Это жизнь

Через два дня Альку из реанимации перевели в общую палату.

–Глеб, я не могу больше лежать, и встать не могу. Думала, утром встану и сама пойду в туалет. Но даже голову поднять не могу, кружится. Почему так плохо? Посади меня, я уже устала лежать. Глеб подложил под спину Альки подушку, она немного приподняла голову.

–Ой, мне плохо. Тошнит, лож меня обратно, скорей, я умираю. Глеб положил Альку, как было. Потихоньку, день за днём, Алька, начала приподниматься, сидеть, по стеночке ходить. Она не любила долго валяться в постели. Её научили завязывать живот простынёй, и вот уже через неделю она провожала родственников за ограду. Глядя на неё, никто бы не сказал, что она после операции.

Через две недели Алька сидела в очереди на приём, к врачу урологу, на осмотр. Она разговорилась с парнем, он был очень бледный, худой, под глазами синие круги. Он сказал, что ему после операции по удалению почки, делают химиотерапию. Потом у него тошнит, рвёт, он ничего есть не может, во рту привкус горелого мяса. Алька категорически отказалась делать химию, под расписку. За Алькой заняли очередь.

–А вы за кем?

–А вот за дедушкой. Жена рядом сидит и смеётся.

–Да он не дедушка, он ещё не старый. Когда ему врачи отказались делать операцию, удалять почку, сказали, что он неоперабельный. Рак настолько запущенный, метастазы в легкие пошли. Дали инвалидность, он совсем духом упал, приготовился умирать, перестал бриться. Знакомые дали настойку из цветка, он почти в каждом доме есть, муж её уже 3 года принимает. Почка восстановилась, сейчас хотят инвалидность снять, так ему хорошо стало.

После операции Алька сидела дома, решили продать машину, родственникам в рассрочку. Всё равно она стоит без дела в гараже. Когда Глеб приехал к маме с покупателями, она плакала, ругалась.

–Не продавай машину, оставь. Я тебе деньги дам за машину. Только не продавай.

Через полгода, после операции, Алька пошла на УЗИ, провериться. На второй единственной почке, снова опухоль 2 на 3 сантиметра. Алька шла по дороге домой, слёзы как маленькие ручейки, текли из её глаз, падая большими каплями с подбородка на платье. Она шла, не разбирая дороги и ничего не соображая, её мозг как будто сломался. Она лишь думала, что это уже всё. У неё уже нет запасной почки, которую она могла бы удалить.

–Всё, точка. Приехали. Вот уже и закончилась моя маленькая жизнь. Хотя уже не молоденькая, 44 года, но кажется, что совсем ещё не жила, хотя по цифрам прожила нормально. Чудо ждать уже не откуда, это уже тупик, всё, приехали. Все умирают. Мы рождаемся, чтобы умереть, кто-то сказал. А как ещё хочется жить, ну и ладно, тут уже ничего не поделаешь. Надо смириться, значит уже пришёл и мой срок. Я же не завтра умру, пока ещё поживу, пока этот гад будет доедать мою плоть.

–Ты что, чокнутая? Смотри куда идёшь. Жить что ли надоело? Закричал на Альку водитель, который её чуть не сбил на машине, когда она переходила дорогу.

–Да она же пьяная. Вон идёт, шатается, еле ноги передвигает. Кричали попутчики из машины.

–А-А-А. Закричал Глеб, и со всей силы ударил кулаком по столу, когда узнал о результатах УЗИ. Он ходил из комнаты в комнату, кричал и плакал.

–Ну почему? Почему это со мной? Такая не справедливость? Почему опять забирают тебя? Господи, почему? Почему она? Почему её нужно забрать? Он ходил, бил кулаками о стены, разбивая их в кровь и уже не скрывал своих слёз. Он кричал и плакал. Алька так испугалась, она никогда его таким не видела. Она как мышка, виновато, сидела в углу на кухне, на всякий случай, боясь, как бы и ей не досталось.

Алька рассказала мужу про химию, что она отказалась делать.

–И ещё, там в очереди сидел мужчина, врачи отказались ему делать операцию, а он уже три года пьёт настойку на водке ядовитого цветка. У него метастазы уже рассосались, даже инвалидность хотят снять, скоро выйдет на работу.

ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ

Воскресенье. У Альки сегодня день рожденья. Она проснулась, но не хотела вставать с постели, она лежала и думала:

–Наверно, это мой последний день рожденья в моей жизни. Обычно, после операции, люди больше полгода не живут. Месяца через три я уже буду загибаться, корчится в муках от боли, как страшно. Особенно весной так не хочется умирать. Это моё любимое время года, только бы не весной, когда всё оживает, расцветает. Она лежала и плакала, ей было себя очень жалко.

Мама Альки, прямо с церкви, пришла к ней домой. Таня со слезами рассказывала, как она батюшке сказала, что у её дочки рак, он посоветовал ей купить икону «Все царица».

–Такая, только большая, стоит в Иерусалиме. Люди подходят к ней, молятся, она всем помогает в лечении рака. И вашей дочке тоже поможет.

–Вот тебе дочка, на день рожденья, икона, батюшка её благословил, сказал, здоровья твоей дочки и читай вот эти молитвы. Алька подумала:

–Дочка умирает, а мама ей икону из церкви. Нет бы ей перед смертью дорогой подарок сделать, порадовать, или много, много цветов. Чтоб вся комната была в цветах. Хотя этого добра будет у меня скоро очень много. Вся могила будет усыпана. Только этого я уже не увижу, хотелось бы при жизни.

Позвонил Павел, он был как всегда весел и оптимистичен:

–Сестрёнка, с днём рожденья тебя. Я рассказал мастеру РЭЙКИ про тебя, она сказала, запомни, твоя сестра не умрёт, РЕЙКИСТЫ от рака не умирают.

Это был день рожденья со слезами на глазах. Все поздравляли и плакали, а больше всех плакала мама Альки.

–Мама, ну не надо плакать, а то я сейчас тоже расплачусь.

–Не буду. Не буду плакать. Дочка не буду. Моя Ляля, моя доченька. Она обнимала дочь и заливалась слезами.

–Надо же, такая у них любовь, а смерть их разлучает. Вытирала слёзы свекровь Альки.

–Как у Ромео и Джульетты. Приговаривала сестра Глеба.

Через несколько дней Альке позвонила мама:

–Ты читаешь молитвы? Алька не любила врать, она могла бы сказать, да.

–Нет.

–Дочка, пожалуйста, читай молитвы. Я тебя очень прошу. Я тебя умоляю. Она сильно плакала.

–Хочешь, я сейчас встану на колени. Прошу тебя. Пожалуйста. Ради меня. Ради Христа, прошу тебя. Дочка, пообещай, что будешь читать. Прошу тебя, ради Бога.

–Ладно, ладно, буду читать. У Альки в ушах стоял голос плачущей матери.

–Это дурное воспитание. Не врать, выполнять обещанное, ладно – почитаю. Придётся, раз обещала.

Алька взяла книжечку с молитвами и начала читать их, утром и вечером. Хотя она уже ни во что не верила и считала, глупо тратить такое коротенькое, отведённое, просто маленький остаток драгоценного времени, на какие-то детские глупости, бесполезные предрассудки, пустую суету.

Глеб принёс с работы настойку ядовитого цветка. Маленький пузырек, 10 порций растения от рака. Ту, про которую говорила женщина в поликлинике. Мила, с отдела Глеба, его первая любовь, увлекалась настоями из трав. Женщины с его отдела даже кровь сдали для Альки на операцию, бесплатно. Глеб их потом отблагодарил, купил им сладости.

–Не можем уже смотреть, как Глеб, каждый день на работе, заливается слезами. На работе ему посоветовали сходить в церковь, исповедоваться, причаститься, отстоять службу, помолиться за жену.

СОН

Через три дня Альке снится странный сон. Высокая, красивая, стройная женщина. В чёрной, свободной, до пола одежде, с покрытой головой, очень строго говорит Альке:

–Иди в чулан, ты наказана.

–Не пойду. Там холодно и темно. Да что я такого сделала? Я сейчас все исправлю. Алька видит перед своими ногами огромную картину или карту. На ней природа, деревья, трава, реки, как с самолета мы смотрим на землю. С одной стороны, до середины, вырван клин.

–Да я сейчас возьму и всё склею. И будет всё целое, будет всё хорошо. Алька ползает по огромной карте, одну сторону угла, вырванного склеивает, ползёт на другой. Первый отрывается, скручивается, падает на Альку. Она снова ползёт к первому, потом ко второму. Выравнивает, разглаживает, он опять скручивается. Она, не обращая внимания, всё ползает от одного к другому. Две девушки лет 15-16 в свободных, темных, длинных одеждах. Стоят с двух сторон женщины, смотрят на неё умоляюще, гладят её руки.

–Прости её, Матушка.

–Помоги ей, Матушка.

–Да ты же неправильно всё делаешь? Ты же два клина вырвала. Она подошла к карте и начала руками плавно водить в воздухе над картой.

Алька проснулась. Ничего не понимая, к чему этот сон? Что означает? Как всегда, взяла молитвенник, встала на колени перед иконой, посмотрела на неё.