Синдбад

Упав на четвереньки, он отполз подальше к кормовым перилам и скрылся за бочками из-под воды, чудом устоявшим при сокрушительном ударе.

– Кар-рамба! Тону! – надрывался попугай, дергая головой и хлопая крыльями. Всеобщее веселье, разом охватившее весь экипаж, ему явно пришлось по душе. – Стр-риптиз! – это он однозначно о капитане, стремительно взбиравшемся по лестнице на мостик в исподнем.

– Башку оторву! – ревел тот, словно разбуженный медведь, вырывая редкие волосы на загорелой, покрытой наколками груди. Синдбад наконец понял, откуда у капитана взялось его прозвище. – Где рулевой?! Где этот отпрыск тупого верблюда?

– Р-рулевой! Дур-рак! – обрадовался попугай и перелетел на бочки, постучав по одной из них клювом. – Р-рулевой. Кар-рамба!

– У, змея хвостатая! – погрозил ему кулаком снизу Синдбад. – Клюв бы тебе скотчем замотать.

Попугай скосил один глаз и уставился им на Синдбада.

– Вали отсюда, ябеда несчастная! – зашипел на птицу Синдбад, ткнув ее пальцем в бок.

– Ябеда! Кар-рамба! – захлопал крыльями попугай, переступая с ноги на ногу.

– Ага-а! – заглянувший за бочки Сорви-голова, ухватил Синдбада за шкирку и выволок его на свободное пространство. – Ты!

– Ну, я! А чего так орать-то? – виновато шмыгнул носом Синдбад, поднимаясь с пола и отряхиваясь.

– Это ты! Мой корабль, – Сорви-голова от сильнейшего потрясения потерял способность связно изъясняться.

– А чего корабль? Вот он ваш корабль. Никуда и не делся.

– Ты!

– Вот заладили! Ну, виноват. Заснул.

– Ты!!! Заснул? – пальцы Сорви-головы, то сжимающиеся в кулаки, то вновь разжимающиеся, непроизвольно потянулись к шее Синдбада.

– Э, эй, дядя! – Синдбад предупредительно отступил на шаг.

– Ты! – пальцы капитана сжались на пустом месте.

На лестнице появился здоровенный боцман, красный, как вареный рак и волочащий за собой за шкирку несчастного рулевого, даже не помышлявшего о сопротивлении. Голова Карима билась о ступеньки, отчего зубы рулевого клацали.

– Это не… Не я! – голосил тот, суча руками и ногами. – Я не… Это все… он… Он!

– Вот! – боцман дотащил свою ношу до капитана и бросил перепуганного насмерть Карима к ногам Сорви-головы. – Собачий сын! Посмотри, что ты натворил.

– Оставьте его! – воскликнул Синдбад. – Это я был за штурвалом.

– Ты? – воскликнул боцман.

– Ты… – эхом повторил за ним заклинивший Сорви-голова.

– Капитан, там пробоина! – на мостик взбежал один из матросов. – Небольшая, слава Аллаху! В трюме полно воды, но мы, кажется, не тонем.

– Кажется? – Сорви-голова, мгновенно выйдя из ступора, порывисто обернулся к нему.

– Не тонем, – уверенно повторил матрос. – Мы крепко засели на этих зубах Шайтана. Но сейчас прилив, и нас может скинуть с них.

– Главное, чтобы отлива не было, – пробормотал Сорви-голова. – Быстрее! – скомандовал он, бросаясь к лестнице. – Нужно осмотреть пробоину, заделать ее и до отлива убраться отсюда.

Боцман с матросом ринулись за ним следом. Про Синдбада все позабыли.

Тот тяжело опустился на верхнюю ступеньку и повесил голову.

– Чего расселся? – окликнул его снизу Сорви-голова. – Живо за мной!

Пробоина на удивление действительно оказалась небольшой. Рваная трещина тянулась на пару метров вдоль носовой части корабля почти у самого киля. Видимо, пик, торчавший из воды, оказался не столь острым, а скорость судна недостаточно высокой. Так что корабль, по сути, просто взгромоздился на два подводных пика, и теперь преспокойно покачивался на них. Вода в трюме ни прибывала, ни убывала. Трещина находилась вровень с водой, и это сильно облегчало ремонтные работы.

– Здесь нам его не починить, – резюмировал Сорви-голова. – Нужно наложить временную заплату и добраться как можно быстрее до острова. – За работу! Живо!

Моряки подхватились и кинулись кто за досками, кто за инструментом. Работа лихорадочно закипела. Звенела пила, летела стружка, стучали молотки. На палубе варили смолу, чтобы залить ей отверстия вокруг деревянной заплаты.

– Кх-м, – прокашлялся Синдбад, подбираясь сзади к стоявшему со сложенными на груди руками Сорви-голове и хмуро наблюдающему за работой своей команды. – Мне очень жаль. Это вышло как-то случайно.

– Я сам виноват, друг мой, – глухо и очень грустно отозвался капитан. – Ты неопытный рулевой, и я не вправе был оставлять тебя одного во время маневра. Хорошо еще, что рулевой вовремя поднялся проверить тебя.

– Да, вы правы. Но я позорно заснул.

– И более опытные засыпали, – успокоил его Сорви-голова. – Главное, корабль на плаву и его можно починить.

– Да, конечно…

– Готово, капитан! – к Сорви-голове подскочил один из матросов, державший в руках ведро с остатками дымящейся смолы. – Можно сниматься.

– Ты уверен? – Сорви-голова приблизился к заплатке и недоверчиво оглядел ее. Та представляла собой странное нагромождение досок, капитально, на совесть залитое еще не до конца затвердевшей смолой.

– Выдержит, – уверенно заявил матрос. – До острова дотянем.

– Поднимите паруса! Нагрузите корму! – гаркнул Сорви-голова. – Попытаемся слезть с этих зубов!

Все вновь кинулись исполнять приказание своего капитана.

Паруса наполнились ветром, так кстати успевшим сменить направление с попутного на встречное, и корабль, поскрипывая, медленно начал пятиться, сползая в воду с остроконечных подводных пик. За штурвалом стоял сам капитан, напряженно вздрагивающий при каждом скрипе и треске. Но все обошлось как нельзя лучше. В один из моментов нос корабля соскользнул в воду, и судно резко осело до ватерлинии, сильно качнувшись с кормы на нос.

– Ура-а-а!!! – грянул дружный возглас и в воздух взвились чалмы и платки.

Сорви-голова отрулил на безопасное расстояние от каменных зубцов, сверился с картой, на которой были обозначены подводные препятствия и лично повел корабль бейдевиндом переменными галсами[12 - Курс бейдевинд переменными галсами или лавировка (мор.) – зигзагообразное движение судна против ветра] к острову, раскинувшемуся прямо по курсу в трех-четырех километрах впереди широкой зеленой лентой с серым скальным основанием.

Найти место для стоянки оказалось делом непростым. Берег острова представлял собой сплошное нагромождение скал, но через час поисков внезапно обнаружилась брешь в гранитной отвесной скале – небольшая почти идеально круглая бухточка с песчаной косой. Это было как раз то, что нужно.

Матросы быстро убрали основные паруса, и корабль медленно, на одних кливерах[13 - Кливер (мор.) – треугольный парус в носовой части корабля] вошел в бухточку и ткнулся килем в песчаную отмель, замерев на месте. Бухту со всех сторон окружали отвесные стены скал высотой метров в десять, и море здесь было спокойным. Сквозь его зеленоватую поверхность можно было разглядеть дно, усеянное ракушками и крупными, обросшими водорослями валунами.

– Все, – заключил Сорви-голова, устало опираясь локтями на штурвал. – Теперь будем ждать отлива. Из бухты ни ногой!

– Почему? – удивился Синдбад. Ему ужасно не терпелось сойти на землю и ощутить наконец под ногами твердую поверхность вместо палубы, непрестанно раскачивающегося от любого малейшего волнения моря, словно люлька младенца, судна.