Сталин VS Троцкий

Василия Альтфатера в феврале 1918 года включили в коллегию Наркомата по морским делам, а в октябре назначили членом Реввоенсовета и первым командующим всеми морскими силами Республики. Он умер в 1919 году в возрасте тридцати пяти лет…

«Одна из величайших побед Троцкого, – заключал Радек, – состоит в том, что он сумел людям, пришедшим к нам по принуждению из вражеского лагеря, внушить убеждение, что советское правительство есть правительство, борющееся за благо русского народа».

На роль главкома Троцкий выбрал Иоакима Иоакимовича Вацетиса, бывшего царского офицера. Вацетис окончил Академию Генерального штаба, в 1917 году командовал на фронте 5-м Земгальским латышским полком, вместе с которым перешел на сторону революции. Весной 1918-го он сформировал Латышскую советскую стрелковую дивизию, которая охраняла Кремль и подавила мятеж левых эсеров. С тех пор Вацетис пользовался у Ленина особым доверием.

В июле 1918 года Вацетис был назначен командующим Восточным фронтом, а в сентябре – главнокомандующим вооруженными силами Республики. Многие военные были удивлены и недовольны быстрым ростом Вацетиса, в первую очередь Михаил Бонч-Бруевич, у которого Вацетис когда-то учился в Генеральном штабе и который, видимо, не высоко ценил своего ученика.

«Латышские стрелки, – писал Троцкий, – это была единственная часть, сохранившаяся от старой армии. Латышские батраки, рабочие, бедняки-крестьяне ненавидели балтийских баронов. Эту социальную ненависть использовал царизм в войне с немцами. Латышские полки были лучшими в царской армии. После Февральского переворота они почти сплошь обольшевичились и в Октябрьской революции сыграли большую роль…

Через год Вацетиса обвинили в сомнительных замыслах и связях, так что пришлось его сместить. Но ничего серьезного за этими обвинениями не крылось. Возможно, что на сон грядущий он почитывал биографию Наполеона и делился нескромными мыслями с двумя-тремя молодыми офицерами…»

Большевики побаивались амбициозных военных. Опасность военного переворота казалась вполне вероятной. Историк и публицист Николай Васильевич Устрялов, который издавал газету в Омске, пока там были колчаковские войска, писал, что большевики избавились от страха появления нового Наполеона, поставив во главе Красной армии Троцкого. «У нас нет своего «Троцкого», – сокрушался Устрялов. – В отличие от большевиков мы были бы вполне удовлетворены, если бы вопрос разрешился у нас явлением «Наполеона». Однако, увы, и Наполеона у нас нет…»

Иоакима Вацетиса не любили в ВЧК, что погубило его военную карьеру. Возможно, потому что он держался независимо. 18 апреля 1919 года главком Вацетис в подробном докладе Ленину пожаловался, что комиссары обижают высокообразованных офицеров, которые тащат на себе всю штабную работу, трудятся «в высшей степени добросовестно, честно и с гораздо большей затратой энергии, чем это делалось и требовалось условиями службы старой императорской армии».

Еще 20 октября 1917 года Военно-революционный комитет при Петроградском совете создал институт военных комиссаров, которые должны были представлять в воинских частях советскую власть, контролировать действия военных специалистов и следить за тем, чтобы они не перебегали к врагу. Троцкий так и писал в 1918 году: «Комиссары ставятся у нас в первую голову для наблюдения за командным составом. Если командир перебежал, виноват комиссар, и в боевой обстановке он за это отвечает головой».

Но многие военкомы в принципе не доверяли бывшим офицерам и стали вмешиваться в чисто военные дела. Вацетис писал об оскорбительном недоверии к бывшим офицерам, которые по своей воле пошли служить советской власти, жаловался на несправедливое отношение к ним со стороны комиссаров:

«Скажу откровенно, что каждый комиссар, назначенный контролировать деятельность какого-нибудь отдела в штабе, имеет своим затаенным желанием поймать в контрреволюционности и предательстве какое-нибудь лицо Генштаба… Такими замашками страдали жандармы старого режима, служебное повышение которых находилось в сильной степени в зависимости от того, сколько удастся раскрыть заговоров против самодержавного строя…»

Вацетис перечислил ряд бывших офицеров, которые были арестованы без всякой вины, и добавил, что такие аресты внушают страх остальным офицерам. Он просил проверить правомерность действий начальника Особого отдела ВЧК Михаила Сергеевича Кедрова:

«Товарищ Кедров мне известен по весьма неудачному командованию им 6-й армией, во время которого он совершенно незаконно, не имея никаких прав на это, приказал арестовать командующего 2-й армией товарища Блохина и весь штаб 2-й армии, добавив в телеграмме, что, если надо, то и расстрелять.

2-я армия Кедрову подчинена не была. За этот поступок Кедров был уволен с должности командующего 6-й армией. Этим своим незаконным и необдуманным арестом Кедров совершенно разбил управление 2-й армии, вследствие чего развалилась 2-я армия, и это было в тяжелые дни, когда чехословаки захватили Казань и грозили продвижением в центр Республики…»

Михаил Кедров и представить себе не мог, что в сталинские времена его самого арестуют точно так же – без какой-либо причины, а после оправдания в суде (что само по себе было невиданным делом!) все равно расстреляют… А тогда чекисты одолели главкома. Особый отдел ВЧК арестовал бывшего офицера, состоявшего при Вацетисе, и доложил Дзержинскому, что в Полевом штабе Реввоенсовета созрел белогвардейский заговор. Председатель ВЧК доложил о заговоре Ленину, тот подписал приказ об освобождении Вацетиса.

Вместе с Вацетисом были арестованы начальник Полевого штаба Федор Васильевич Костяев (Полевой штаб РВС существовал с 22 октября 1918 года и руководил всеми боевыми операциями) и еще несколько ключевых штабистов. Эти аресты были проведены летом 1919 года, когда положение на фронтах было отчаянное! Доволен был, кажется, один Сталин, который торжествующе писал Ленину: «Не только Всероглавштаб работает на белых, но и Полевой штаб Реввоенсовета Республики во главе с Костяевым».

Обвинения против Вацетиса, как и следовало ожидать, оказались липовыми. Но советская власть своих ошибок не признавала. 7 октября 1919 года ВЦИК принял постановление:

«Поведение бывшего главкома, как оно выяснилось из данных следствия, рисует его как крайне неуравновешенного, неразборчивого в своих связях, несмотря на свое положение. С несомненностью выясняется, что около главкома находились элементы, его компрометирующие.

Но, принимая во внимание, что нет оснований подозревать бывшего главкома в непосредственной контрреволюционной деятельности, а также принимая во внимание бесспорно крупные его заслуги в прошлом, дело прекратить и передать Вацетиса в распоряжение военного ведомства».

Освободили и остальных офицеров, дела прекратили за отсутствием состава преступления. Но ущерб для Красной армии был значительным. В 1938 году чекисты вспомнят о былой близости Вацетиса, который преподавал в Военной академии имени М.В. Фрунзе, к Троцкому, и бывшего главкома расстреляют.

После Вацетиса главкомом стал Сергей Сергеевич Каменев, еще один выпускник Академии Генерального штаба, который тоже командовал в царской армии полком. 1 апреля 1918 года он вступил в Красную армию, в сентябре сменил Вацетиса на посту командующего Восточным фронтом и сражался против войск адмирала Колчака.

Весной 1919 года Сергей Каменев вступил в конфликт с Троцким, отказавшись исполнить приказ прекратить наступление на Восточном фронте, чтобы можно было перебросить силы на Южный фронт против Деникина. За невыполнение приказа Троцкий отстранил его от должности:

«Напряженная и непрерывная работа командующего Восточным фронтом вызвала потребность во временном отдыхе. Увольняя Каменева в шестинедельный отпуск и выражая ему благодарность от имени Красной армии, твердо надеюсь, что войска Восточного фронта под руководством нового командующего А.А. Самойло разовьют уже полученные успехи и дадут Советской Республике полную победу над Колчаком».

Сергею Каменеву было вдвойне неприятно: его не только сняли с должности, но и заменили бывшим генерал-лейтенантом Александром Александровичем Самойло, с которым он находился в неприязненных отношениях. Еще до Первой мировой войны молодой капитан Каменев попросил Самойло взять его в штаб Киевского военного округа.

«Офицер, – писал Самойло, – мне не понравился. Я отказался содействовать его просьбе, тем более что знал о прибытии в скором времени хорошо рекомендованного штабс-капитана Литовского полка Духонина. Разумеется, я никак не предчувствовал, что оба кандидата ко мне в отделение – будущие главнокомандующие: один – всеми вооруженными силами, а другой даже верховный. Духонин вскоре стал работать у нас в штабе. С Каменевым же я встретился лишь после революции в Симбирске, сменив его на посту командующего армиями Восточного фронта».

Александр Самойло командовал 6-й армией, которая сражалась на севере страны. Его вызвал к прямому проводу бывший сослуживец по Генеральному штабу Федор Васильевич Костяев, начальник полевого штаба Красной армии, и от имени главкома предложил принять должность командующего армиями Восточного фронта. За Самойло прислали салон-вагон, на котором он прибыл в Симбирск.

Появлению Самойло в штабе фронта не обрадовались. Дело в том, что снятый с должности Каменев из Симбирска не уехал. Он жил на одной квартире вместе с влиятельным членом Военного совета фронта Сергеем Ивановичем Гусевым. «И через него, – писал Самойло, – пытался влиять на все проводимые мной решения. Неоднократно бывало, что Гусев, соглашаясь со мной по какому-либо вопросу утром, во вторую половину дня, вернувшись с обеда и переговорив, очевидно, с Каменевым, отказывался от своего прежнего мнения».

Действиями Самойло был недоволен и командующий Южной группой войск Восточного фронта Михаил Васильевич Фрунзе. Самойло изменил план боевых действий и собирался расформировать группу Фрунзе, чтобы основной удар нанести на другом участке фронта.

Троцкий, желая сосредоточить все силы против самого опасного врага – Деникина, оказался прав. Но всякое кадровое решение становилось поводом для схватки различных групп в высшем эшелоне власти. Главной причиной бесконечных интриг было стремление различных групп повсюду расставить своих людей. Ленин старался максимально учитывать интересы разных групп и группировок…

Каменева вернули на фронт. Он вспоминал: «Заместитель председателя Реввоенсовета Эфраим Маркович Скпянский сообщил, что мне приказано возвращаться в Симбирск и вновь принять командование Восточным фронтом. Такого оборота дела я никак не ожидал». Сергей Иванович Гусев, член Реввоенсовета Восточного фронта, убедил членов ЦК, что лучше Сергея Каменева никого не найти. 8 июля 1919 года Каменев вступил в должность главкома. Самойло вернули командовать 6-й армией.

В августе 1919 года Каменев первым в Красной армии был награжден Почетным революционным оружием – шашкой с прикрепленным к ней орденом Красного Знамени. За всю войну этой награды удостоились всего двадцать человек, половину Сталин со временем расстреляет…

Троцкий переборол себя и относился к Сергею Сергеевичу Каменеву с полным уважением. С этой стороны главкому ничего не угрожало. Но Каменев столкнулся со Сталиным. В феврале 1920-го Каменев распорядился перебросить часть войск с Украины на поддержку Кавказского фронта. Сталин, член Реввоенсовета Юго-Западного фронта, высказался против, потребовал от Ленина вызвать его в Москву для спора. Ленин не согласился: «Я против вызова Сталина. Он придирается. Главком прав вполне: сначала надо победить Деникина, потом переходить на мирное положение».

Сам Ленин попросил Сталина помочь Кавказскому фронту. Сталин ответил грубовато: «Мне не ясно, почему забота о Кавфронте ложится прежде всего на меня… Забота об укреплении Кавфронта лежит всецело на Реввоенсовете Республики, члены которого, по моим сведениям, вполне здоровы, а не на Сталине, который и так перегружен работой».

Ленин отправил другую телеграмму: «На Вас ложится забота об ускорении подхода подкрепления с Юго-Запфронта на Кавфронт. Надо вообще помочь всячески, а не препираться о ведомственных компетенциях».

Но ленинские увещевания уже не действовали на Сталина. В ноябре 1919 года, недовольный решениями главкома, он писал Ленину, не стесняясь в выражениях: «Что же заставляет главкома (Ставку) отстаивать старый план? Очевидно одно лишь упорство, если угодно – фракционность, самая тупая и самая опасная для Республики фракционность, культивируемая в главкоме «стратегическим» петушком Гусевым». Весь будущий арсенал Сталина – обвинения оппонентов в фракционности, ни на чем не основанные подозрения и элементарное хамство – налицо… К этому перечню надо добавить еще и злопамятность.

В январе 1921 года Каменев получил высшую на тот момент воинскую награду – Почетное огнестрельное оружие, то есть маузер с прикрепленным к нему орденом Красного Знамени. После Гражданской войны Сергей Сергеевич Каменев был главным инспектором армии, начальником штаба РККА, заместителем наркома обороны, начальником управления противовоздушной обороны. Ему присвоили звание командарма первого ранга. Он умер в августе 1936 года – до того, как в Красной армии начались массовые репрессии, и был подвергнут поношениям уже после смерти.

Родные уверены, что Сергея Сергеевича убили. Его внук позвонил мне после выхода одной из моих книг и пересказал, о чем говорили в семье. Каменев должен был ехать на маневры в Карелию, внезапно ему стало плохо. Приехал один из самых заметных советских кардиологов – профессор Яков Гиляриевич Этингер, который его лечил. Каменев почувствовал себя значительно лучше, сказал дочери:

– Позвони, пусть мой вагон прицепят к вечернему ленинградскому поезду.

Вдруг на дачу в Болшево, где он жил, примчалась машина, из которой вылез неизвестный врач:

– Профессор Этингер просил срочно сделать инъекцию.

После укола жена Каменева любезно предложила:

– Может, чаю?

– Нет-нет! – Распрощался и уехал.

Машина еще видна была, а Каменев уже умер. Через год семью выслали из Москвы. Реабилитировали дочь Каменева только после смерти Сталина, в 1954 году, а до этого семья бывшего главкома Красной армии жила нелегально у родственников…

Расстрел командующего флотом

Троцкого обвиняют в расстреле командующего Балтийским флотом Алексея Михайловича Щастного. Документы преданы гласности, и эта история теперь хорошо изучена историками (см. журнал «Отечественная история», № 1/2001).

20 марта 1918 года капитана первого ранга Алексея Щастного, который принял и поддержал революцию, поставили командовать Балтийским флотом. Он отличился еще в феврале, когда был начальником штаба флота. Спасая корабли от немцев, он перевел их из Ревеля (Таллина) на главную базу флота Гельсингфорс (Хельсинки). Теперь немцы требовали – в соответствии с условиями Брестского мирного договора – очистить территорию Финляндии от частей русской армии, а порты от военных кораблей.

Финский залив был покрыт толстым слоем льда, и немцы были уверены, что флот достанется им. Но Щастный сумел увести более двухсот кораблей в Кронштадт. После этого похода Алексея Михайловича стали именовать адмиралом, хотя он оставался капитаном первого ранга.

Немцы выдвигали все новые и новые претензии, доказывая, что положения Брестского договора не исполняются. Ленин исходил из того, что надо идти немцам на уступки. На заседании ЦК его политика получила одобрение. Владимир Ильич предложил готовиться к эвакуации советского правительства из Петрограда на Урал. Троцкий потребовал от Щастного на всякий случай подготовить флот к уничтожению.

Но командующему была ненавистна мысль о гибели флота. Он призывал сражаться с немцами. На него подействовали слухи о мнимых секретных статьях Брестского договора, в соответствии с которыми Ленин и Троцкий будто бы подчиняются немецкому Генеральному штабу…