Главная ветвь

– Хорошо, мы обсудим ваше предложение на Совете. Возможно, оно нас заинтересует. Также, в знак доброй воли и в ознаменование начала дружеских отношений, я думаю, можно будет организовать возврат ваших людей, – сказал Шульц, поднимаясь из кресла и давая понять, что аудиенция окончена.

Зеленский тоже поднялся, вернув стакан на стол.

– Премного благодарен, – последним выбрался из кресла Прим-глава. – Очень рад был встретиться с вами.

– Взаимно, – чуть склонил голову Шульц. – Вас проводят, господин Хамс.

В дверях уже появился секретарь Шульца, ожидая Белл Хамса.

Когда они удалились, Шульц вновь опустился в кресло.

– Вы слышали, что сказал этот Прим-глава насчет предела блокировки? – не садясь, задумчиво произнес Зеленский.

– Вы имеете в виду конец трехсотых?

– Именно. Эолльцы называли более конкретную дату – триста семидесятый год. Она вписывается в рассчитанные математиками Хамса пределы.

– И Вы в это верите? Бросьте, господин Зеленский. Возможно, эолльцы и Хамс применяли одни и те же методы для расчетов. Поэтому результаты и совпали. Но результат первых оказался несколько точнее.

– Да, но суть не в этом. Суть в том, что эолльцы говорили не только о блокировке до трехсот семидесятого, но и о попытках коррекций после Абсолютного нуля. Я тогда не уделил словам их посланца должного внимание, но из этого следует одно: они там были!

– И какой же вывод вы из этого делаете?

– Хамс действительно прав: нельзя присутствовать там, где ничего нет. Трехсот семидесятый уже существует!

– Если даже предположить подобный вариант, то как это может повлиять на нашу работу?

– В этом случае вся наша работа, мягко говоря, почетная синекура.

– Вы в корне неправы, господин Зеленский: мы с Вами создаем будущее, в котором предположительно обитает эта всемогущая организация. И мы с Вами – часть истории. Что же касательно исполнения Вами своих обязанностей по контролю за временем – разве Вам кто-нибудь противодействует в их исполнении или навязывает что-либо?

– Нет, но…

– В таком случае я не совсем понимаю вашего пессимизма?

– Но к чему тогда все эти временные барьеры, блокировки и прочее?

– Вероятно, у этой организации – назовем ее Центр будущего или для простоты Суперцентр, если Вы не против, – существуют для этого веские причины.

– Вы считаете, что эта организация – наш Центр?

– Я лишь предполагаю это, поскольку они не противодействуют нам, хотя могли бы это сделать с легкостью при их уровне технологий. Мне кажется, это вполне логично.

– Вполне, но какие у этого Суперцентра могут быть причины в таком случае прятаться от нас?

– Вопрос не по адресу, господин Зеленский. Но могу предположить, что это защита будущего от Мунов, Хамсов и им подобных.

– Хорошо, оставим потомков в покое, – Зеленский прошелся по кабинету туда-обратно. – Вы действительно собираетесь сотрудничать с этим Прим-главой?

– Это решит Совет.

– В отчетах разведки они фигурируют как достаточно агрессивная организация, не чурающаяся даже террористических методов в достижении результатов. А вы собираетесь завалить ее деньгами.

– Если это подтвердится, то ни о каком сотрудничестве не будет идти речи. Все это, разумеется, будет оговорено в договоре о сотрудничестве, если Совет сочтет сотрудничество необходимым и приемлемым. Господин Зеленский, мне кажется, этот вопрос вне Вашей компетенции.

– Я понимаю это, но… Хорошо, в таком случае я бы хотел заострить внимание на проблемах минус ноль двенадцатого, а именно на странных неуловимых людях, снующих в прошлом.

Шульц вскинул брови, заметно оживляясь, и подвигался в кресле.

– Вы имеете в виду недавний инцидент с двумя бойцами Альфы?

– Именно. Два подготовленных, хорошо экипированных бойца были выведены из строя неизвестным, действующим голыми руками незнакомцем, если не считать какие-то странные приспособления в виде браслетов. На это ему понадобилось менее минуты.

– Вы установили, что это было?

– Анализ записи боя не дал никаких существенных результатов: первый боец был выведен из строя голыми руками, но у нападающего…

– Нападающего ли? – повел бровью Шульц.

– Хорошо, у защищавшегося была непревзойденная реакция, совершенно ненормальная для человека – миллисекунды!

– Возможно, длительные тренировки…

– Невозможно, господин Шульц, – решительно отверг такое предположение Зеленский, рубанув рукой воздух. – Совершенно невозможно. У второго бойца сломаны ребра. Для того чтобы пробить его защиту, необходимо воздействие не менее полутора тонн. Это бронежилет  и защитное поле. И тем не менее факт налицо: удар голыми руками привел к столь печальным последствиям. Следовательно, всему виной эти необычные браслеты.

– Это установлено?

– Нет, полевого воздействия не обнаружено, либо поле действовало очень короткое время.

– То есть и это недоказуемо. Как с общим полевым фоном защищавшегося?

– Никак. Поле отсутствует или действует в некоем мерцающем, нерегистрируемом режиме.

– Значит, и здесь ничего, – Шульц подался вперед, опершись локтями на подлокотники, и сцепил пальцы рук. – Господин Зеленский, Ваши бойцы напали на человека, у которого нет полевого фона, что говорит о принадлежности данного человека к своему времени, они получили отпор мастера боевых искусств, пусть у него даже неординарная реакция.

– Но браслеты…

– Люди в двадцать первом веке очень любили всякие светящиеся и мерцающие побрякушки. Да и излучение от браслетов тоже не было обнаружено.

– А исчезновение ведомого объекта?

– Не уследили. Ведомый оказался хитрее.

– Неубедительно, господин Шульц.

– А попытка задержания этого человека имела убедительные основания?

– Должен признать, что – нет. Но подозрение…