Именем Федерации!

– А где их возьмешь? – Оливо прищурился и поглядел виски на просвет. – Разве что отдать Торренцу министра.

– Не говорите глупостей! – взорвался Гемм. – Если у вас нечего сказать по делу, то лучше помолчите.

– Я бы попросил…

– У Торренца будешь просить, орясина на ходулях, – не вытерпел Фелки. – А сейчас помолчи! Тут серьезные люди разговаривают. Продолжал, длинный.

Присутствующие в холле едва сдержали улыбки, а Оливо надулся и уткнулся носом в бокал.

– Значит, остается одно – каким-то образом спровоцировать Торренца на активные действия.

– Он далеко не дурак, – сказал Святов, – и прекрасно понимает, чем может закончиться для него пальба на космодроме.

– В том-то и дело, что не дурак. Поэтому нужно придумать нечто такое, что заставит его поступить так, как нужно нам, а не ему. Безопасники, разумеется, будут вести за ним наблюдение, но исключительно пассивное. Побудить к действию их могут разве что нечто исключительное: захват человека, стрельба, экстренная попытка взлететь – что угодно, выходящее за рамки естественного поведения командира боевого судна.

– Но майор говорил, что Торренцу вряд ли удастся получить разрешение на посадку. Я ему верю.

– Сложно, конечно, но не невозможно. Аварийная ситуация, разгерметизация, повреждение системы жизнеобеспечения, утечка излучения в реакторах, иные серьезные неполадки – ни одна планета не сможет отказать в посадке.

– Могут предложить пристыковаться к станции, – предположил Фарро.

– Серьезные ремонты проводятся исключительно на ремонтных базах.

– Но его необходимость еще нужно доказать.

– За этим дело не станет. Организовать неисправность оборудования вовсе не проблема.

– Твоя правда, командир, – согласился Пурвис. – Ремонт, скорее всего, потребуется пустяковый, но обеспечит Торренцу время, необходимое для выполнения его плана.

– А если вообще не появляться на космодроме? – спросил Хан. – Вот будет потеха, когда Торренц поймет, что его провели.

– Глупо, – подал голос Оливо. – Если не появится мой катер, то здесь будет два боевых катера Торренца. Им моя защита, как орешки белочке.

– Белочке? – переспросил Гемм.

– Животное такое, рыжее, маленькое, с пушистым хвостом и нахальной мордочкой – очень любит щелкать орешки, – охотно пояснил Оливо и выплеснул в рот остатки виски. – Мне по случаю удалось приобрести одно за баснословную сумму. Забавный зверек.

– Понятно. Орешками вовсе быть не хочется, но с другой стороны появление здесь Торренца с людьми может быть расценено безопасниками как акт агрессии и тогда…

– Если Торренцу взбредет в голову выковырнуть нас из дома, нам уже будет безразлично, что и как расценят безопасники, – кисло усмехнулся Оливо, повертел в руке пустой бокал и опять направился к бару. – А может, все будет еще проще – подошлет наемника со взрывчаткой.

– Вы правы. Здесь нужно все хорошенько обдумать.

– Прошу прощения, что прерываю ваш разговор… – сказал маг.

– Говорите, Корнелиус.

– Я, конечно, вовсе не стратег, но у меня возникла одна идея, – Корнелиус в сомнении пожевал губами.

– Мы вас внимательно слушаем.

– Тут заговорили о белках, и я вспомнил, что много-много лет назад экспериментировал с репликатами.

– С чем, с чем?

– С репликатами, искусственными людьми. Он ходит, говорит, в меру сил думает и ведет себя подобно оригиналу.

– Но при чем здесь белочки? – насторожился Оливо.

– Белочки здесь при том, что для снадобья, помимо прочего, я использовал их…

– Да вы с ума сошли! – завопил Оливо. – Моя белка! Вы вообще представляете, во сколько она мне обошлась?

– Вы меня не дослушали, уважаемый Оливо, – склонил голову Корнелиус. – Я хотел сказать, что использовал их помет.

– Помет? – Оливо нервным движением пригладил встрепанную шевелюру. – Ну, беличьим пометом я могу завалить вас по уши.

– Так, с пометом разобрались, но что вы предлагаете конкретно? – Гемм вернул беседу в интересующее его русло.

– А предлагаю я следующее…

Глава 12

– Вы геройский человек, Фарро. Я бы никогда не решился выпить подобную гадость. – Хан участливо похлопал министра по плечу.

– Не надоело вам зубоскалить? – поморщился Фарро. Его до сих пор немного мутило. Пойло, которым напоил его маг, отвратительно пахло, а на вкус было подобно смеси глины с какой-то кислятиной. – И что дальше? – Фарро повернулся к Корнелиусу.

– Нужно немного подождать, пока оно усвоится, – огладил бороду маг.

– А потом?

– А потом все произойдет само собой. Да вы не волнуйтесь – это вовсе не страшно! Я создавал репликаты много раз.

– Свои?

– Увы, на меня оно почему-то не действует, – расстроенно вздохнул Корнелиус.

– Зато на меня, похоже, действует, – заворчал Фарро, прислушиваясь к бурлению в желудке. – И очень бурно. Пожалуй, выпью виски.

– Пить нельзя! Ничего! – вцепился в министра маг. – Новый компонент может дать совершенно непредвиденный результат.

– Рискну! – Фарро решительным шагом направился к бару, нацедил себе на донышке виски и залпом осушил стакан. – Уф-ф, кажется, полегчало! – он прислушался к себе, затем налил еще полстакана и вернулся к остальным. Маг ничего не сказал, только покрутил головой.

За окнами занимался рассвет. Бледные лучи мазнули по голубовато-зеленым кронам деревьев. Мясистые крупные листья сонно потянулись и начали разворачиваться, подставляя лучам шероховатые пористые поверхности. Прилетела диковинная птица, похожая на крупную стрекозу, с ярким пушистым хвостом. Усевшись на ветку она вытаращила круглые глаза на Гемма, стоявшего у окна, затем принялась искаться в чешуйках перьев.

Гемм отстраненно понаблюдал за птицей и взглянул на часы – четыре тридцать шесть. Неужели майор оказался прав, и Торренцу не светит опуститься на планету. С одной стороны, конечно, отпадает множество проблем, а с другой… С другой выходит, что крейсер будет поджидать их вне планеты на окраине системы, или Торренц придумает какую-нибудь гнусность, вроде наемного убийцы – этот вариант тоже нельзя было исключать.

В глубине холла раздался мелодичный вызов. Дремавший на диване Оливо встрепенулся и протер сонные глаза: