Простейшие

На этом связь оборвалась.

Аутсайд

Ахмеда не было на территории отеля ни на следующий день, ни в последующие. Сначала женщину терзало беспокойство: вдруг с парнем что-то случилось, она даже порывалась узнать о нём у распорядителя ресторана, но вовремя остановилась, застеснявшись своего интереса. Наступила какая-то апатия, ей показалось, что раз любимого нет, значит у них всё закончилось, так и не начавшись; в который раз она посчитала разницу в их возрасте: лет двадцать? Валерия грустно слонялась по зелёным дорожкам отеля, иногда лениво забредала на полупустой пляж, нехотя окуналась в тёплую ласкающую воду, после чего лежала под зонтом без единой мысли в голове. Ничто её не радовало: ни весёлые бармены, ни шумные бичбои, ни беззаботная курортная разношёрстная публика, ни ослепительное солнце, такое жгучее, что казалось, спалит тебя, если дольше положенного пробудешь под ним, ни ласкающее бирюзовое без единой волны море. Ахмед – вот кто ей нужен! И нужен срочно, чтоб утолить жажду страсти, нужны были его голодные глаза с блестящим взглядом и жадные ненасытные руки.

Ахмед появился лишь в предпоследний день. Возник в проёме дверей ресторана на завтрак, как ни в чём не бывало держа перед собой огромный поднос с чистыми бокалами. Валерия увидела его сразу же, сердце ёкнуло, её бросило в дрожь. Сидела она далеко, возле окна, и среди прочих гостей отеля, которых накануне прибыло множество, так что ресторан был полон народу, он её увидеть вряд ли мог. Валерия лихорадочно набрала его в телефоне, проследила за тем, как он поставил поднос и потянулся к заднему карману брюк. Наблюдала, как изменилось выражение его лица, когда стало ясно, кто звонит. Он ответил. Она начала говорить, не прекращая наблюдать за ним, Ахмед развернулся, пробегая глазами по залу и наконец остановил взгляд на ней. Они встретились глазами. Вскоре он подошёл к ней и тихо произнёс голосом, как ей показалось, не терпящим возражений:

– Аутсайд, после ужина хабибти. Буду ждать. Очень буду, – говорил он глухо, почти не открывая рта, скороговоркой, нервно и как-то воровато поглядывая по сторонам – не видит ли кто, после чего собрал со стола лишнюю посуду и удалился в подсобное помещение, петляя между столиками.

Валерия расшифровала «аутсайд» Ахмеда правильно: ей назначили свидание. Почему таким образом? Так инкогнито… Ах, да… Она слышала, что общение персонала отелей с постояльцами строго карается вплоть до увольнения работника, и подобное поведение возлюбленного было оправдано именно этим. «Ничего не поделать… Мы из разных миров…» – вздохнула Валерия в томном ожидании долгожданного вечера.

Ужинать совсем не хотелось. «Он ведь пригласит куда-нибудь даму… Там и поедим», – была уверена она, остаток дня проведя в салоне красоты. Хотелось стать красивее, моложе, привлекательнее. Она тщательно выбирала платье, в котором будет… Розовое с рюшечками? Нет… оно слишком закрытое. А может, сарафан на бретельках? Не пойдёт… похож на пляжный, и в нём не так явственно обозначены её округлые бёдра. Вот какой она выберет наряд: это будет белая полупрозрачная юбка чуть выше колена с разрезом сзади и ярко-оранжевая шёлковая блузка с глубоким декольте на пуговичках. Бельё она выбрала чёрное кружевное, бюстгальтер Анжелика и маленькое сексуальное бикини, слегка прикрывающее заветное местечко. Особое внимание Валерия уделила интимной причёске. Понимающая мастерица сделала нужный рисунок – этакое мохнатое возбуждающее сердечко. Парню должно понравиться. Обрызгавшись сексуальным, как ей казалось, парфюмом с феромонами, Валерия двинулась в сторону выхода из отеля.

Простояла она на противоположной стороне от отеля долго. Давно стемнело. Но она терпела, ждала и не уходила. Наконец, когда раздражению её уже не было предела и она собиралась вернуться в отель, откуда-то сзади послышался оклик «Хабибти» и призывный свист.

Она обернулась. Кто это? Приглядевшись, Валерия узнала в парне Ахмеда… В узких джинсах и футболке его сразу и не узнать. И причёску забавную сделал – нечто похожее на кудреватый хохолок чуть выше лба, остальное всё сбрито почти под ноль. Небрит, брутален, взволнован, что было невозможно не заметить.

– Иди, едем, – прошептал Ахмед и рукой указал куда-то рядом.

Захлопнув за Валерией дверь такси, занял место возле водителя, и машина тронулась. Мужчины сразу закурили и начали о чём-то трещать, проболтав без умолку всю дорогу. Вскоре машина остановилась возле какого-то заведения, похожего на открытое кафе.

– Приехали, хабибти, – повернулся Ахмед к даме, и вместе с водителем они вышли из машины и направились ко входу.

За столиками сидели мужчины разного возраста, где по двое, где целой компанией. Над заведением клубился дым от кальянов – такие Валерия не раз видела в фильмах, и доносились кофейные ароматы. Между столиками сновали официанты с заказами на высоко поднятой руке с подносом и что-то громко задорно выкрикивали. Огромный телевизор, где шла трансляция футбольного матча, был подвешен под потолок, перед ним выстроили кресла и стулья в несколько рядов. Всё было заполнено болельщиками, которые вели себя шумно и нервно, постоянно что-то комментировали, спорили между собой. Где-то посередине заведения, возле колонны, гремел огромный вентилятор, гоняющий душный вечерний воздух и стаи обалдевших от жары мух.

Ахмед с водителем присоединились к одной из компаний, все начали шумно приветствовать друг друга, иногда откровенно глазея на женщину и о чём-то спрашивая Ахмеда, потом хором над чем-то своим смеялись, каждый из друзей что-то говорил, их поддерживали другие и хлопали друг друга по ладоням. Наконец Валерии подвинули стул, она села. «Зачем он привёл меня сюда», – она считала, что каждая их минута наедине дорога и незачем тратить время на что-то другое.

– Кальян? – поинтересовался Ахмед.

Она зачем-то кивнула, хотя ей совсем не хотелось никакого кальяна, единственное, чего ей хотелось, чтобы Ахмед поскорее порешал свои вопросы с компанией и увёл её из этого неприятного места.

Принесли кальяны, стаканы с чаем. Посиделки длились глубоко за полночь, и Валерия поняла, как она устала.

– Я пойду… – нерешительно сказала она, вставая.

Ахмед удивлённо вскинул на неё глаза.

– Подожди, сейчас пойдём.

Что-то сказал друзьям, все дружно его поддержали какими-то арабскими словами, которые для Валерии уже слились в одну большую непонятную фразу; встал, за ним поднялась и она. Они направились к выходу из заведения под дружное улюлюкание компании. «Видимо, так у них принято…» – удивилась Валерия, испытывая неприятное чувство стеснения.

Будто прочитав её мысли, Ахмед важно изрёк, взяв своей потной ладонью её за руку:

– Я сказал им, что ти мая жина…

– А, да, – рассеянно произнесла она.

– Они рады за нас, паэтому виселие.

Затем они зашли в какую-то лавку (как поздно, а лавки открыты, заметила про себя Валерия), где Ахмед попросил её паспорт со словами «Так надо. Доверяй мне… потом всё объясню». Её усадили на какой-то не совсем чистый стул и сказали подождать. Через несколько минут паспорт ей вернули, а Ахмед взял её за руку – выглядел он гораздо важнее и увереннее, чем прежде, – и, пройдя по пыльной каменистой дороге квартала два, они завернули за угол дома. Ахмед поздоровался по всем правилам исламского мира с лениво вышедшим им навстречу человеком неопределённого возраста в чалме и длинном сером одеянии. Они перекинулись несколькими фразами, на женщину тот не обратил никакого внимания, зато забрал документ, который предоставил ему Ахмед, и какое-то время вертел его в руках, затем вдумчиво, внимательно вчитывался в каждую строчку, после чего вернул документ парню и, сказав что-то, вошёл в здание. Пара проследовала за ним. Отперев одну из дверей на первом этаже, он пропустил их вперёд.

Гнёздышко

Валерия огляделась вокруг, рассматривая обстановку в квартире, пока Ахмед о чём-то спорил с человеком в чалме. Помещение было небольшое. Посередине стояла огромная кровать, на которой громоздился продавившийся матрац, застланный простынёй с принтом в сердечко. Рядом стоял обветшалый стул с пепельницей. Напротив – нечто вроде столешницы с подвесными шкафчиками. Как поняла Валерия, это была кухонная зона. Больше в комнате ничего не имелось. Окна были наглухо закрыты. Штор не было.

«Квартира для свиданий…» – усмехнулась про себя Валерия, и ей стало волнительно. Ничто не имело значения, кроме того, чтобы остаться наедине с ним… Когда же, ну когда?.. Ах, как ей хотелось поговорить с возлюбленным, ей нужно было о многом его спросить. И она понимала, что не так много времени у них осталось, и каждую минуту хотелось использовать по назначению… Она томилась от желания, ей не терпелось заключить своего мальчика в объятия.

– Хабибти, – окликнул её Ахмед, подходя к ней и беря под локоть, – у тебя есть пятьдесят? Он хочет пятьдесят, а я забыл деньги.

«Долларов», – сразу сообразила Валерия, обрадовавшись, что взяла с собой деньги – мало ли…

Порывшись в сумочке, она протянула ему банкноту, которая сразу же исчезла у него в руках:

– Утром тебе отдам.

Ахмед мгновенно повеселел.

– Сейчас приду. Жди, – бросил он, и они с человеком в чалме исчезли за дверью, оставив её чуть приоткрытой, так что она могла слышать их спор на повышенных тонах, который продолжался какое-то время. Наконец всё затихло, и Ахмед вернулся, заперев за собой дверь на задвижку.

«Надо что-то сказать», – в смятении думала Валерия, глядя в полутьме на желанный силуэт возлюбленного, медленным шагом приближающегося к ней.

– А что за бумажку ты ему показывал? – спросила она Ахмеда.

– ОРФИ наш. Мы как муж и жена по этой бумаге. Это только для полиции. Тебе не о чём беспокоиться, хабибти. Я здесь мужчина, это мои проблемы.

Почти ничего из сказанного Ахмедом Валерия не поняла, но то, что она может полностью довериться мужу, стало ей ясно.

Больше сказать он ей ничего не позволил, а подошёл, молча взял за руку своей неизменно потной ладонью и повлё***ровати…

* * *

Утренние лучи ослепляющего солнца заливали комнату. Ахмед безмятежно спал, раскидав тоненькие волосатые руки и ноги по диагонали кровати, одеяло сползло с его хилого торса. Валерия, привстав на локте, рассматривала парня… «Мальчик мой… В эту ночь ты впервые был с женщиной…» – с теплотой думала она, испытывая скорее материнские чувства, которые были совсем не похожи на те, что сотрясали её всю прошлую ночь. То была страсть! Хоть парень и был совсем неопытен, всю ночь его неутомимость удивительным образом раз за разом побеждала её истомлённую страстью плоть, он был ненасытен и необуздан, не оставляя им обоим времени на передышки… Это её покорило. Такого у неё никогда не было. Да чтоб ещё и девственник!

Она тронула его за плечо.

– Утро уже… Ахмед.

Он с трудом разлепил глаза, опушённые загнутыми кверху ресницами, зевнул во весь рот, щёлкнув челюстью и обнажив два ряда белоснежных зубов, потянулся всем телом, так что хрустнули все его мелкие косточки, приподнялся на постели, воззрившись на женщину каким-то чужим блуждающим взглядом.

– Пора уходить, одевайся, хабибти, – бросил он, окончательно проснувшись, и кинул спутнице её одежду с бельём, а сам – как был обнажён, шлёпая босыми ногами по полу и почёсывая в промежности, – поспешно скрылся в ванной.

«Как это – «уходить»? – недоумевала Валерия. – У нас ещё целый день и ночь впереди…» Она была уверена, что проведёт с любовником всё оставшееся до отъезда время.

– Пятьдесят – это за ночь только, – послышался голос Ахмеда из ванной, словно угадавшего её мысли.

«Ах, у него нет денег…» – Валерия была женщиной сообразительной и считать умела, хотя… оглядывая убогое помещение, представить, что за это уплачено пятьдесят зелёных, было сложно… Однако выбирать было не из чего.

«Бедный мальчик… Зато у меня есть ещё сотня, которой вполне нам хватит…»