стал находить в этой девушке куда больше положительных черт. Если бы, к примеру, она сейчас снова заиграла на своей дудке, не исключено, что он нашел бы ее вполне приличной музыкантшей. А ее губы, улыбку и грудь он и раньше находил привлекательными.

– Ну не раньше, а, положим, только сейчас все это как следует разглядел, —

уличил Ава Иосиф. —

– Господи, какая тебе разница – когда я разглядел?! Ноги вот только коротковаты… Ну, в сравнении… А зачем сравнивать, ведь Певунья и ростом повыше? И вообще другая. Так что, ничего не короткие! – В самый раз. Точно. Решено! А Певунья – завтра…

– А зачем потом? —

продолжила Елена разговор, начавшийся непонятно когда и с кем. В любом случае, о чем был этот разговор, Ав уже не помнил. —

– Я и сейчас могу ему все рассказать, раз уж мы – почти одна семья. Видишь ли, мальчик, я хочу только одного мужчину. Спать могу с кем угодно, а хотеть только одного. Вот такая я уродка.

– Давай в другой раз!, – чуть ли уже не крикнул Константин.

– А он у нас будет – этот “другой раз”?

– Ну хотя бы завтра…

– Нет у меня больше никаких “завтра”! Я до края дошла!! Неужели непонятно?!, —

внезапно сорвалась Елена. И так же резко вернулась в прежнее состояние. Ну или почти вернулась.

– Да, так вот… Ты представляешь, как мне повезло? – Влюбиться угораздило… А этот дурачок взял и умер. У братца твоего служил. Целым легионом командовал в восемнадцать лет. Убили его под Карфагеном…

Аву показалось, что на шею ему что-то капнуло. Нет, не показалось, вот еще. И еще… Что-то горячее.

– Все правильно, – продолжила Елена в наступившей тишине, непонятно с кем соглашаясь. – Я, собственно, так и сделала. Решила с другими попробовать. Ты думаешь, где он меня подобрал?, – показала она Леонтине глазами на Константина. – Я ведь уже со всеми подряд начала!… Только вот разлюбить не получилось. Так что будь с этими глупостями поосторожнее. С этой заразой!

– Ты о чем?, – спросил ее Ав, понимая, что последние слова были обращены ему.

– Я про любовь. Прости, тебе это, наверное, еще непонятно?

– Очень даже понятно!, – возмутился Ав. – Я тоже…

– Так вот я на старости лет и стала лесбиянкой, – не особо прислушиваясь к своему пациенту, продолжала Елена. – Ну хоть так…

– Ты что же, не любишь моего брата?

Каждый новый вопрос Ава звучал еще глупее предыдущего. Даже Длинноногая, похоже, разочаровалась в нем и, поджав губы, ушла к Константину. Или просто смирилась с жестоким приговором Елены. Темнокожая заерзала на коленях у Константина, заглядывая ему в глаза с вполне понятным вопросом – относительно Ава. Константин пожал плечами, не зная, что еще придумает Елена, а потому не отпускал пока что от себя девчонку, на которую, похоже, строил сегодня планы. Певунья тоже на всякий случай забралась на поручень его кресла.

– Куда ушла? Ну-ка налей, —

приказала ей Елена и Певунья сорвалась с кресла. Обежала стол, налила до краев в бокал Ава вина, дождалась, когда госпожа выпьет, налила еще и отступила.

– Люблю?…, —

не сразу очнулась Елена. Идиотский вопрос Ава как-то уже подзабылся. —

– Не поверишь, люблю. И даже очень. А как можно твоего брата не любить? Да он – лучший на этой земле! Только вот не понимаю, как с ним спать, ведь того, другого, я не разлюбила. Это, наверное, не лечится. Я честно старалась… Думаешь, мне жить не хочется? – Еще как хочется! И детей рожать…

Она нагнулась и, не предупредив Ава о том, какую лечебную технологию собралась применить, укусила его в шею. Прилично так цапнула. Ав дернулся, взвизгнув от боли. Попытался высвободиться из рук сумасшедшей лесбиянки, но Елена крепко прижала его голову к своей груди. Ее ладони закрыли его глаза. Темно, однако, не стало. Разноцветные плавающие круги, в центре которых он оказался, были такими яркими, что сделалось светло как днем. Цвета преобладали желтые. Потом золотое стало перекрашиваться в оранжевое… Кроме кругов Ав начал различать еще что-то. Вернее кого-то… Сначала ему показалось, что это Константин встал из-за стола. Но почему он в латах? И откуда у него меч?… А еще этот запах… Нет, лицо не Константина…

– Ну и о чем ты плачешь, лиса рыжая?, – был задан кем-то вопрос. – Забыла, девочка моя, что смерти нет?

Ав не узнал собственного голоса.

– Что ты сказал?

Руки, закрывавшие его глаза, разжались, и Ав спиной почувствовал, что произошли какие-то перемены. Ему показалось, что женщина, укусившая его, растерялась. Что она чем-то в себе изменилась. Он не видел ее, – она стояла сзади, – но неплохо чувствовал. Даже ростом она стала как будто ниже. Не выше Марии. И еще, Ав готов был поклясться, что услышал, как в ее груди что-то хрустнуло. Словно она громко сглотнула. Или у нее разорвалось сердце. Фиалками еще не запахло, но вкус расплавленного золота у него во рту уже появился. Оказывается, оно тоже имеет свой вкус.

– Ничего я тебе не говорил, пусти, —

сбросил Ав, наконец, с себя ее руки. И в этот момент увидел округлившиеся глаза кузена, обращенные не на него. Темнокожая икнула и свалилась с колен Константина. Шлепнулась прямо на пол. Больно, наверное, стукнулась. Но не вскрикнула и даже не охнула, а, не вставая с четверенек, быстро поползла за кресло. Худенькая юркнула следом за ней.

– Повтори, что ты сказал, —

услышал Ав за своей спиной женский голос. И не понял, кому он принадлежит. Точно не Елене. И не матери. И вообще, какой-то незнакомый. Стоп, что значит незнакомый?!… —

– Как ты меня назвал?

В наступившей пугающей тишине Ав слышал, как за его спиной продолжают происходить беззаконные превращения. —

– Ну ладно, Виталий, поздно уже, – услышал он и похолодел. – Вечно ты где-то допоздна шляешься, а я тут одна… Замерзла совсем. Идем, согреешь меня. Хватит тебе возиться. Ешь давай быстро. И вина еще выпей. Эй, где вы там?, —

крикнула стоявшая за спиной женщина, как Ав понял, крикнула она девчонкам, но те вылезать из-за укрытия не захотели. Тогда поднялся Константин. На деревянных ногах он обошел стол и налил в бокал Ава неразбавленного вина. Молча. Руки его дрожали. Ав накинулся на еду. Мигрень странным образом прошла и аппетит проснулся просто волчий. Он не ел, а пожирал остатки фазана, с хрустом перемалывая даже его кости. Чуть не захлебнулся вином. Закашлялся. И тут же получил удар по спине. Однако, не обернулся узнать, кто это его лупит. А крепкий такой удар! Зато кашлять перестал. И единственное, о чем он думал, что повторял словно заклинание, – что оборачиваться не нужно.

– Ну их всех… Вот просто не оборачивайся и все…, – поддержал его Иосиф. – Все хорошо, но только не оборачивайся. Чего ты там не видел? И совсем не страшно. Ничего же не случилось. Чего они все так перепугались? Подумаешь… Главное, не оборачивайся!

Время заполночь… Заснула…

– Ты можешь есть быстрее?! И хватит уже пить! Пойдем скорее. Сначала искупаешь меня. А где твоя спальня? И не забудь, – груши для меня захвати, а то забываешь все время.

Мария, потеряв терпение и не особо полагаясь на память Ава, перегнулась через его плечо и подхватила со стола корзинку с грушами. Константин как стоял с кувшином вина в руках, так и остался с ним стоять. Такое ощущение, что он и дышать перестал.

Да чтоб он сгорел, этот твой Ездра! Чтоб его разорвало!…

В доме первосвященника все еще спали, когда в потайную комнату, о существовании которой где-то под самой крышей мало кто догадывался, вошел человек без лица и растолкал Каифу. Про деликатность он как-то забыл. Даже не постучал. Бывает. Должно быть полагал, что хозяин не спит. Что в такой день он просто не сумеет заснуть. А чем еще можно оправдать подобную бесцеремонность? Взял, ввалился, как к себе домой, да еще наследил кругом. Ноги, кстати, мог бы и вытереть. Деревенщина!… Ну да Бог с ним. Каифа долго привыкал к шокирующим манерам своего секретаря, а, точнее говоря, учился не замечать их полное отсутствие, в общем как-то его терпел, потому что доверял этому дикарю такие секреты, какие не доверяют даже самым близким людям. Не без оснований не доверяют, надо сказать. Это насчет близких. В общем, секреты были. Еще какие! К тому же этот неандерталец, обладавший феноменальной памятью и невероятной физической силой, говоривший на четырех языках кроме арамейского, исключительно квалифицированно исполнял в том числе и такие поручения, которые запросто могли бы разрушить представления обычного человека о том, каковы обязанности и назначение первосвященника одной из великих религий. Его роль в политике и быть может не только Израиля. Впрочем, не об этом сейчас…

В общем, ввалился, наследил и растолкал… Да, еще углядел стоявший на столике почти полный бокал с красным вином. Ни мало не смущаясь сгреб его своей грязной мохнатой лапой, понюхал, залпом осушил и, непонятно чему радуясь, проорал в самое ухо Каифы:

– Первосвященник, ты был прав! Наш Ездра именно сегодня совершит самую большую и, надеюсь, —

добавил он, изобразив на том, что у других людей называется лицом и чего у него отродясь не было, улыбку, —