Главная ветвь

Он отключил воду, вышагнул из душа на ворсистый зеленый коврик, впитывающий влагу, и, включив обдув воздухом, ответил на вызов.

– Господин Зеленский? Шульц беспокоит.

– Слушаю Вас.

– Что у вас там так шумит? Вы заняты?

– Не обращайте внимание. Я принимал душ.

Шульц помолчал, видимо, размышляя, не перенести ли разговор, но потом все же продолжил:

– Тут объявился гость. Хотелось бы, чтобы вы тоже поприсутствовали.

– Что за гость?

– Как у вас, у русских говорится, «лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать».

– Сто, – поправил его Зеленский.

Поток теплого воздуха ослаб. Зеленский набросил на плечи халат и вышел из туалетного бокса.

– Хорошо, я буду у Вас примерно через десять минут.

– Жду, – коротко бросил Шульц и отключил связь.

Зеленский быстро оделся в рабочий костюм и покинул свой спальный блок, располагавшийся рядом с кабинетом. Пройдя длинным коридором до лифта, он поднялся на три этажа выше, и вышел на этаже, занимаемым Советом. Кабинет советника Шульца располагался почти в конце коридора, рядом с Залом Совета.

При приближении Зеленского двери кабинета приветливо распахнулись (анахронизм – распахивающиеся двери!) и Зеленский шагнул внутрь.

Шульц восседал не на своем обычном месте за рабочим столом, а за «гостевым», как он его сам называл, – небольшим квадратным столиком, окруженным четырьмя приземистыми креслами. В кресле напротив сидел сухонький старичок лет семидесяти в странной одежде. На нем была свободная желтая рубаха и синие широкие штаны, похожие на юбку. Ноги были обуты в мягкие то ли туфли, то ли тапки. Старик маленькими глотками потягивал предложенный ему напиток.

При появлении Зеленского старик оторвался от стакана, поставил его на стол и медленно, с заметным трудом поднялся на ноги. Щульц тоже встал.

– Проходите, господин Зеленский. Присаживайтесь, – указал пухлой рукой Шульц на свободное кресло рядом с собой. – Выпьете что-нибудь?

– Абрикосового соку, если Вас не затруднит, советник, – приближаясь к столу, попросил Зеленский.

Раскланявшись со стариком, Зеленский опустился в кресло и замер с прямой спиной, не касаясь его спинки. Старик тоже сел, с интересом разглядывая новоприбывшего.

– Прошу Вас, – вернувшийся к столику Шульц, протянул Зеленскому бокал и сел в свое кресло.

– Благодарю.

– Итак, – Шульц оглядел присутствующих, сложив пальцы домиком, – разрешите вас познакомить: Координатор контроля господин Зеленский – Руководитель Коалиции Возрождения второго локуса господин Хамс.

Зеленский с нескрываемым удивлением уставился на старика.

– Рад знакомству, – сказал он, протягивая руку.

– Взаимно, – ответил Белл Хамс, с некоторой заминкой приняв руку и слабо пожав ее. Рука у старика была сухая и горячая.

– Господин Хамс прибыл к нам для налаживания контактов в сфере безопасности и взаимовыгодного сотрудничества.

– Совершенно верно, господин Шульц, – подтвердил Белл Хамс.

– Прошу прощения, господин Хамс, но не будет ли обидным для вас вопрос: о каком сотрудничестве может идти речь, когда две ваши группы совсем недавно пытались хозяйничать в прошлом в попытке перекроить в будущем существующее положение вещей?

– Это неприятный инцидент и необдуманный шаг с нашей стороны. Я полностью признаю вину за него как Совета Коалиции, так и личную. Но, не скрою, многие недовольны вашей безграничной властью над временем и пространством.

– К сожалению, должен вас разочаровать, уважаемый господин Хамс…

– Можете называть меня просто Прим-глава – это моя официальная должность.

– Так вот, уважаемый Прим-глава, должен вас разочаровать: мы ни над кем и ни над чем не властвуем и не стремимся к этому. Центр – не более, чем контрольный орган, призванный не допускать отклонений от базовой исторической линии.

– Что вы подразумеваете под базовой линией?

– Под базовой линией я подразумеваю поток истории в его первозданном, так сказать, виде.

– Но ведь вы тоже вмешиваетесь в этот поток! Ваши группы производят коррекции исторической линии в прошлом. Как это вяжется с заявлением о невмешательстве?

– Вы ошибаетесь, Прим-глава, наши группы ведут исключительно наблюдательскую деятельность, но вынужденно производят микрокоррекции при внешнем вмешательстве, но при этом мы стараемся ни на шаг не отступать от исторической линии, лишь минимизируя результаты чужого вмешательство в него, как это было с людьми сначала пятого локуса, а затем и с вашими. Они пытались изменить прошлое в угоду личных интересов своих хозяев.

– Мне понятна Ваша точка зрения, но допущу одно уточнение: у меня нет личных интересов в отношении прошлого или будущего. Коалиция борется за децентрализацию власти над временем.

– Возможно, я повторюсь, господин Хамс, но мы не властвуем над временем – мы его контролируем во избежание внесения изменений в ход событий, неважно по какой причине и из каких интересов. К тому же я не совсем понимаю, что означает «властвовать над временем»: крутить прошлым так и сяк по собственному усмотрению? История непоколебима и таковой и должна оставаться. Разве я неправ?

– Разумеется, Вы правы, господин Зеленский. Я не совсем правильно выразился. Не «децентрализация власти над временем», а, скажем, «согласование шагов Центра в отношении времени со всеми заинтересованными лицами».

– Господин Хамс, Вы, вероятно, не совсем правильно восприняли то, о чем я вам говорил, и поэтому еще раз повторюсь: Центр не занимается коррекцией времени в угоду собственных интересов, а защищает историю, то есть уже свершившееся, от попыток ее изменения. Наша главная цель – защита истории в первозданном ее виде. О каком согласовании действий в данном ключе может идти речь? Мы остаемся пассивными наблюдателя до тех пор, пока никто не делает попыток что-либо изменить. И если Коалиция предлагает Центру сотрудничество в ключе перекраивания истории, то о нем не может быть и речи. Если Вы не в курсе, полное название Центра гласит следующим образом Центр Контроля и Устранения Временных Коллизий. Он был создан как раз в целях исключения возможной коррекции прошлого после того, как появилась возможность двигаться вдоль временной оси.

– Хорошо, оставим этот вопрос, – еле заметно поморщился Белл Хамс. – А как же с пространством?

Зеленский сделал глоток сока и вернул бокал на стол.

– Мы не занимаемся контролем пространства и не вмешиваемся в суверенные дела государств и локусов. Это не входит в наши функции.

– Совершенно верно, – подтвердил Шульц, до того молча, с отстраненным обманчиво-сонным видом следивший за беседой. – Устав Центра запрещает нам вмешательство как в историю, так и в дела иных пространств. Эти попытки у нас строго наказываются.

– Судя по Вашей последней фразе, это все-таки случается? – подловил его на слове Хамс.

– Человек несовершенен, – картинно развел руками Шульц, – но, уверяю Вас, – это личная инициатива отдельных работников, и никакого отношения к Центру как таковому не имеет.

– А как же быть с Муном?

– Мун был устранен собственным министром. Если вы желаете, я могу ознакомить Вас с соответствующими отчетами.

– В этом нет необходимости. Я верю вам, – сдался Прим-глава. – Но вы не будете отрицать, что ваши шпионы находятся во всех локусах, причем, во властных структурах и не только.