Без берегов

– Валера. Мне приснился сон, там девочка мне сказала, что я умру через 3 месяца от рака. Я знаю, что так быстро от рака не умирают, люди годами мучаются, может это какой-то другой рак? Ты меня тоже к себе заберешь?

– Ты еще долго проживешь, но потом я тебя тоже к себе заберу.

– Валера. Как же я буду жить одна, без тебя, без мамы, без Леши, одна в пустом доме. Я не смогу жить без Леши.

– Хорошо, если ты просишь, он тоже будет жить долго.

– Валера, наша мама, как так получилось. Все было нормально, она падала, был небольшой синяк. А через три дня, она вся сине-черная, рука сломана. Ее били?

– Да.

– Это ужасно. Кто? Аркашка и Римка? Вера плакала.

– Римка.

– Римка? Вот эта торба, в ней же 150 с лишнем килограмм. Наша мамочка, она же маленькая, худенькая, Божий одуванчик, она же спит и спит, кому она могла помешать? За что? Ты молчишь. Ты ушел?

– Я тут. Она ее пинала. Она ей ребра сломала. Я убью ее.

– Валера, а вы тоже можете быть злыми?

– Да.

– Валера, как же можно бить, слабого, беззащитного, пожилую бабушку, она же такая слабенькая, она же еле ходит, по стеночке. Вера начала рыдать. Валера, что я могу сделать, для моей мамочки, что мне делать?

– Поубавить свои слезы. Вера помни, я убью ее. Вера начала сильно плакать, она проснулась от своих слез, уткнулась лицом в подушку и орала.

– Мамочка, милая родненькая, она же мне говорила, они издеваются надо мной, эти твари, они твари, я милицию вызову. Почему же я не поехала к ней? Потому, что у меня даже в голове не укладывалось, что ее могут бить. Пинать? Мою мамочку пинала это жирная торба? Мамочка, она была такая беззащитная, одинокая в этой квартире, среди монстров. На часах только 6, Леша еще спит.

Мама работала на стройке, цемент разъел ее глазки, она почти слепая, чтобы получить эту квартиру, чтобы потом пришла какая-то чужая тетя, ее пинала, избивала, в ее собственной квартире, это твари, это не люди, это твари. Разве она заслужила такое отношение к себе. Бедная мая, маленькая мамочка, как жизнь не справедлива. А я, хороша, какая же я дочь, если не заступилась за свою единственную, родненькую мамочку. А! А! А! У Веры началась истерика. Она ходила по пустым, темным комнатам дома, она не знала куда деть свою обиду, свою душевную и физическую боль.

– Мамочка миленькая, родненькая! Валерочка, миленький, родненький! Мамочка, кровиночка, капелька моя! Валерочка, кровиночка моя! Родненькие мои, миленькие мои, как же я теперь буду жить без вас. Валерочка ушел, теперь мамочка. Я ее сама отпустила. Зачем так нужно, чтобы все уходили? Зачем? Вера упала на свой диван, где она спала, она затаила дыхание и прислушивалась к тишине.

– Надо идти в судмедэкспертизу, снять побои и переломы, надо вызвать специалиста на мамину квартиру, пусть даст заключение. Потом написать заявление участковому, брат несколько раз вызывал милицию, там лежало его заявления, пусть ее судят. Сегодня же поеду и займусь этим. Это нельзя так оставлять на самотек. В своих размышлениях Вера немного успокоилась. Леша проснулся, он всегда встает рано.

– Опять не спала всю ночь? Ты что так отекла, лицо красное, как с бодуна.

– Я всю ночь плакала. Всхлипывала Вера.

– Иди измерь давление. Что опять случилось? Что ты плакала?

– Леша. Мне брат сказал, что Римка маму била, она ее пинала, потому у нее ноги синие, рука сломана. Вера снова начала плакать. Он сказал, я убью ее.

– Измерь давление, не дай Бог, еще хлопнешься.

– Я сегодня пойду в судмедэкспертизу, сниму побои, пусть сидит, ее там в тюрьме за избиение бабушки, женщины сокамерницы сами прибьют.

– Может она ее сама довела, своим гоном.

– За это нужно бить и убивать?

– Нет конечно.

–Если она на мужика нападала, Валерку материла, что ей стоит бабушку беззащитную от пинать. Ты пойми, это даже не мама для нее по возрасту, она бабушка, Римку, даже ее собственная мать боится. Представляешь, какая тварь. 150 килограмм, может еще больше, плюс злость, представляешь какие были удары, она ее могла вообще убить. Вера начала плакать.

– Хватит плакать, на, мерь давление, у тебя точно за 200, ты лекарства ночью пила?

– Пила. Успокаивающие, обезболивающие, даже снотворное, ничего не помогает. Я не могу успокоиться, когда моей мамочки плохо, когда над ней издеваются, чужие твари, это уже не люди. Давление 230, представляешь?

–Давай быстрее принимай лекарства от давления, а то хлопнешься. Успокойся, хватит плакать. Куда-ты собралась идти в таком состоянии. Повышал голос Леша.

– Что ты орешь. Мне и так плохо, ты еще орешь. Вера никак не могла успокоится, она приняла много лекарств, давление не падало, даже от сильных таблеток.

– Вера они сегодня не работают, написано будут работать в понедельник.

– Рима. Как там мама? Вера позвонила Риме, в половине десятого.

– Мы еще спим. Я вам попозже позвоню.

– Вера. Какое давление? Что ты такая красная? У Веры сильно болела голова, лицо горело огнем, а ноги холодные. Она положила мокрое полотенце на лицо. Начала делать гимнастику для ног, делала массаж шеи и плеч, чтобы отлить кровь от головы, таким образом снизить давление. Алексей начал делать массаж ног.

– Спасибо Леша. Давление немного упало, стало 200, не переживай Леша, Валерка сказал, что я буду жить долго. Кстати, я его попросила за тебя, ты тоже будешь жить долго. Половина первого. Рима не звонит. Вера начала ей звонить сама.

– Рима. Как там мама? Вера услышала жалостливый голос мамы. -Рима собери мне что-нибудь покушать. -Ты, что маму еще не кормила, уже половина первого? Возмущалась Вера.

– Кормила, она еще просит. Заорала Римка.

– Дай маме трубку, я с ней поговорю.

– Позвоните по домашнему телефону, я ей дам трубку. Вера начала звонить. Рима не брала трубку. Пять раз позвонила в промежутке 5-7 минут, не берет трубку. Начала звонить по сотке, или не берет, или скидывает.

– Леша. Эта с…, маму еще не кормила, время уже половина первого, она у нее выпрашивает еду. Говорю, дай с мамой поговорю. Говорит позвоните по-домашнему. Я еже 10 раз позвонила, она не берет трубку, звоню по сотке, она или не берет, или скидывает. Мать голодная. Вера начала плакать. Она ее уже голодом морит. Господи, да что же это такое. Бедная моя мамочка. Что мне теперь переезжать к маме жить?

– А тебя туда никто не пустит, это уже их квартира. Милицию вызовут и выкинут.

– Как это не пустят, у меня там живет пожилая, престарелая, больная мать. Буду жить там, по уходу за мамой. А что мне теперь делать, ждать, когда они ее там прибьют, или когда голодом заморят. Мамочка, милая моя мамочка, что же делать? Вера закрыла лицо руками, сидела и плакала.

– Давай я позвоню по сотке и по-домашнему.

– Ты сейчас начнешь на нее орать, она трубку бросит.

– Я не буду на нее орать. Нет не берет, ни там, ни там, ни по другой сотке.

– Рима. Ты где потерялась. Звоню по-домашнему и по сотке, не берешь. Вера кое-как дозвонилась, через два часа.

– Не было ни одного звонка, я не слышала, может бабушка провод задела, он не работает.

– Сотку не берешь, скидываешь, я что не могу мамин голос хоть раз в день услышать. Я же переживаю, как она там, у меня уже давление поднялось.