Самые громкие выстрелы в истории и знаменитые террористы

Самые громкие выстрелы в истории и знаменитые террористы
Леонид Михайлович Млечин

Вспомнить всё
Террористические акты – чудовищные примеры бессмысленной жестокости, которые не перестают ужасать даже годы спустя. Они наносят урон прежде всего психологическому состоянию людей, чувство незащищенности у гражданского населения не исчезает годами. Терроризм представляет реальную угрозу безопасности не только отдельных государств, но и международного сообщества и является не только «внутренним», но и международным преступлением. В представленных в книге очерках Леонид Млечин, известный журналист, международный обозреватель, телеведущий, рассказывает о самых известных политических убийствах и терактах, унесших жизни государственных и политических деятелей разных стран. Автор отмечает, что политический терроризм не может существовать без идеологии, которая дает исчерпывающие ответы на любые вопросы. История показывает, что террор не приносит ожидаемого эффекта. Люди, совершившие теракты, не живут так долго, чтобы убедиться в тщетности и бессмысленности своих кровавых усилий.

Книга «Самые громкие выстрелы в истории и знаменитые террористы» будет интересна читателям не только в России, но и в других странах, которые сталкиваются с терроризмом, и который, в свою очередь, становится препятствием на пути к миру.

Книга предназначена для широкого круга читателей.

Леонид Млечин

Самые громкие выстрелы в истории и знаменитые террористы

От автора

Недооценивать врага смертельно опасно

Самые громкие выстрелы в истории – это политические убийства. Иногда они меняют судьбу страны. Мир разделился на убийц и на жертв. Самое опасное – недооценивать врага. К людям, которые хотят нас уничтожить, надо относиться серьезно.

Но откуда берутся люди, способные с легким сердцем убивать и женщин, и детей?

Недостаток внимания к ребенку в семье, конфликты с родителями – это часто встречается в семьях будущих террористов. Тем не менее родители строили весьма амбициозные планы в отношении своих детей. Это происходило практически во всех семьях будущих террористов: при полном отсутствии тепла, нежности и доверия от детей ждали успешной карьеры, желая им счастливой жизни, успеха и благополучия.

Из этого ничего не получилось. Мало кому удалось создать собственную семью. А тот, кто вступил в брак и обзавелся детьми, быстро избавился от этой обузы. Разумеется, это не означает, что неблагополучие в семье обязательно приводит молодого человека в террористическую организацию, но во всяком случае это делает его восприимчивым к разного рода теориям, обещающим путем насилия привести народ к полнейшему счастью.

Будущие террористы не бросаются в подпольную деятельность очертя голову. Это постепенный процесс. Происходит разрыв связей с семьей, родителями, домом. Человек отказывается от работы и даже от привычек – словом, от всего, что составляло его прежнюю жизнь. Этот разрыв воспринимается первоначально как желанное освобождение от всех надоевших проблем и забот.

В подполье исчезает грань между личной жизнью и политической борьбой. Личные потребности должны быть подчинены общей политической цели. Террористы, отрезанные от родных и знакомых, замыкаются совсем в крохотном мирке. Происходит незаметная самоизоляция от остального мира. Террористы живут как бы в маленьком гетто. Они разговаривают между собой на понятном только им языке, они постоянно вместе. Они привыкают иметь дело только со «своими».

Весь мир, которым эти люди дорожат, сжимается до размеров группы: если их группа одобряет какое-то действие – значит, это правильно. Они теряют чувство реальности. Заканчивается это полным разрывом связей с окружающим миром.

Любая успешная операция вызывает желание присоединиться к террористам. Знаменитые боевики становятся моделью для начинающих. Особенно сильно такие идолы воздействуют на не очень образованных и эмоционально нестойких молодых людей, на тех, кто страдает комплексом неполноценности.

В какой-то степени боевая группа заменяет молодым террористам семью. Она дает тепло человеческого общения, чувство безопасности и многое другое, чего эти юноши и девушки были лишены у себя дома. Группа одновременно и источник материального благополучия. Не надо искать работу, думать о пропитании – боевики без денег не сидят.

Будущие террористы находят в группе то, чего им так не хватало: настоящую дружбу, солидарность, сплоченность, даже любовь и уважение друг к другу – Поскольку среди террористов нет недостатка в молодых женщинах свободных взглядов, то возникают любовные пары.

Знаменитый судебный психиатр и антрополог Чезаре Ломброзо в XIX веке считал, что женщины недостаточно умны, чтобы совершать преступления. Но среди самых известных террористов последних десятилетий женщины заняли видное место, опровергнув заключение Чезаре Ломброзо. Почему женщины так активно участвуют в терроре?

Участие в террористических организациях совпало со стремлением женщины выйти из привычной роли – послушная жена, любящая мать, домохозяйка без собственных интеллектуальных, профессиональных и политических амбиций – и разрушить эти стереотипы, освободиться от мужского господства в семье и обществе.

Психологи полагают, что в сознании женщины должен произойти какой-то радикальный сдвиг, прежде чем она перейдет к насилию. Зато, если этот внутренний переворот совершился, женщины становятся хладнокровными и безжалостными убийцами.

Вступая в боевую группу и получая оружие, молодой человек становится хозяином жизни и смерти. Отныне он определяет, что есть добро и что есть зло. Он берет себе все, что хочет. Он судья, диктатор и бог в одном лице – правда, всего лишь на очень короткое время. В этом крохотном мирке у террористов рождается ощущение собственного величия, что делает их крайне агрессивными и опасными. Тем более что каждый из них больше всего боится показаться трусом или недостаточно надежным. И они доказывают друг другу свою храбрость.

Убийство врага – внушают им, это не только необходимость, но и долг. Для террористов их акции – это война за справедливость. Смерть случайных людей тоже получает оправдание. Для террористов это не убийство, а военная необходимость. Они ставят на карту собственную жизнь и считают оправданным лишать жизни других. Фантастическая энергия, настойчивость и изобретательность, с которыми члены группы планируют и проводят свои акции, рождены твердым убеждением в том, что все это необходимо во имя высшей цели.

Политический терроризм не может существовать без идеологии, которая дает исчерпывающие ответы на любые вопросы. Идеология и вера снимают вопрос о личной вине и выдают лицензию на справедливый гнев. Специальные службы и полиция научились успешно противостоять политическому террору. Но они слишком рано успокоились и расслабились. На смену красному знамени европейских леваков пришло зеленое знамя джихада. В террор пришли религиозные фанатики. Для боевиков 60-70-х годов стрелять в безоружных людей или подкладывать бомбы в универмагах было развлечением, занятной авантюрой и прибыльным дельцем. А джихадисты действительно ненавидят всех, кого считают врагом. И устраивают массовые убийства, на фоне которых эпоха светского терроризма кажется временем детских шалостей.

В отличие от западноевропейских и североамериканских террористов-одиночек (!) – исламские радикалы опираются на религиозные авторитеты и широкую поддержку, иногда государственную. Исламисты намерены не только уничтожить своих врагов, но и искоренить враждебные идеи и культуру. Когда в Европе появился первый боец джихада, его сочли террористом-одиночкой. Его изучали. Эксперты выясняли: может, у него было несчастное детство? Ему не хватало родительского внимания? Душевной теплоты? А может, он просто страдает психическим расстройством? Шизофренией? Кто мог тогда подумать, что у него окажется столько последователей?..

Считалось, что политический исламизм – религия угнетенных. А теперь к армии джихада присоединяются выходцы из среднего класса, внешне вполне благополучные люди. У немецких джихадистов за спиной минимум одна судимость за уголовное преступление. А у британских боевиков в кармане университетский диплом. Одни мечтают о всемирном халифате, другие имеют весьма поверхностные представления об исламе, но берут в руки оружие, чтобы стать героями. Раньше в террористы шли одинокие мужчины – бородачи с автоматами Калашникова. Теперь боевиками становятся и женщины, юные фанатички потоком устремились на Ближний Восток. Ни полиция, ни спецслужбы не в состоянии остановить одиночку, в руках которого, пусть и на краткое мгновение, оказываются жизни многих людей.

История показывает, что террор не приносит ожидаемого эффекта. После убийства американского президента Авраама Линкольна в апреле 1865 года выдающий английский политик Бенджамин Дизраэли сказал в британском парламенте: «Покушения на государственных деятелей еще никогда не меняли историю мира».

Это верно. Фанатики-террористы жестоко ошибаются, когда прибегают к террору в надежде чего-то добиться. Но это мы знаем, что у них не получится. А они – нет. Они не живут так долго, чтобы убедиться в тщетности и бессмысленности своих кровавых усилий. Но им на смену приходят новые поколения боевиков. И мир вынужден защищаться.

Вторая жизнь маркиза де Сада

Слово «садизм» пошло от имени французского маркиза де Сада, которого обвиняли в разнузданных любовных оргиях, настолько жестоких, что его посадили в тюрьму, где он описал свои сексуальные фантазии в еще более ярких красках. В тюрьме он написал пятнадцать книг, в которых силой своего воображения создал кошмарный мир любви и насилия, вожделений и преступлений. До него на такое еще никто не отважился.

Два столетия маркиза рисуют в самых гнусных тонах. Более спокойному взгляду предстанет приятный господин с пронзительными голубыми глазами, похожий на молодого Моцарта. Де Сад был необыкновенно привлекателен, иначе отчего же столь много женщин мечтало познакомиться с ним поближе? Жена маркиза любила своего мужа и хранила ему верность все 28 лет, проведенные им в Бастилии.

В тюрьму маркиз был отправлен усилиями его могущественных родственников, чьи мотивы представляются как минимум сомнительными. Вполне вероятно, всему виной – обида его мачехи, страдавшей от неразделенной страсти… Ревность отвергнутой женщины дорого обходится мужчине.

Почему маркиз в те времена, далекие от гласности, неизменно попадался? Почему его обиженные любовницы немедленно бежали в полицию и им верили, хотя судопроизводство XVIII века не считало показания женщины надежным свидетельством? Может быть, все дело в том, что во времена Французской революции аристократ де Сад был самым подходящим козлом отпущения?

Маркиз де Сад умер в сумасшедшем доме. В завещании просил зарыть его в лесу и забыть о нем. Его забыли ровно на 100 лет. Он умер в 1814 году, а вспомнили о нем в 1914-м, когда началась Первая мировая война. И с тех пор забыть о нем не удается. Наступил XXI век, а люди убивают друг друга без всякой необходимости и часто… с «наслаждением». Распространившийся в мире терроризм – это ставшие реальностью садистские мечты. Все это было у маркиза де Сада в голове. Но он убивал только на бумаге. Руками он этого не делал. Садистская реальность догнала и обогнала садистскую литературу.

Имя маркиза де Сада стало именем нарицательным. Но люди знающие говорят, что мы, пожалуй, погорячились: самого маркиза обвинять не в чем. Скорее, надо быть ему благодарным: маркиз де Сад помог нам лучше понять нас самих. Он первым так откровенно заговорил о том, что мы старательно скрываем от самих себя, о чем не решаемся говорить.

Традиционно было принято, вслед за Руссо, говорить о том, что человек по природе добр. А признать, что зло существует внутри человека, мало кто решался. Теперь приходится вновь задуматься (в который уже раз на протяжении человеческой истории) о соотношении добра и зла и причинах, по которым зло в человеке одерживает верх над добром.

Поведение террористов более всего свидетельствует о том, что человек по сути своей склонен к садизму. Террористы, наверное, самим себе кажутся хорошими, храбрыми бойцами. Но они хотят видеть смерть, они хотят видеть, какумираютлюди. Они наслаждаются собственной жестокостью.

Некоторые молодые люди мечтают повоевать. Они желают обрести власть над мучениями и смертью. Участие в террористических акциях дает им возможность развернуться, осуществить свои скрытые желания. Так что же, выходит, садизм не только социальная, но и психологическая и даже биологическая проблема? Не следует ли сделать вывод, что страсть к насилию и жестокости коренится в самой природе человека? Возможно, это действительно так. Во многих людях горит желание наслаждаться болью чужого человека и полной властью над окружающими.

Редко когда в истории с человеческим телом не обращались, просто как с куском мяса, как это проделывают террористы на наших глазах. Такое ощущение, словно все бросились читать маркиза де Сада.

Два выстрела в антракте. Убийство Петра Столыпина

Судьба Российской империи решилась в городском театре Киева. Давали оперу Николая Андреевича Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане». Парадный спектакль, который играли специально для прибывшего в город императора, начался поздно вечером.

«В Киевском военном округе назначены были в 1911 году большие маневры, на которых государь пожелал присутствовать, – вспоминал военный министр Владимир Александрович Сухомлинов, – а вместе с тем быть и на открытии памятника императору Александру II. Маневры происходили вблизи Киева, мы ежедневно выезжали туда на автомобилях. Государь пребывал в отличном расположении духа. Погода была прекрасная, ход маневров успешный…»

В четыре часа дня император и его многочисленная свита поехали еще и на ипподром. Скачки закончились только в восемь вечера.

А к девяти стали съезжаться в театр. Автомобиль председателя Совета министров России Петра Аркадьевича Столыпина остановился у бокового подъезда. Вместе с ним приехал его заместитель в правительстве, министр финансов Владимир Николаевич Коковцов.

«На мой вопрос, – вспоминал Коковцов, – почему Столыпин предпочитает закрытый автомобиль открытому – в такую чудную погоду, он сказал, что его пугают готовящимся покушением на него, чему он не верит, но должен подчиниться этому требованию…»

Кто мог в ту минуту предположить, что из театра Владимир Коковцов уйдет новым главой правительства России. А Петра Столыпина, тяжело раненного и потерявшего сознание, вынесут на руках… И жить ему останется всего несколько дней…

Страх перед революционерами-террористами был тогда всеобщим. И киевский губернатор Алексей Федорович Гире вздохнул с облегчением, когда все гости уже собрались в театре. «За театр можно быть спокойным, – думал он, – публика, которую предложено было допустить туда, была строго профильтрована».

Полицейские предварительно осмотрели зрительный зал и все помещения театра. Вскрыли пол и даже проверили хрустальную люстру на прочность – не попытаются ли террористы обрушить ее на высокопоставленных зрителей…

«Я сидел в первом же ряду, как и Столыпин, но довольно далеко от него, – рассказывал министр Коковцов. – Он сидел у самой царской ложи, на кресле у левого прохода, а мое место было у противоположного правого прохода…»