Хоть расшибись, хоть до крови тарань -
Какая заумь? Ну скажи на милость?
То низвергаюсь, то взлетаю ввысь…
То слушаю напев ночного табора,
То вдруг в башке одна абракадабра -
Бредовая алхимикова закись…
Я б ничего не знал,
не появись
Вот эта самая
Моя ночная запись.
***
День выстрадан раздумьями и болью,
Отгрохотал. Затем притих и сник.
Я вновь и вновь перед самим собою
Предстал. Как совесть времени возник.
Судилище ночное. Но за что же?
И за какие тяжкие грехи?
Я вновь своё безвременье итожу -
Пишу исповедальные стихи.
В прожилках промерзающих речушек -
Кристаллики ночной голубизны.
Из дальних далей искони и вчуже
Врываются в мои больные сны.
Я новые перечеркнул чертоги
(Остафьевский отпелся соловей)
И вновь и вновь больничные тревоги
Влекут в неотвратимости своей.
Леса снимают летние одежды…
И в этой круговерти бытия -
Со мною снова новые надежды
В преодоленье собственного «Я».
ОСЕННИЕ
ЦВЕТЫ
…И где-то там – во глубине души,
В первичности не изначальной
О, как они прекрасно – хороши
В своей красе задумчиво-печальной!
Они ещё совсем не отцвели
Живут в моей поэзии (не прозе),
На лепестках – последние шмели.
Хотя они почти в анабиозе…
СОСНЫ
Они, отнюдь, не корабельные,
В преклонном возрасте моём
Поют мне песню колыбельную
О чём-то прошлом, о былом.
И я иду за далью памяти,
Стихи про сосны говорю,
Как будто научились грамоте
Понять вечернюю зарю.