История Славяносербского опытного поля. В документах и материалах

Много поработал Александр Алексеевич и над устройством вверенного ему хозяйства. Получив хаотическое арендное хозяйство громадной Песчано-Болясновской разоренной экономии, он её через 13 лет, обстроив, превратил в образцовое хозяйство. Здесь во всю ширь развернулись его организаторские способности.

Во время проведения В. В. Докучаевым почвенно-геологического обследования Полтавской губернии Измаильский сблизился с ним и принимал непосредственное участие в разработке степного земледелия. Это стало началом его дружбы и многолетнего творческого содружества с профессором В. В. Докучаевым, который впоследствии в своих трудах не раз ссылался на превосходно поставленные опыты А. А. Измаильского. Из писем Докучаеву видно, что Александр Алексеевич тяготился своей административной службой. Не раз он досадует на бесконечную череду хозяйственных дел, не позволяющих ему отдохнуть в науке. И все же он успевает построить метеорологическую станцию, причем за свой счет, изготовить бурав собственной конструкции для взятия почвенных образцов. Многочисленные исследования впоследствии легли в основу его фундаментальных трудов о природе засухи: «Как высохла наша степь» (1893) и «Влажность почвы и грунтовая вода в связи с рельефом местности и культурным состоянием поверхности почвы» (1894). Эти книги были удостоены престижной Макарьевской премией Академии наук России, золотых медалей Московского и Полтавского сельскохозяйственных обществ, почетного диплома Нижегородской ярмарки. [97]

Измаильский относился к числу тех русских ученых, благодаря трудам которых русская агрономическая наука уже к концу 19 века заняла ведущее положение в мировой сельскохозяйственной науке, а сам Измаильский заслуженно признан классиком естествознания и агрономии.

Глубоко ценя Измаильского, Докучаев рекомендовал его на посты директора Ново-Александрийского института, руководителя сети опытных станций Министерства земледелия. В январе 1894 года Докучаев приглашает Измаильского в состав руководителей Особой экспедиции Департамента Лесного хозяйства в Воронежскую губернию. Однако, к великому сожалению Докучаева, тот отказался от этих предложений.

В 1896 г. Измаильский принял окончательное решение бросить службу у Кочубея, в имении которого все ощутимее замечались «признаки обще помещичьей болезни – оскудение», и где всё чаще приходилось сталкиваться с интригами начальства. Александр Алексеевич оставляет службу в имении Песчано-Балясное и принимает в своё управление ещё более крупное имение капиталиста из-под Луганска, «у которого денег много и полное желание поместить эти деньги в землю, устроивши хозяйство на американских началах». [87] Капиталистом Измаильский называл Голубева.

Измаильский с женой Таисией Васильевной поселяется в доме на берегу реки. Главный фасад дома украшен дорическим портиком, опирающийся на четыре колоны. В одном из крыльев П-образного кирпичного здания располагался рабочий кабинет нового управляющего, превращенный в настоящую агрономическую лабораторию – с аналитическими весами, колбами и ретортами, с различными бурами для взятия образцов почвы, с массой научных книг и неоконченных ещё рукописей.

Современники единодушно отмечают его большой организаторский талант, умение поддерживать дисциплину. Деятельный хозяйственник, А. А. Измаильский с помощью расторопных помощников строит запруды, колодцы, вводит в культуру степной полосы гаолян и сахарное сорго, закладывает сады в ветроломных лесных полосах. Под его руководством в имении построен винокуренный завод и мельница с самым современным оборудованием. Почему-то именно эти два хозяйственных объекта чаще всего будут упоминаться потом в литературе при описании Александровского имения.

До прибытия в Александровское имение, там, в Херсоне и Полтаве, Измаильский практическую агрономическую деятельность тесно связывал с научной работой. Здесь же, в Славяносербском уезде, отношение местных чиновников и хозяев к сельскому хозяйству разительно отличалось. Здесь не было ни сельскохозяйственного общества, ни опытного поля, ни показательных полей и посевов, ни сельскохозяйственного училища или хотя бы школы, всего того, на что столько было потрачено сил и средств, когда он работал в Полтаве. Здесь нужно было начинать всё с нуля. Большинство идей А. А. Измаильского были новыми для науки его времени. Поэтому, встречаясь с представителями земства, хозяевами, управляющими имений, не всегда находит он понимание и должную поддержку. Нелицеприятно и, скорее всего, незаслуженно, отзывается Измаильский об окружении – «в глубине души своей это мелкие жулики, каковыми они и являются в частной жизни, когда она ничем не задрапирована». Достается от него и работодателю Голубеву: «Нравственные качества теперешнего владельца таковы, что не вселяют… и капли уверенности в возможности работать здесь, сохраняя свое имя незапятнанным». Как тут не вспомнить слова Докучаева, ранее обращенные к своему другу: «Несчастное наше сельское хозяйство. Ни людей науки, ни знатоков ученого дела… Все попытки сдвинуть этот допотопный сельскохозяйственный строй с места разбивается о рутину, чиновничий формализм и какое-то заматерелое недоверие к науке». [87]

За годы, проведенные Измаильским в Славяносербском уезде, вверенное ему в управление Александровское имение получило прочную основу ведения хозяйства. Данные справочника, изданного уже после ухода Измаильского, показывают, как оно неузнаваемо преобразилось: «Всей земли в имении 3342 десятины, из них: пахотной 3307 десятин, под усадьбой 8 десятин, водой 21 десятина, дорогами 6 десятин.

Почвы – суглинистый чернозём и каменистые. Обрабатывается средствами имения до 370 десятин, остальное отдается в аренду крестьянам.

Полевое хозяйство ведется по вольному севообороту с посевом озимой ржи, яровой пшеницы, ячменя, овса, люцерны.

Употребляются земледельческие орудия: плуги Сакка, экстирпаторы, бороны Эльворти, рядовые сеялки Гузиера, сноповязалки М.-Гаррис, паровая молотилка Клейтона, сортировки, триеры.

Разводятся: озимая рожь альпийская, яровая пшеница гирка превосходная, овес желанный, ячмень свалефский. Семена хлебов продаются.

Скотоводство. В хозяйстве содержатся: лошади – полукровные рысистые и полукровные ардены; крупный рогатый скот – помесь вильстермаршского с симментальским. Сливочное масло сбывается в Луганске.

Технические производства. Мукомольная мельница. Винокуренный завод». [107].

Хозяйство Голубева по своей организации в целом, по разнообразию и удачному выбору возделываемых растений, по содержанию чистокровных пород скота и пр., значительно выделяется среди общего уровня местной сельскохозяйственной жизни. Имение представляло собой наглядный пример в деле улучшения местного сельского хозяйства в районе своего расположения.

Блестящие организаторские способности, широкая известность А. А. Измаильского, как знатока степных земель, побуждает помещиков наперебой приглашать его к себе. С 1901 года Александр Алексеевич управляющий делами Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Александровича. Измаильский заведовал и управлял громадными земельными и лесными имуществами Его высочества, как-то: «Брасовым» и «Дерюгиным» в Орловской губернии площадью в 88 тысяч десятин, «Островами» в Царстве Польском в 10 тысяч десятин. В 1911 году он назначен главным ревизором имений Великого Князя.

Кроме того с 1902 года Измаильский заведовал имениями и управлял делами наследников графа А. А. Мордвинова, разбросанными в разных губерниях и областях России.

Благодаря своему большому опыту, Александр Алексеевич создавал на местах прочную основу ведения и доходности всякого хозяйства. Приняв бездоходные сады в долине Качи (в Крыму), он их быстро превратил в доходнейшие арендные статьи.

Не одно имение и имущество под его мудрым управлением превратилось в цветущее хозяйство, а владельцы их получили крупные сбережения и имущественные приращения.

В личной жизни Александр Алексеевич был скромен, необыкновенно прост, радушен в обращении и доступен общению каждого. А. А. Измаильский чувствовал потребность в широкой аудитории, он охотно делился со всеми своими научными мыслями и результатами хозяйственных наблюдений.

Измаильский пользовался у владельцев безграничным доверием потому, что сам был кристально-честным и бережливым хозяином-созидателем всякого им управляемого имущества.

Александр Алексеевич Измаильский умер 19 октября 1914 года в своей усадьбе под Симферополем. [1]

Но вернемся к 1896 году. Именно в этом году происходит знакомство Измаильского и Льва Викторовича Голубева. Первый приезжает взять под свое управление Александровское имение, а второй только-только закончил обучение в Императорском Александровском лицее и становится новым и, как оказалось, последним владельцем имения. Измаильскому 45 лет, Голубеву – 20.

Александр Алексеевич – известный агроном, ученый, опытный управляющий. У Голубева все его заслуги ещё впереди. Правда, он выпускник престижного Императорского Александровского лицея. Лицей предназначался для обучения дворянских детей с целью подготовки из них грамотных государственных чиновников. Лицей был закрытым учебным заведением, дававшим среднее и высшее юридическое образование с филологическим уклоном. Особое внимание уделялось иностранным языкам (английскому, французскому, немецкому и латинскому). Лицейское образование приравнивалось к университетскому. Без сомненья, при имеющихся финансовых возможностях и связях, сделать быструю карьеру государственного чиновника не составило бы особого труда. Однако, Лев Викторович, как показали дальнейшие события, избирает путь, который потребовал иной, уже профессиональной подготовки.

На рубеже XIX и ХХ столетий в стране промышленный бум. Россия уверенно развивается, превращаясь из аграрной в аграрно-индустриальную. Строятся заводы и фабрики, разрабатываются месторождения угля и нефти, страна покрывается сетью железных дорог, повсеместно развиваются торговля и промыслы. И только одна хозяйственная отрасль на фоне всеобщего подъема оставалась безнадежно отсталой – сельское хозяйство.

Вряд ли Лев Викторович, обучаясь в лицее, задумывался о проблемах Российского земледелия и животноводства. Однако вскоре он продолжит образование с целью основательно изучить все тонкости сельскохозяйственной науки и практики. Трудно представить, чтобы его отец мог дать сыну такой совет. Скорее Виктор Фёдорович ожидал, что хотя бы один из сыновей продолжит начатое им дело, которое принесло ему Голубеву-старшему уважение и крупное состояние.

Мог ли повлиять Измаильский на решение Льва Викторовича посвятить себя изучению сельского хозяйства, ответить однозначно нельзя. Но то, что разговоры такие были, утверждать можно с большой уверенностью. Даже больше можно сказать, что возможно и Докучаев также участвовал в дискуссиях по вопросам развития сельского хозяйства как в целом по стране, так и данном уезде. В этот период В. В. Докучаев занимается исследованиями почв Кавказа. Каждый год по дороге на юг или обратно он обязательно заезжал к своему другу Измаильскому на кратковременный отдых, где мог встречаться с молодым владельцем Александровского имения. По словам современников и Докучаев и Измаильский обладали даром убеждения. Так или иначе, но вскоре Лев Викторович уезжает за границу. Хорошее знание иностранных языков и необременительность в средствах позволяют ему обучаться в одном из самых крупных и известных университетов Германии – Рейнском Боннском университете Фридриха Вильгельма.

Справедливости ради необходимо упомянуть ещё одно влиятельное лицо, с которым Лев Викторович состоял в переписке. Речь идет о княгине Марии Клавдиевне Тенишевой – выдающейся деятельницы в области русской культуры, по свидетельству современников «гордости всей России», одной из самых незаурядных женщин. Не перечисляя всего построенного при участии и содействии М. К. Тенишевой, нельзя всё же умолчать о созданной благодаря её усилиям сельскохозяйственной школе первого разряда во Флёново близ Талашкино под Смоленском. В 1894 году Тенишевы открыли уникальную по тем временам сельскохозяйственную школу, собрав превосходных преподавателей и богатейшую библиотеку. Всё, что делала Тенишева в школе, было направлено на поддержание бедного крестьянства, в первую очередь туда принимались дети-сироты. Выпускников школы готовили к индивидуальному фермерскому хозяйству. В большинстве своём именно они стали лучшими в крае специалистами-универсалами. В результате система обучения и воспитания в Талашкино дала толчок к совершенствованию всей системы образования в России. [66]

Измаильский и Докучаев

Общие интересы А. А. Измаильского и В. В. Докучаева сблизили их еще по работе в Полтавской губернии. С тех пор Докучаев всегда делился с Измаильским своими мечтами, планами, делами личными. «Посылаю Вам мои мелкие сообщения…» [88] – пишет в конце очередного письма Докучаев и Измаильский находит в толстом увесистом пакете работы своего друга – рукописи, черновики или уже отпечатанные издания. Докучаев очень дорожил мнением Александра Алексеевича. Телеграммы и простые письма Измаильскому приходили на ст. Меловую Юго-Восточной железной дороги, расположенной в трёх верстах от экономии, и с которой было постоянное сообщение.

Письма Докучаева и Измаильского показывают, как много помогали друг другу эти исследователи, как они дополняли один другого, и как много дало такое сотрудничество. Переписка Докучаева и Измаильского представляет исключительную ценность для составления не только их биографии, но и помогает также раскрыть некоторые подробности пребывания этих двух русских ученых в Славяносербском уезде.

Докучаев прилагал много усилий, чтобы освободить Измаильского от роли управляющего частными имениями (которой Измаильский, как видно из переписки, сильно тяготился) и устроить его в Ново-Александрийский институт или Особую экспедицию Лесного департамента. [87] Как же Александр Алексеевич оказался в Славяносербском уезде и снова в роли управляющего уже Александровского имения?

Бесспорно, Измаильский был решительно настроен покинуть Кочубея и видел себя, например, в должности управляющего государственными имуществами где-нибудь на юге или на Кавказе. На юге, потому что там он рассчитывал укрепить своё слабое здоровье. Поэтому Измаильский под разными предлогами отказывается от предложений Докучаева, и, главным образом, потому, что жалованье, которое ему могли бы там предложить, значительно уступало его нынешним доходам.

Он так и напишет Докучаеву: «Простите великодушно, что я отказываюсь от дела, вами предложенного, но у меня семья, о которой тоже нужно подумать. Ведь они моими научными увлечениями сыты не будут, а, отправившись в „дальние страны“, я только и оставлю им одни воспоминания о своих увлечениях. Не похвально – на старости лет». [87]

В круг знакомых В. В. Докучаева входили многие землевладельцы, которые обращались к нему с просьбами и советами. Например, генерал-лейтенант Бобриков, – начальник штаба войск гвардии, владелец большого имения в Кременецком уезде Волынской губернии, обратился к Докучаеву с просьбой рекомендовать ему ревизора и управляющего в одном лице в указанное имение. «Вероятно заплатит 3—4 тысячи. Если согласны в принципе, телеграфируйте» [87]. Не трудно догадаться, что Измаильский откажется и от такого предложения: по первых, Волынь – не юг, во-вторых, жалованье такое же, как и у князя Кочубея.

С такой же просьбой, как и генерал-лейтенант Бобриков, к Докучаеву мог обратиться промышленник и землевладелец Голубев Виктор Фёдорович. И предложения Славяносербского «капиталиста» могли оказаться более щедрыми. Во всяком случае, в марте 1896 года Измаильский ведёт переговоры с В. Ф. Голубевым и к середине июня вопрос с переходом уже решён.

Словно предчувствуя, что новое дело, за которое предстоит взяться Измаильскому «видимо чрезвычайно сложное, а потому и трудное», Докучаев вновь предлагает Александру Алексеевичу отступиться от принятого решения: «…возобновляю Вам моё старое предложение (и на старых условиях) поступить в нашу экспедицию специально заведовать опытными полями (но не хозяйствами, как предполагалось раньше) на всех трёх участках… Подобные предложения, дорогой Александр Алексеевич, бывают не часто…» [87]. Тщетно. Измаильский отказывается от предложения Докучаева и едет в Александровское имение под Луганском.

«Очень рад, что Вам представляется столь интересное и выгодное дело; но крепко советую связать Вашего доверителя формальными условиями. Не нужно забывать, что иначе Вы будете находиться в его лапах» [87] – в этих словах Докучаева чувствуется и досада, и огорчение, и дружеская забота.

Каковы были «формальные условия» работы Измаильского в экономии можно только догадываться. Безусловно, Александр Алексеевич оговаривал возможность заниматься наукой и, дабы организовать Александровское хозяйство, заведовать на «совершенно самостоятельных началах», как он заведовал полтавскими имениями. Точно известно лишь одно условие, о котором говорит сам Измаильский: «…обязуюсь заявить владельцу о своем уходе за 6 месяцев, иначе я должен уплатить неустойки 3000 рублей» [87]

Первый год службы в Александровском имении выдался для Измаильского сложным. Не столько из-за навалившейся работы, которую требовало запущенное хозяйство, сколько из-за споров с владельцем о путях решения проблем экономии. Если Александр Алексеевич предлагал поднять общий уровень ведения сельского хозяйства путём его организации, то Голубев хотел получить максимальную отдачу вложенных средств в кратчайшие сроки. Зачем заниматься организацией хозяйства, если можно, построив мельницу или винокурню, получать прибыль круглый год. И первое, к чему приступает Измаильский в Александровской экономии, будет, порученное ему, строительство и мельницы и винокурни. Впрочем винокурня в имении существовала и раньше, но Голубев решает строить на её месте новую с современным оборудованием, чтобы добиться резкого роста выхода продукции. Погруженному в строительство Измаильскому совершенно не остается времени для своих научных наблюдений.

В одном из писем Измаильский с горечью отмечает: «… попал в такие жизненные условия, при которых нет никакой возможности помышлять о своих научных работах, несмотря на то, что местность по своим почвенным и климатическим условиям как нельзя более отвечает разработке вопросов о влажности почвы… Скажу только, что у Кочубея, где я получал втрое менее жалованья, я был несравненно покойнее, чем здесь». [87] «Да, житьё моё не из завидных, – продолжает Измаильский в другом письме, – живу во дворце, но сокрушаюсь о своей дьячковой хате. Сильно подумываю просить Ермолова, чтобы он имел в виду на должность уполномоченного по сельскохозяйственной части в одну из южных губерний. [87]

Нельзя не привести характеристику Виктора Фёдоровича Голубева, данную Измаильским, чтобы лучше понять условия работы нового управляющего: «Теперешний владелец верит в одну лишь чистую науку «биржевой игры» железоделательной промышленности, пока она существует на даровой квартире у государства; он верит одному лишь результату: рубль затратил, два получил, ни до чего остального ему дела нет, – всякие человеческие проблески являются как результат личного честолюбия, да и то эти проявления так мимолетны, что ими нет возможности воспользоваться. Когда поступил я к нему, он обнадежил меня, что даст мне полную возможность организовать имение, что деньги у него есть и что он их не жалеет на дело. Вот уже год, как я к нему поступил, и уже вполне убедился, что мечтам моим не суждено исполниться и организовать хозяйство не удастся…». [87]

Уже ближе в осени 1897 года винокуренный завод и мельница построены, у Александра Алексеевича появляется возможность приступить к организации имения уже по его плану.

В первую очередь была составлена почвенная карта Луганского имения, которую выполнили бывшие ученики Докучаева по Ново-Александрийскому институту – Устьянцев и Багаев. Теперь, пополнив их работу недостающими анализами почвы, Измаильский хорошо знал истинную цену каждого поля, а значит, мог применить практические мероприятия для рационального и бережливого использования каждого участка экономии, сохраняя при этом природное плодородие почв от истощения.

Помимо почвенной карты Александровского имения, стены кабинета А. А. Измаильского к Новому году украсились большими портретами Докучаева, Усова и Неручева.

В этом же 1897 году произошли важные перемены в жизни В. В. Докучаева – выход в отставку. Однако ученый не прекращает научную и общественную деятельность, которая развивалась преимущественно в следующих направлениях: в исследовании почв Кавказа, в участии в работах научных обществ, в популяризации сельскохозяйственных знаний. [114]

Василий Васильевич в течение года не оставляет попыток вырвать Измаильского из имения, зовет его в Петербург – «или до Нового года, или все пропало», но Измаильский в который раз отказывается: «Верьте, Глубокоуважаемый Василий Васильевич, если бы была возможность, то – никто себе не враг – и я бы без всяких усиленных подбадриваний, приехал бы в Питер. Порвать с прошлым я не боюсь, ибо этого прошлого и нет. Быть в Питере и не видать Голубева невозможно, а видеть Голубева я могу, только имея в руках годовой отчет, без которого я не выеду из имения. …Буду у Вас в январе или феврале, если и не затем, чтобы получить что либо, то хотя бы с целью повидать Вас и поблагодарить Вас». [87]

В конце января начале февраля 1898 А. А. Измаильский приезжает с Петербург с годовыми отчетами. Встречается с В. В. Докучаевым. И уже не из писем, а из рассказов Александровского управляющего узнаёт Докучаев о привычках, обычаях и нравах Славяносербских обывателей и землевладельцев, и, конечно же, о личных качествах владельца имения В. Ф. Голубева. Возможно, услышанное Василий Васильевич использовал в своем цикле из 15-ти популярных лекций на тему «Основы сельского хозяйства и средства борьбы с современными сельскохозяйственными невзгодами» [33], которые он читал как раз в те же дни, с 20 января по 20 февраля. Или уж наверняка внес поправки и дополнил заключительный пункт программы лекций, который так и назывался: «Настоящее место русского земледельца в жизни и строе Русского государства».

Публичные лекции Докучаева производили на слушателей неизгладимое впечатление. Побывавший на лекциях будущий почвовед С. А. Захаров, в то время студент-агроном Московского университета, об этом напишет следующее: «Участь дальнейшей моей деятельности была решена, с того дня я стал почвоведом, уверовавшим в молодую науку. … После лекций Докучаева я сделался убежденным почвоведом». [51] Уже через два года в 1900 г. С. А. Захаров сопровождал В. В. Докучаева в его последней поездке на Кавказ.