В поисках утраченного счастья, або Магія загубленого селища

В поисках утраченного счастья, або Магiя загубленого селища
Леся Базылева

Рутина и обыденность пробуждают в главном герое неуёмную жажду перемен. Однако выбрать путь, который позволил бы этим переменам ворваться в его жизнь, оказалось не простой задачей. В поиске ответов на возникшие вопросы он отправляется в маленькую деревушку Западной Украины, где неожиданно прикасается к тайнам этого места, погружается в согревающие душу детские воспоминания, переносится в таинственный мистический мир, дающий ему подсказки, встречает людей, помогающих взглянуть на мир с иной стороны. В произведении герои говорят на разных языках: русском и украинском, но это им не мешает понимать и уважать друг друга.

Леся Базылева

В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОГО СЧАСТЬЯ,

АБО

МАГІЯ ЗАГУБЛЕНОГО СЕЛИЩА

У каждого работающего человека наступает момент, когда даже любимая работа надоедает, и то, чем ещё вчера занимался с удовольствием и энтузиазмом, сегодня вызывает уныние и апатию. Приходит ощущение бессмысленности ежедневной траты минимум восьми часов драгоценной, единственной и неповторимой жизни на эту профессию.

Психологи назвали это явление профессиональным выгоранием. Когда остываешь к своему ремеслу, выполнение ежедневных обязанностей становится тяжким бременем. Накапливаются отрицательные эмоции, сопровождающиеся такими же отрицательными мыслями, которые, как шашель, точат мозг, истощая эмоционально и физически, не давая покоя, вгоняя в депрессию. Начинаешь усиленно искать выход, пытаясь нащупать хотя бы малейшую зацепку, которая бы снова пробудила интерес к работе, вернула прежнюю увлеченность, или уходишь в отпуск. Погуляешь месяц, отдохнёшь, отвлечёшься и утихомиришь на какое-то время зловредные мысли-«шашели», неустанно требующие в корне изменить жизнь, выйдя из зоны комфорта.

Поменять привычный уклад жизни, заняться новым делом, которое принесёт удовольствие, в период профессионального выгорания хочется катастрофически. Но, как правило, появляется одна загвоздка – расплывчатость собственных желаний, отсутствие конкретики в них, неспособность выбрать цель, достижение которой доставит желаемое моральное удовлетворение. Это камень преткновения, о который спотыкается большинство людей, желающих перемен. И я – не исключение. Казалось бы, что может быть проще – выбрать конечную цель и идти к ней, но на практике это невероятно сложная задача.

Проанализировав все свои умения, увлечения и интересы, пришёл к выводу: на цель грядущих перемен они явно не тянут. В итоге выходило: хочу то, не знаю что. Чтобы не падать духом ещё больше, встал на путь наименьшего сопротивления – отправился в отпуск.

Работодатель несказанно обрадовался такому выбору – в январе брать отпуск категорически никто не хотел. В нашем коллективе постоянно боролись за право отдыхать летом, используя при этом всевозможные причины, начиная с наличия маленьких детей, которых надобно оздоровить на море, заканчивая угрозами уволиться. Теперь одним таким борцом в моем лице стало меньше, да ещё и по собственной воле, а не по «закону»: брал отпуск в прошлом году летом – в этом идёшь зимой.

В первый же день моего отпуска погода проявила свирепый нрав, заявив – сиди дома, наслаждаясь бездельем и наблюдая за тем, как огромные хлопья снега методично застилают землю белой шубой.

Устроившись поудобнее, расположив запасы чая с бутербродами на столике рядом с кроватью, принялся листать каналы телевизора. Через полчаса непрерывных нажатий на кнопки пульта понял, что смотреть абсолютно нечего, кроме бесконечных сериалов и сумасшедших реклам. Не найдя интересного занятия и в Интернете, встал, прошёлся по квартире, выглянул в разукрашенное морозом окно.

Метель достигла апогея – снег падал сплошной стеной, сводя видимость вокруг к нулю. Машины, укрытые сверху белыми подушками, ехали настолько медленно, словно нащупывали, где в этом белом царстве дорога. Прохожие, которых обстоятельства вытолкали на улицу, нахохлившись, быстро перебирали ногами в высоком снегу, время от времени проверяя закон притяжения.

Я с облегчением вздохнул: в такую погоду мне никуда не нужно выходить. В нашем городе снег – всегда стихийное бедствие. Снегоочистительные машины для местного населения – это что-то из области фантастики. Только старожилы могли похвастаться, что когда-то видели их на наших дорогах. Снег в этих краях – явление редкое, вот и решили однажды местные власти продать старую снегоочистительную технику тем, кому она нужнее, а новую так и не закупили. Теперь всякий раз, когда природа решает укрыть город снегом, движение в нем парализуется. Муниципальный транспорт, как по взмаху волшебной палочки, исчезает, таксисты тут же радостно потирают ладоши, взвинчивая цены за проезд с объяснением «в связи с погодными условиями». А народ, который не может себе позволить разъезжать в такси, либо мёрзнет на остановках в надежде всё же дождаться маршрутку или троллейбус, прыгая от холода с ноги на ногу и похлопывая себя по бокам, либо идёт пешком, периодически падая в снежные сугробы, громко ругая погоду и местные власти.

Не зная, чем себя занять, я достал из рюкзака книгу, купленную на уличном лотке в момент пика психологической атаки моих «шашелей». В предисловии автор заявлял, что поможет найти и понять себя. Несмотря на то, что «шашели» мирно отдыхали, я всё же решил почитать, не подозревая, что это станет отправной точкой моего зимнего приключения.

В первой же главе затрагивалась тема истоков. По мнению писателя, знание своей родословной позволяет человеку распознать генетически заложенные наклонности и понять свои стремления. Истины излагались всем известные и, можно сказать, прописные, но, тем не менее, пробудили во мне интерес к прародителям рода моего. Любопытно, чем они жили, что считали главным, к чему стремились. В конце главы была краткая инструкция к тому, как составить своё генеалогическое древо.

Из родственников я знал многочисленных родных и двоюродных тёток, помнил бабушку по маминой линии и её сестру с мужем. На этом всё. Мои неоднократные попытки поговорить с мамой о родне всегда заканчивались одинаково: она отмахивалась от моих расспросов, ссылаясь на занятость. Об отцовской родне я знал ещё меньше. Отец умер через пару месяцев после моего рождения, его родители погибли в войну. На этом тоже всё. «Не густо!» – выдохнул я в пустоту.

«Шашели» от моих мыслительных процессов проснулись и активизировались. Дружной толпой бегая по извилинам мозга и неприятно их щекоча, стали требовать от меня немедленного решения. Не увидев с моей стороны желаемой реакции, пошли в контратаку, тарабаня своими маленькими пальчиками в лобную кость и призывая отвезти их в бабушкину деревню в Западной Украине, где можно получить хотя бы часть ответов на интересующие нас вопросы, пока ещё есть у кого спрашивать. Устав от этих набегов, я сдался и позвонил маме, чтобы сообщить о своём отъезде.

Выслушал сначала продолжительную лекцию, суть которой вмещалась в одну фразу «Не смей ехать туда на машине, это небезопасно», после получил пару дельных советов по зимней экипировке и в итоге был благословлён на долгий путь.

Собрав все необходимые мне вещи в походный рюкзак, я отправился в ближайший гипермаркет запастись провизией в дорогу, а также купить какие-то подарки и гостинцы любимой тёте, которая живет в бабушкиной деревне и у которой я планирую остановиться. Остаток дня прошёл в томительном ожидании завтрашней поездки.

К утру метель утихла, яркое солнышко переливалось в снежной пене, обманывая мнимым теплом. Морозный воздух обжигающе покусывал за лицо, а снег приятно похрустывал под ногами.

Машина находилась на стоянке в пяти минутах ходьбы от дома, но, к великому моему сожалению, это был не цивилизованный паркинг, а всего-навсего кусок земли, огороженный сеткой с воротами, возле которых стояла сторожка, очень напоминавшая избушку на курьих ножках. В этой избушке по очереди жили три молодца, судя по лицам, большие любители горячительных напитков, которые считали, что уборка территории от снега – не их дело, а несчастных, оставивших здесь машины. А их задача – выглядывать в окошко, осматривая территорию, и собирать деньги с клиентов.

Решив выехать пораньше, я оказался первым, кто пришёл на стоянку, и, следовательно, проложить дорогу в нетронутом снеге предстояло именно мне. С трудом пробравшись к своему месту на парковке, увидел большой сугроб, из которого торчали две черные антенны поднятых дворников. Кое-как открыв одну дверь, я достал из салона щётку и принялся освобождать несчастную машину из снежного плена. Затем взял в багажнике лопату, расчистил дорогу, вспоминая детскую пословицу «любишь кататься – люби и саночки возить», которая не теряет своей актуальности в любом возрасте. Все эти манипуляции заняли больше времени и сил, чем предполагалось изначально, и к моменту, когда я сел за руль, был насквозь взмокшим от приложенных усилий и немного уставшим.

– Ну что, детка, – обратился я к своей железной лошадке, – поехали, родная!

Дорогу в городе уже успели укатать, а трасса, на удивление, оказалась чистой от снега, и ехать было весьма комфортно. Через окошко пригревало солнышко, в салоне работала печка, играла приятная музыка, и мои «шашели» мирно спали в измученном от их бесконечного шума мозге.

К обеду я уже подъезжал к Западной Украине, встретившей меня гораздо более заснеженным пейзажем. Деревья, дома, обочины, дорога – всё утопало в глубоком снегу, ослепляя своей белизной южного человека, не привыкшего созерцать подобного рода природные явления.

Включив навигатор, без лишней спешки я двигался к цели. Временами моя железная лошадка истерически буксовала в заезженной колее, а иногда, как выпившая лишнего дама, виляла задом по всей дороге. В такие моменты я жалел, что не прошёл курс экстремального вождения. В теории зимнюю манеру езды я знал хорошо – никаких резких движений и манёвров, с педалями и рулевыми колёсами нужно работать особенно плавно и осторожно, но оттачивать эти знания определённо было негде. Фирма, которая проводила этот курс, обещала занятия на специализированном автодроме и в качестве слогана к данному курсу использовала фразу: «Лучше платить за учение, чем за ремонт и лечение». Сегодня я был полностью с этим согласен.

Проезжая населённые пункты, дамочка из навигатора то ли от скуки, то ли ещё по каким-то неведомым мне причинам откровенно издевалась, командуя «поверните налево», «поверните направо» и снова «поверните направо». Я исправно следовал указаниям и делал абсолютно бесполезную петлю вокруг квартала, возвращаясь к месту первого поворота. На мои громкие возмущения она ехидно молчала, видимо боялась разразиться безудержным смехом над идиотом, который ей доверяет.

Радио сообщило, что уже шестнадцать часов, казалось бы, середина дня, но зимнему солнышку время не указ, и в течение получаса оно медленно спряталось за высокими елями, поползло к закату, озаряя небо багровым огнём. Начинало сереть и холодать. Печка в машине работала беспрерывно, поддерживая вполне сносную температуру. Но перспектива ехать в темноте по заснеженной незнакомой дороге была малопривлекательной, и как только на горизонте появился домик с вывеской «Мотель», я припарковался у его ворот.

Мотель представлял собой довольно большой двухэтажный сруб, украшенный разноцветной подсветкой. На одном из окон второго этажа повис большой Дед Мороз в красном одеянии и с внушительным синим мешком на плече, придавая дому сказочности. Рядом раскинулась классическая колыба с длинной трубой на крыше, из которой вился сизый дымок. Изгородь из цельных горизонтально расположенных брёвен, окружавшая мотель, служила скорее для обозначения территории, чем для защиты от посторонних людей. Перед колыбой красовалась деревянная резная калитка с огромной ручкой и мощными металлическими петлями, грозно скрипевшими всякий раз, пропуская заходящего во двор странника. Здесь росла высокая пушистая сосна, обильно припорошённая снегом, из-под которого виднелись новогодние игрушки и неустанно мигающая гирлянда, окрашивающая снег то в красный, то в зелёный, то в голубой.

Подойдя к колыбе, я толкнул дверь, и она со знакомым скрипом впустила меня внутрь. Взору предстал интерьер, окунающий в далёкое прошлое украинских сёл. На деревянных стенах изобиловали различные предметы старинного обихода, предназначение которых современному человеку непонятно и неизвестно. Длинные деревянные лавки покрывали цветные домотканые дорожки. Скатерти из грубого сукна с вышитыми вручную узорами красовались на массивных деревянных столах.

Тишину, царившую в колыбе, нарушало тихое потрескивание поленьев в очаге, гордо расположившемся в центре помещения. Запахи свежеиспечённого хлеба, жареного мяса и глинтвейна тут же пробудили аппетит. Из пустого живота послышалось предательское голодное урчание, напомнившее, что наступило время ужинать.

– Здравствуйте! – поздоровался я с порога с мужчиной, который внимательно рассматривал меня, сидя за одним из столов недалеко от входа.

– Доброго вечора, чоловiче! – ответил он, приветливо улыбаясь, – проходь, змерз певно? На дворi люто сьогоднi, – он жестом пригласил меня сесть за его стол.

Сняв куртку, повесил её на красивую резную вешалку у входа, уселся напротив него и протянул руку для пожатия.

– Саша, – представился я.

– Олекса, – ответил мужчина, крепко пожав мою руку и, повернувшись в сторону барной стойки, выкрикнул: – Марiйка, йди-но сюди, чаю гарячого неси, людину зiгрiти з морозу потрiбно.

Из кухни выскочила девушка лет двадцати в украинском национальном костюме. Ловко поставила на стол две чашки и большой чайник, от которого исходил аромат трав. Положила передо мной меню с фотографиями предлагаемых блюд и, улыбаясь, защебетала:

– Зараз меду принесу, а ви подивiться, може щось поiсте? З дороги напевно зголоднiли?

– Дякую! Звичайно, поiм! – приятно удивлённый радушием хозяев, ответил я и принялся изучать ассортимент.

Олекса налил в обе чашки чай, Марийка на стол поставила пиалу мёда.

– Сашко, ти з медом п’еш? – спросил он меня, накладывая полную ложку мёда в свою чашку, – чи цукру надаеш перевагу?

– С мёдом, если можно.

– Чого не можна, для того вiн на столi й стоiть, щоб його iсти, – он окунул в мёд ложку, заполнив её до краёв, и опустил в мою чашку, – пий на здоров’я, зараз миттю зiгрiешся. Дружина в лiсi збирае рiзнi трави, а взимку мене ними поiть i вiдвiдувачiв пригощае, щоб не хворiли.

Я отпил отвара. Тут же по всему телу растеклось тепло, а во рту остался непередаваемый вкус мяты, чабреца и ещё каких-то незнакомых мне трав.

Марийка, увидев, что я определился с заказом, подошла к нам, неизменно улыбаясь.

– Мне бы шашлыка, квашеной капусты и картошки, запечённой с салом, – перечислил я.

– Добре, але треба буде трохи почекати, поки картоплю та м’ясо приготуемо.

– Я не тороплюсь никуда, конечно же подожду. Спасибо!